Джеймс Герберт - Тайна Крикли-холла

• Название: Тайна Крикли-холла
• Автор: Джеймс Герберт
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-34607-3

Гэйб Калег, опасаясь за душевное состояние жены, которая винит себя в исчезновении их младшего ребенка, снимает дом в тихой провинции, куда и перевозит семью. Несуразный и зловещий особняк мало похож на тихое, уютное жилище — Крикли-холл полон призраков и загадок. Много лет назад, еще во время Второй мировой войны, эти места сильно пострадали от страшного наводнения, а все обитатели Крикли-холла погибли. Только ли стихия лишила их жизни? И чего желают призраки, населяющие таинственный дом?

Новый роман Джеймса Герберта, признанного мастера мистики, соперника самого Стивена Кинга, писателя, книги которого переведены более чем на тридцать языков, впервые на русском языке!

---

Распластавшись на пропитанной водой лужайке, Лили пробормотала что-то неразборчивое. Пальцы одной руки скрючились, оставляя бороздки в земле.

То, что она видела, не было сном, это было яркое экстрасенсорное прозрение, но оно предстало ей как сон.

На Лили нахлынули мысли и образы. Она начала видеть все то, что происходило в Крикли-холле с эвакуированными детьми шестьдесят три года назад, в октябре.

* * *

— Этот маленький еврейчик оказался первым из детей, кто подвернулся ему под руку и вызвал взрыв. Можно сказать, он и стал причиной гибели других детей. И еще та молодая учительница, на ней тоже лежит часть вины.

Гордон Пайк прислонился спиной к перилам, так, чтобы сидеть лицом к Эве и Лорен. Его трость лежала под рукой, на тот случай, если мать и дочь снова попытаются удрать вверх по лестнице.

— Августус и Магда Криббен ненавидели иудеев, считали их виноватыми в том, что в мире разразилась война, — Пайк хихикнул. — Они полагали, Гитлер был совершенно прав, уничтожая евреев, плетущих сети интриг по всему миру с этой их тайной каббалой. Я вообще-то думаю, Криббены надеялись, что Германия выиграет войну. — Он слегка покачал головой, на несколько мгновений задумавшись о чем-то своем. Потом продолжил: — Как же звали того мальчишку? Он был самым младшим из детей. Ах да, Стефан. Стефан Розенберг. Нет, Стефан Розенбаум, вот так. Видите, как я хорошо все помню? Словно все было вчера. Боже, как обозлился Августус, когда обнаружил, что ему подсунули еврея! И как мальчишке пришлось страдать из-за этого!

Эва содрогнулась и крепче обняла Лорен. Ее дочь дрожала с головы до ног и, казалось, боялась издать хоть какой-то звук.

Пайк продолжил в той же мягкой неторопливой манере:

— И вот однажды наш опекун сделал кое-какое открытие в отношении того мальчишки. Должен упомянуть, к тому времени Августус был уже серьезно болен. Он всю жизнь страдал ужасными головными болями, так говорила Магда, его сестра, но они еще больше усилились после того, как Августус попал под бомбежку и его сильно ударило по голове. Видимо, его мозг повредился окончательно. По крайней мере, так думала Магда. Так вот, у Августуса как раз начался один из сильнейших приступов, когда боль почти лишала его сил, а Стефан Розенбаум умудрился тогда что-то натворить — я забыл, что именно. Думаю, он намочил постель или что-то вроде этого… и Августус решил наказать негодника. Он заставил мальчика снять штаны — то есть счел проступок достаточно серьезным, чтобы бить палкой не по одежде, а по обнаженному телу. А когда Стефан выполнил его приказ, Августус вдруг заметил, что мальчик не обрезан. Августус закричал, что все евреи должны быть обрезаны. Магда умоляла брата остановиться, но он начал окончательно терять рассудок…

* * *

Бормотание Лили перешло в стон. В голове разыгрывались сцены, похожие на сон, но сном не являвшиеся: это было ясновидение. События, представшие перед Лили, происходили в прошлом, чудовищные события.

Маленький мальчик. Маленький мальчик с темными волосами и большими испуганными глазами. Его крепко держит человек, который кажется Лили знакомым. Этот человек полон злобы. И безумия.

Он трясет мальчика, кричит на него, а мальчик плачет от страха, но это еще больше злит мужчину, он трясет мальчика все сильнее. Вокруг стоят другие дети, но они тоже испуганы, настолько, что бросаются врассыпную, чтобы спрятаться, спрятаться от мужчины, которого Лили наконец узнала она видела его на старой черно-белой фотографии, это опекун детей, Эва называла его имя… Августус Криббен. Он поднимает плачущего мальчика, чьи штанишки спущены до лодыжек. Он несет мальчика в комнату, где стоят столы и скамьи… это похоже на класс для занятий. Он кладет мальчика на учительский стол и приказывает женщине… женщина, должно быть, Магда Криббен, сообразила Лили., приказывает женщине придержать мальчика и подождать.

Вскоре Августус Криббен возвращается, и Лили вскрикивает сквозь полусознательный транс, потому что видит в руке Криббена сверкающую опасную бритву, без сомнения, его собственную, ту, которой он брился.

Магда Криббен вскидывает руку к горлу, она умоляет брата не делать этого, потому что власти обязательно узнают, если с мальчиком что-нибудь случится. Но ее брата уже не остановить: он хватается за маленький пенис мальчика.

Сбоку у стены стоит высокий парнишка, один из сирот — хотя и не совсем один из них. В его глазах возбужденный блеск…

Криббен подзывает парня на помощь — хочет, чтобы тот прижал темноволосого малыша к столу, и Маврикий Стаффорд с готовностью шагает вперед Он ложится грудью на ноги маленького мальчика, придавливая их, и малыш поневоле растягивается на столе, спиной вниз.

Августус взмахивает бритвой.

Но его удар слишком поспешен, слишком неосторожен, слишком силен… и фонтан крови вырывается из пениса маленького мальчика…

* * *

— Кровь у Стефана все лилась и лилась, — продолжал Пайк, и Эву сильно затошнило. Как мог взрослый человек сотворить такое с ребенком?..

— Но Августуса это совершенно не заботило. Он бросил отрезанный кусок плоти в корзинку для мусора и вышел из комнаты, как будто все происшедшее в классной комнате не имело к нему никакого отношения.

Пайк вытянул левую ногу и энергично растер бедро, чтобы восстановить циркуляцию крови.

— Магда сделала все, что могла, чтобы спасти мальчика, но кровотечение оказалось слишком сильным, его невозможно было остановить. Страдая от боли, Августус отрезал большой кусок пениса, а не только крайнюю плоть.

Пайк вздохнул, как будто сожалея о том, что случилось, но скоро Эва поняла, что его сожаления относятся не к увечью, нанесенному бедному маленькому Стефану.

— Все, что случилось потом, случилось из-за этого маленького еврея. — Пайк возмущенно скривил лицо, как будто события могли повернуть в другую сторону, не случись этой чудовищной «операции». — Магда приказала мне принести полотенца, потом еще, но остановить кровь оказалось невозможно. Пацан прямо у нас на глазах белел из-за потери крови. Естественно, мы не могли отправить его в больницу или вызвать доктора в Крикли-холл. Как бы мы объяснили эту травму? Можно не сомневаться, Августуса тут же посадили бы в тюрьму за то, что он сделал, да и Магду, наверное, за соучастие. За себя я тоже беспокоился: для дурных детей в то время имелись особые приюты. Ведь все другие сироты наверняка бы набросились на меня, рассказали бы полиции, что я делал. Они никогда меня не любили.

Эва с трудом верила собственным ушам. Пайк с наслаждением жалел самого себя! Он просто купался в жалости к себе! Но пока он предавался этому занятию, Эва бросила осторожный взгляд на лестницу позади себя. Если бы им с Лорен удалось добраться до спальни Келли, они, возможно, сумели бы забаррикадироваться там…

Свет в просторном холле снова потускнел, и Эва подумала, что неизвестно, может ли генератор в подвале поддерживать все освещение в Крикли-холле, не слишком ли это большая нагрузка для него. А может быть, Гэйб не довел дело до конца, и, если сейчас свет погаснет, у них с Лорен появится возможность удрать от Пайка. Но тут лампы снова загорелись ярче, хотя и не так, как прежде.

В самых темных углах холла как будто возникло едва заметное движение: светлые тени снова зашевелились в глубине теней черных. Воздух был тяжелым, давящим, как это обычно бывает перед большой грозой. Но ведь гроза бушевала давно… Крошечные светлые волоски на руках Эвы будто приподнялись, вдоль спины прополз неприятный холодок, предвестник панического страха. Эва заметила некую странность: хотя источники света находились наверху (большая кованая люстра под потолком холла и светильник на галерее), потолок выглядел очень темным, как будто там повисла сгустившаяся тьма, нечто вроде непроглядного тумана, давившего на комнату внизу.

Пайк, похоже, ничего не замечал, а если и заметил, то не обратил внимания. В стекла высокого окна все так же стучал дождь. Пайк снова заговорил, вернувшись в прошлое, явно важное для него.

— Магда поняла, нам не удастся спасти мальчишку, хотя, видит Бог, она действительно старалась. Стефан угасал очень быстро, и Магда сообразила, что следует сделать. Мы ведь уже воспользовались однажды колодцем, чтобы избавиться от трупа учительницы. Могли сделать то же самое еще раз.

Несмотря на давящий страх, Эва была ошеломлена, услышав это. Магда Криббен и Пайк — или Маврикий Стаффорд, так его звали в те годы, — убили Нэнси Линит и сбросили ее тело в колодец, зная, что ее, скорее всего, унесет в море течением подземной реки. А потом решили проделать то же самое со Стефаном!..

— Магда сказала, что мы можем заявить властям, будто Стефан Розенбаум спустился в подвал в одиночку — что было категорически запрещено детям, разумеется, — и случайно упал в колодец. Ограда колодца очень низкая, так что история правдоподобна. Скорее всего, его тело никогда не найдут, а никто из других детей не видел, что Августус сделал с мальчиком, хотя они, конечно, могли слышать крики. Но Магда была уверена, они побоятся сказать хоть слово.