Александр Широкорад - КУЛИКОВСКАЯ БИТВА и рождение Московской Руси

• Название: КУЛИКОВСКАЯ БИТВА и рождение Московской Руси
• Автор: Александр Широкорад
• Жанр: История

Битва на Куликовом поле, как и другие события времен ига, стала темой сотен научных и популярных изданий. Тем не менее именно этот раздел нашей истории содержит множество спорных моментов, загадок и тайн. А.Б. Широкорад предлагает свои ответы на вопросы или информацию для размышления по многим ключевым вопросам нашей истории.

Знали ли заранее русские князья о походе Батыя на Запад? Почему именно князь Ярослав Всеволодович и его многочисленные сыновья не воевали с татарами, а затем захватили власть над всей Русью? Где состоялась Куликовская битва?

Не меньше тайн и в ста годах «ига» после Куликовской битвы. Могла ли Русь сбросить ненавистное «иго», и почему этого не произошло? Какова была роль татар в тридцатилетней усобице потомков Дмитрия Донского? Золотая Орда пала, но стала ли Москва ее преемницей?

---

В 1365 г. на Рязань внезапно напал какой-то татарский князь Тагай. Ему удалось сжечь город, но князь Олег Иванович вместе со своими вассалами князьями муромским, пронским и козельским пошел в погоню за татарами и настиг их «под Шишевским лесом на Воине». И «побита князи рязанстии татар». В результате «злой сечи» Тагай бежал «во страсе и трепете мнозе быв и недоумевся, что сътворити, видя всех татар избиенных, и тако рыдаа и плача и лице одираа от многиа скорби, и едва в малой дружине убежаща».

Кары со стороны Орды в отношении Рязани не последовало, так как Тагай «сам о себе княжаще» «в Наручадской стране» «по разрушении Ординьском», то есть самочинно захватил власть в Наровчатской земле во время «замятии» в Орде в 1360—1361 гг., и заступаться за него в Орде не стали.

Примечательно, что в московской летописи муромский, пронский и козельский князья названы «князи рязанстии». Видимо, эти князья были связаны с Олегом Ивановичем докон-чальными грамотами, в которых они признавали его «старшим братом», и, в понимании соседей, их владения входили в Рязанскую землю.

Границы Рязанского княжества в то время проходили по верховьям Дона, у среднего течения реки Воронеж и, возможно, Хоп-ра, не выходя на правый берег Дона. Рязанский князь контролировал торговый путь из Москвы в Сурож и Кафу (Феодосию), который шел через Рязань по Дону. Также под контролем Олега Ивановича находился путь из Москвы-реки через Оку на Волгу. Это был речной путь в Казань, в Булгар и в Сарай.

Рязань была естественным щитом, прикрывавшим Москву. Использовать же Орду против Москвы рязанским князьям было себе в убыток. Ордынское воинство проходило как саранча по земле как врагов, так и союзников. Тем не менее жадные московские бояре всеми силами стремились стравить Дмитрия Ивановича с Олегом Рязанским. Для начала бояре решили поссорить рязанского князя с его вассалом пронским князем Владимиром Ярос-лавичем. Замечу, что в Пронске правила своя династия князей, имевшая с Олегом Рязанским очень дальнего предка — Глеба Ро-стиславича Рязанского, умершего в 1177 г.

В «перемирной грамоте» с литовским князем Ольгердом (июль 1371 г.) московские бояре настояли записать великими князями Олега Рязанского и Владимира Пронского. С начала XIV века князья тверской, московский, суздальский, рязанский и смоленский писались великими князьями, а их вассалы, например, дмитровский, можайский, пронский, вяземский и др. — просто князьями или удельными князьями. В Рязанской земле (а Пронск входил в нее) мог быть только один великий князь.

Причем решение о том, кто будет великим князем, принимали в Орде. Самовольно, не имея на то законных оснований, москвичи не могли в официальном документе именовать пронского правителя великим князем.

Москва подстрекнула Владимира Пронского ехать в Орду за ярлыком на Великое княжество Рязанское. Претендентов на ханский престол в Орде хватало. В итоге и Олег, и Владимир получили по ярлыку, но от разных претендентов на золотоордынский престол. И тут Дмитрий Московский решил силой помочь Владимиру.

В декабре 1371 г. московская рать вторглась в рязанские пределы. До нас дошел текст московского летописца, издевавшегося над князем Олегом: «Тое же зимы передь Рожествомъ Христовымъ бысть побоище на Скорнищеве съ Рязаньци. Князь великш Дмит-реи Ивановичь, събравъ воя многи и пославъ рать на князя Олега Рязанскаго, а воеводу съ ними отпусти Дмитрея Михаиловичя Волынскаго. Князь же Олегь Рязанскыи, събравъ воя многы, и изыде ратью противу ихъ. Рязанци же, сурови суще, другъ къ другу рекоша: «Не емлите съ собою доспеховъ, ни щитовъ, ни копья, ниже коего иного оружза, но токмо емлите съ собою едины ужи-ща кождо васъ, имже взяти начнете Москвичь, понеже суть слабы и страшливи и не крепци». Наши же Бож1ею помощда укреп-ляющеся смирешемъ и въздыхашемъ, уповаша на Бога крепкаго въ бранехъ, иже не въ силе, но въ правде даеть победу и одолеше. И сретошася Рязанци, и бысть имъ бои на Скорнищеве. И по-може Богъ князю великому Дмитрею Ивановичю и его воемъ, и одолеша, а князь Олегь едва убежалъ... И седе тогда на княжеши великомъ Рязанскомъ князь Володимеръ Пронскыи».

Во время его княжения в Рязани произошло некое народное возмущение, связанное со сбором дани. Судя по всему, рязанцы не хотели платить Владимиру Пронскому ордынский выход, ожидая, что скоро вернется к власти Олег Иванович и, естественно, возьмет дань повторно. И они не просчитались. Княжил Владимир недолго: «Въ лето 6880 князь Олегь Рязанскыи, събравъ воя, приде ратью на Рязань изгономъ, на князя Володимера Проньска-го, и согна его, а самъ седе на княжеши на великомъ».

Вернул Олег Иванович свое княжение с помощью мурзы Со-лохмира из улуса Мохши. После чего Солохмир и еще несколько эмиров этого улуса перешли на службу к рязанскому князю. Об этом сообщается в родословных грамотах потомков Солохмира — Апраксиных, Хитровых и других, а также потомков Шая — Буга-ковых, Голицыных, Татищевых и др.

Победив, Олег Иванович «изыма зятя своего князя Володи-мера Дмитриевича Пронского и приведе в свою волю». Из этой «воли» пронский князь уже не выходил до своей кончины, а умер он зимой 1373 г.

Замятия в Орде позволила московскому боярству безнаказанно вести непрерывные войны с соседями — Тверью, Литвой, Господином Великим Новгородом, Нижним Новгородом и т.д. Когда московские рати оказывались бессильными, Дмитрий Иванович пускал в дело митрополита Алексея. Тот грозил непокорным князьям проклятием, «затворял» у них церкви и т.д. Замечу, результаты действий московского клира были не хуже, чем у воевод. Поражает лишь зацикленность остальных русских князей и их клира. Вон, в Западной Европе в XIII—XVI веках сколько государей воевало с римскими папами. Неужели нельзя было добиться от константинопольского патриарха назначения независимых митрополитов в Твери, Рязани и особенно в Господине Великом Новгороде. И патриархи, и византийские императоры нуждались буквально в каждой копейке, и если уж пошли на унию с Римом на Флорентийском соборе, то ввести митрополию, к примеру, в Новгороде им было нетрудно.

Спору нет, русские князья и иерархи церкви не раз жаловались патриарху на бесчинства Алексея. Того вызывали на суд в Константинополь, куда он, естественно, не ездил. Тогда еще при жизни Алексея патриарх послал на Русь нового митрополита Киприана.

Возможно, объективное изложение фактов режет ухо части читателей, которые, начитавшись наших лжеисториков и романистов, привыкли воспринимать все действия московских владык как благодеяния ради великой цели — соединения русских земель.

Однако ни одного документального подтверждения, что Иван Калита и его потомки до Василия II включительно мечтали о «великой России» попросту нет. Все они думали лишь о сиюминутных выгодах. Риторический вопрос: почему наши горе-историки и писатели хулят русских князей за то, что они не хотели оставлять земли своих дедов и идти добровольно в Московское княжество, а население их княжеств не желало помимо татарского ярма получить еще и московское. Вот, к примеру, Юрий Лощиц пишет: «Олег (Рязанский. — А.Ш.) способен был сузить зрение на какой-то одной точке, надолго забыть напрочь про все остальное, про русское целое, которое больше Рязани, больше Москвы. Для него Москва, как и для многих его современников, все еще была одним из русских княжеств, ничем качественно от них не отличающимся. Ей просто везло и везет, но все это может сто раз измениться, вперед выступят другие, но и они возобладают лишь на время, условно, по указке ли Орды, по внутреннему ли согласию княжества-соседа»[153].

А вот пассаж о Господине Великом Новгороде: «Дань с них берут немалую? Так и со всех берут, даже с самых захудалых, безлапотных тверских да ростовских мужичишек. Разве то дань, что с новгородцев взимается? Они с каждой гривны огрызок за щеку прячут, сундуками все хоромы заставлены, так что и гостю ступить негде. И все недовольны Москвой. Да куда они денутся без Москвы-то в своем скудоумии? Сколько раз им Москва по первой же просьбе помощь посылала — от немца, от шведа, от той же Литвы, с которой нынче шушукаются... Нет, что ни говори, а легкомыс-лый народ новгородцы, заелись волей-то, упились ею как балованным медом, совесть свою с волховского моста на дно спустили... Ну так что ж! Не хотят по-доброму, можно и по-сильному»[154].

Ах, какие бескорыстные люди московские князья — защищают Новгород и Псков от врагов! Но почему же тогда, не получив достойной платы за защиту, не откланяться, а обирать вольные города, а их население делать своими холопами? То, что Александр Невский один раз спас Псков от немцев, сейчас знает каждый школьник, а литовского князя Довмонта, десятки раз спасавшего Псков от врагов, знает лишь узкий круг историков. И это при том, что Александр Невский стал «казенным» святым — по указу московских князей, а потом Петра I, а вот Довмонт стал буквально народным святым, и чтят его простые люди без указаний сверху более пяти столетий. Вот, к примеру, в конце XVII века казаков на Амуре окружило богдыханово войско. Помолились казаки святому Довмонту и побили врагов.