Владимир Ильин - 500 лет до Катастрофы

• Название: 500 лет до Катастрофы
• Автор: Владимир Ильин
• Жанр: Научная Фантастика

Через 500 лет Земля ухнет в черную дыру. Эпопея спасения начинается. Часть жителей бросает свою планету, улетает в космос, отказываясь работать для будущего. А оставшиеся — поколение за поколением, жертвуя всем, строят космические «ковчеги», способные увести их потомков с обреченной Земли. Однако они еще не знают, что эти жертвы напрасны…

---

— Дело в том, что я люблю тебя. Вира, — тихо сказал Красавчик и поцеловал девушку в губы.

И тут мгновенно все переживания предыдущих дней, страх, жалость к пропавшим без вести товарищам, постоянное сознание своего долга по отношению к Плану — все это куда-то вмиг улетучилось, а на смену этим чувствам пришли какие-то новые и необычные ощущения, которых она еще никогда в своей жизни не испытывала и, возможно, если бы не этот остров, никогда бы не испытала.

Когда она ответила на поцелуи Красавчика, тот, не выпуская ее из своих объятий, легко поднял ее на руки, а затем бережно опустил на землю, и тогда ощущение реальности происходящего окончательно оставило девушку…

Потом они лежали вместе на мягкой горячей траве и разговаривали. Одежда их лежала рядом, но теперь уже никакого стеснения за свою наготу Вира не испытывала.

— А знаешь, — говорил ей в ухо Красавчик, и ей было слегка щекотно от его горячего, нежного шепота, — я ведь в тебя с самого начала влюбился… Просто не знал, как к тебе подойти, ты была вся такая…

— Какая? — поинтересовалась она, смежив веки. — Ну, какая? Договаривай, Красавчик!

— Деловая, что ли, — смущенно сказал Красавчик. — И еще очень красивая… самая красивая во всем мире!

— Ну да, — недоверчиво засмеялась Вира. — Скажешь тоже… Особенно в этой грязной рабочей робе, да?

— Это неважно. Ты для меня будешь самой лучшей, даже если на тебе будут какие-нибудь лохмотья!

Перевернувшись на живот, он снова поцеловал ее. Сначала — в губы. Потом в глаза, в нос и в шею…

Глаза ее закрылись сами собой — не то от рассеянного солнечного света, падавшего на них через крону дерева, под которым они лежали, не то от чего-то другого, что только что зародилось в ней, властно перекраивая и ломая тот устоявшийся мир, который существовал в ней раньше. Легкий ветерок с океана шелестел листвой кустарников и деревьев, даже москиты и прочие летающие паразиты на время оставили влюбленных в покое, словно не решаясь отвлекать их, над головой было безбрежное синее небо, а от земли и от травы пахло одуряющими ароматами так, что голова шла кругом.

Только теперь Вира поняла, что счастлива. Впервые в своей короткой жизни счастлива, как никогда. Но тут до ее слуха донеслось визжание буров, неукротимо вгрызавшихся в пустую породу, и этот звук вернул ее к реальности.

— Господи, Красавчик, — сказала она, мягко отстраняясь от парня, — мы же совсем забыли про наши буры!

Они вскочили и быстро оделись, то и дело посматривая друг на друга так, будто каждый из них открывал в другом что-то новое для себя.

Уже когда они вернулись к работе, парень крикнул Вире:

— Вообще-то меня зовут Вениамин, но почему-то никто не может произнести это имя без запинки… Если хочешь, зови меня Веня. Или Мин. Как тебе больше нравится? Только не называй меня больше этой лошадиной кличкой, ладно?

— Веня, — попробовала произнести она нараспев. — Вени-а-мин… Ми-и-н… А Миня — можно?

— Можно, — улыбнулся он. — Конечно, можно. Остаток рабочей смены в тот день впервые пролетел незаметно. Руду они опять не нашли, но теперь это не имело особого значения для них. Они и без того были поглощены друг другом без остатка. Нет, в траву они больше не ложились — Вира опасалась, что в любой момент к ним в гости могут пожаловать Серж с напарником, — но даже просто болтать о всякой чепухе, которая так важна для всех влюбленных, и то и дело целоваться было великолепным занятием.

В лагерь они вернулись, когда уже стемнело. Серж с напарником уже готовили ужин у костра.

— Где вас черти носят? — сварливо поинтересовался у Виры и Вениамина напарник Брюсси, толстяк Тул. — Сколько можно где-то шататься? Вы что, забыли, что мы не гулять сюда прибыли?!

— Не лезь в бутылку, — Тул одернул напарника.

Серж, снимая с огня закопченный котелок, из которого шел вкусно пахнущий супом-концентратом пар. — Они и так намаялись, наверно, вон — еле ноги волочат. Садитесь, ребята, будем ужинать.

За ужином ни Вира, ни Вениамин не подавали виду, что они теперь — не просто напарники, приставленные друг к другу исключительно из соображений безопасности. Они даже сидели подчеркнуто порознь. Тем не менее, когда их руки или ноги соприкасались, по телу каждого из них мгновенно пробегала электрической искрой сладкая истома, от которой перехватывало горло, и, видимо, это не ускользнуло от внимательного взгляда старшего экспедиции.

— Что-нибудь стряслось, ребята? — сдвинув брови, хмуро поинтересовался он, переводя взгляд с Виры на Вениамина. — Может, вы что-то нашли?

— Нет-нет, — поспешно ответил Миня. — Все как обычно!

— Послушайте, а может, мы здесь так ни хрена и не найдем? — вдруг сказал Тул. — Не лучше ли сложить манатки да податься куда-нибудь в другое местечко, пока не поздно, а? У меня есть подозрение, что никакой руды здесь и в помине нет!

Серж угрюмо покосился на напарника.

— У тебя, наверное, просто поджилки трясутся, Тул, — предположил он. Страшно стало, да?

— Да, страшно! — с вызовом сказал Тул. — А как тут не будет страшно, если ходишь и сам не знаешь, что тебя ожидает в следующий момент! И так уже двоих потеряли, будто их корова языком слизнула, а кто будет следующий — черт его знает! Не-ет, не нравится мне этот проклятый остров, я сразу почуял, что на нем будет что-нибудь неладное твориться! Я даже спать спокойно перестал в последнее время, а если не выспишься — какой из тебя работник?!

— Значит, ты предлагаешь свернуть разработку месторождений на острове и смыться, — хмуро заключил Серж. — А что мне прикажешь докладывать начальству, когда на континент вернемся? Что мы наложили в штаны, испугавшись неизвестно чего? И, кстати, где гарантия, что мы найдем руду где-то в другом месте?

— Гарантии, конечно, нет, — упрямо пробурчал Тул, — но и руды здесь скорее всего тоже нет… А на твоем месте, старшой, я бы в отчете не писал, что мы не закончили работу на этом острове… мол, исследовали все, до последнего камушка, но — извините, ребята, — ничегошеньки там не нашли, кроме пустой породы да кварца!

— Что-о? — изменившимся голосом протянул Брюсси, отставив свой котелок в сторону. — Значит, ты предлагаешь мне обмануть План? Да это же… это же хуже дезертирства, Тул! Дезертиры-то хоть честно признаются, что не хотят работать, а мы, значит, будем врать людям в лицо? Да за такое знаешь что полагается?

— Успокойся, Серж, — спокойно сказал молчавший до того Вениамин. — Не слушай ты этого паникера. Ему все равно не удастся сбитйнас с толку. Если хочешь, мы можем проголосовать, но тут, по-моему, и без голосования все ясно. Мы, например, с Вирой — за продолжение работы, правда? — обратился он к девушке, и она послушно кивнула, мысленно наслаждаясь скрытым значением оборота «мы с Вирой».

— А голосовать мы и не будем, — железнвш голосом процедил Серж. Достаточно будет того, что я как старший экспедиции принимаю решение: работу на острове ускорить, но провести ее как положено, до самого конца!

— Дело ваше, — пожал плечами Тул. — Мое дело было предложить, а там… Я что? Я — как все, работать так работать!

Дежурить в первую половину ночи вызвались Вениамин с Вирой. Заподозривший что-то старший, правда, попытался заменить девушку Тулом, но влюбленные так дружно запротестовали, что он отступил.

Это были незабываемые часы, проведенные Вирой и Вениамином у костра под крупными южными звездами. Они опять забыли обо всем на свете, отдаваясь любви самозабвенно и страстно, словно предчувствуя, что такая ночь для них уже не повторится.

В перерывах между поцелуями и объятиями они рассказывали друг другу о себе, о своих родителях, делились тем, что успели пережить в своей короткой жизни. Вениамин признался Вире, что когда-то увлекался поэзией, и прочитал ей кое-что по памяти из классиков прошлых веков. Потом — свое… Конечно, стихи его, по большому счету, были скорее всего слабеньким подражанием великим поэтам, но и они растрогали Виру.

— А ты можешь сочинить что-нибудь про нас с тобой, Минечка? — спросила она, отдышавшись после очередного затяжного поцелуя (отношения их уже дошли до той стадии, когда друг к другу обращаются как к малому ребенку, используя уменьшенные почти до неузнаваемости исходные имена).

Он пожал плечами:

— Да можно попробовать, только так просто это не делается. Ладно, не суди строго, Вируся.

Вениамин вскочил на ноги, выпрямившись в полный рост, и его голос, приобретя вдруг напускную торжественность, зазвучал в липкой тьме, озаряемой всполохами пламени костра:

Мы часто рвем запретные плоды,
Но, так и не осмелившись вкусить их,
Мы покидаем райские сады
И прячемся в запретах, как в укрытьях.
Мы убегаем, словно от беды,
От искушений, скрытых в райских кущах,
Но вырастают новые плоды
Взамен засохших и недостающих.
Мы яблони обходим за версту,
Но все-таки на склоне лет жалеем,
Что не смогли запретную черту
Нарушить, уступив в борьбе со Змеем.
Пускай туда нам вход еще открыт,
Но смелости у нас осталось мало…
А райский сад по-прежнему манит,
И яблоки роняет он устало.
Когда-нибудь погибнет этот сад:
На пустыре не прорастает семя…
Ты слышишь, Ева? Яблоки стучат
Напрасно мы теряем наше время!

— Здорово! — восхитилась Вира. — Ты это прямо сейчас придумал?