Татьяна Апраксина - Назначенье границ

• Название: Назначенье границ
• Автор: Татьяна Апраксина
• Жанр: Фэнтези

Пятнадцатый век, Европа. Религиозная война. Государства, которым тесно в своих границах. Тысячу лет назад одержала свою последнюю большую победу Римская империя — самое время узнать, кто придет ей на смену. И как в прошлый раз, судьба будущих границ решается на Марне и Луаре. Случайно ли?

---

— Если мой племянник умрет, — обрывает его Гастон, — я отрекусь от своих прав в пользу моего ребенка.

— Но у вас нет детей…

— Будет. Через четыре месяца. И Бог Авраама сохрани вас всех, если что-нибудь случится с моей женой…

Это неправда — и про ребенка, и про месть. Детей не дал Господь, кажется, их просто не может быть. А Ури… даже если ее убьют, Гастон никому не причинит вреда без цели и без причины. Сколько ему еще жить, ну 15, ну 20 лет… Ури подождет. И он подождет. Но архиепископ пусть лучше боится — так больше шансов, что никто не пострадает.

Первым делом поднять дежурных гвардейцев. Пьетро останется в покоях епископа, не нужно, чтобы его зря видели посторонние. Потом в спальню короля — забрать Его Величество, предупредить охрану и устроить мышеловку. В случае чего, сошлемся на то, что один из арелатцев умер не сразу и успел сказать, что короля хотят убить. План прост и ничего не требует, они два раза обсудили его по дороге. Время есть.

Времени не было. Когда карета остановилась, ударил колокол Святого Эньяна… наверное, они слишком долго разговаривали о Марке, о розе, о чудесах и явлениях. Совет начался. Если покушение им не примерещилось, оно может произойти в любую минуту.

— Ты, — говорит д'Анже кучеру, — в казармы! — и остальным: — Бежим!

— Нет, — выдыхает Пьетро, — очень быстро идем.

Женский крик был звонким, громким и членораздельным, но непонятным.

— Что? — спросил канцлер.

— «Чтоб вам проводить вечность в компании царя Ирода, ублюдки», — растерянно перевел секретарь. — Судя по выговору — восточная Франкония.

Пьетро сорвался на бег.

Маленькая комната для слуг была пуста, дверь — распахнута. Визг резанул по ушам, кричал кто-то еще, другая женщина. Там идет драка, значит, король, скорее всего, жив. Впереди метель — перья, много перьев и еще больше пуха. Подушки, перины. На ногах пятеро, нет, четверо, двое сцепились, двое у кровати, внешняя дверь закрыта, значит снаружи кто-то есть. Господи, благослови женскую моду, даже в такой суматохе невозможно ошибиться.

Тот, что пытался добраться до дежурной фрейлины, успел почувствовать немногое. Чужой клинок змеей обвился вокруг его шпаги, рука враз онемела…

Пьетро нырнул вперед, оставив обезоруженного противника на милость секретаря — тот хоть и выглядел чернильной крысой, но вовсе ею не был. По кровати, прыжок через спинку — туда, где пляшет вольту безумная пара… а проклятые перья липнут к щекам, забивают глаза, и так трудно выбрать миг для удара, потому что грудь мужчины сменяется спиной повисшей на нем женщины, волчок вертится… летит на пол вся та стеклянная и фарфоровая мелочь, которой совершенно нечего делать в детской.

Шпагу незадачливый убийца выставил перед собой и теперь ее клинок описывает беспорядочные петли.

Не хватало такой привычной даги, так и оставшейся на улице Ангелов — вот знал же, что забудет забрать, а понадобится.

Визг. И брань. Вперемешку, из одних уст. Женских.

Пара танцоров провернулась, и Пьетро смог ударить наверняка — но только в бедро: уж больно близко были обе головы, а под пурпуэном наверняка кираса… безумный волчок совершил еще один оборот, прежде чем ди Кастильоне поймал падающего арелатца, и… положи он, как собирался, руку ему поперек горла, а не на лицо — быть бы калекой.

Принцесса — и когда ухитрилась подобрать? — какой-то полупрозрачной зазубренной дрянью бьет несостоявшегося убийцу. По горлу, с размаху.

Алый фонтан, кажется, достает до потолка… Пьетро окатывает мелким теплым дождем, соленым и пряно пахнущим медью.

— Я не святая, — говорит принцесса Урсула, и в этом трудно усомниться. — я замужем. Здесь нет мучеников.

— Любезная кузина, — пищат из-под кровати, — вы меня научите всем этим словам?

Кажется, принцесса не может ответить; Пьетро опускает тело на пол, подает руку. Урсула молча кивает. Ее трясет мелкой дрожью, после первого боя это не редкость.

— Нет, Ваше Величество, — спокойно говорит д'Анже, — разговорным франконским вы будете заниматься позже и с другим учителем. Благополучны ли вы?

Ответить король не успевает, потому что двери взрываются внутрь, будто по ним саданули тараном. Впрочем, кажется, так оно и есть. Новоприбывшие застревают в проходе соляными столпами, разглядывая красно-белую композицию.

Тишину нарушает самый омерзительный голос на свете:

— Генерал ди Кастильоне, это у вас в западной армии традиция — покушаться на честь моей супруги?

Пьетро всегда знал, что перинный пух исключительно прилипчив, теперь в этом мог убедиться каждый — белые комочки облепили даже тех, кому так и не удалось втиснуться в королевскую спальню. У королевского совета и приглашенных лиц в пуху было не только рыльце, но просто совершенно все. Внешность пришла в гармонию с существом.

По-хорошему, следовало бы разойтись до утра, отдохнуть, привести все в порядок. Принцесса Урсула явно нуждалась в услугах врача, а д'Анже, кажется, засыпал на ходу. Но не получалось, все стороны слишком боялись друг друга. Поэтому единственного выжившего убийцу допрашивали по горячим следам и вместе.

Заставлять его говорить не потребовалось, впрочем, заставить его умолкнуть тоже не получилось — в конце концов, гвардейцы канцлера просто унесли допрашиваемого вместе со стулом. Арелат, к общему изумлению, оказался ни при чем — просто трое ревнителей веры увидели в новообретенной свободе перемещения знак Божий и решили переменить в стране династию и религию. И исполнили бы свой долг, если бы не проклятый идолопоклоннический колокол, что ударил не вовремя и заставил их излишне поторопиться, да не эта змея рода человеческого, сосуд всех грехов и позор дома Господня, которая, вместо того, чтобы принять положенную Богом ношу, разбудила слуг, учинила погром и задержала их на две таких важных минуты… надо было сразу понять, что она — предательница и змея, и бить безо всякой жалости!

Змея рода человеческого блаженно улыбалась, а когда пришла ее очередь, сказала, что тоже услышала несвоевременный трезвон — и именно благодаря ему и заметила то, что в тот момент сочла приготовлениями к дуэли. Покойный шевалье де Сен-Омер был записным дуэлянтом, так что она нисколько не удивилась — но с какой бы это стати поссорившимся дворянам идти в сторону покоев короля?..

Рассказ канцлера был куда более долгим и включал в себя двоих арелатцев, шестерых южан неизвестного происхождения, трех героических мушкетеров королевы, случайно проходивших по улице Ангелов, и не менее героического генерала ди Кастильоне, прибывшего с докладом. И, конечно, колокольный звон, заставивший их с генералом кинуться бегом — и успеть.

Несчастный звонарь Святого Эньяна, сначала потерявший дар речи при виде такого количества высоких особ в пуху, а потом обретший его под воздействием спиртного, клялся спасением души, что мирно сидел в каморке под лестницей, мимо которой никто не проходил, что, услышав звон, страшно испугался и кинулся наверх, но никого, кроме колоколов, там не застал, что по лестнице на площадку и одному человеку подняться нелегко, а двое там разминуться не могут, а зазвонивший колокол не из самых больших, но достаточно велик, чтобы его не могла обеспокоить ударившаяся в него птица — ну разве что кто-то совсем крупный, вроде орла, будет тянуть за веревку, привязанную к языку, но за такие чудеса он, звонарь, уже не отвечает.

Звонарь мог допиться и до синих чертей, не то что до крупного орла, но его показания подтвердили священник и трое служек.

Члены королевского совета нервно переглядывались. Чудо было маленьким, но неоспоримым и вещественным — один нужный звук в нужное время в нужном месте спас трех человек и страну.

Пожалуй, решил Пьетро, не придется мне отпускать бороду. Где одно божественное вмешательство, там и другое.

Он был единственным, кто смотрел не внутрь себя, а на остальных — и потому первым заметил, что Ее Высочество Урсула обвисла в кресле.

— Что с нашей кузиной? — спросила королева.

— Она беременна, — ответил почему-то архиепископ.

Его Высочество герцог де Немюр открыл рот, закрыл его, открыл снова и коротко приказал:

— Врача.

16 мая 1451 года, окрестности Рагоне, ночь-утро

…генерал выгнал вон взволнованного адъютанта и прикрыл глаза ладонями. Так он просидел с десяток минут, потом резко встал и вышел из палатки. Увиденным с холма нельзя пренебрегать. Может быть, все это — лишь искушение нечистой силы, способной, если верить ученым теологам, производить обманы чувств и насылать лживые видения. Может быть, стоило рассказать обо всем капеллану. Но холм манил, навязчиво звал к себе. Он видел огни и их видел Ренье. И адъютант не сам туда пришел — его приманило или затащило. Это не случайность. Это может быть ловушкой. Прежде чем принимать решения, нужно понять, что происходит.