Александр Кадетов - Выстрел по «Ледоколу» Как Виктор Суворов предавал «Аквариум» (Когда врут учебники истории)

• Название: Выстрел по «Ледоколу» Как Виктор Суворов предавал «Аквариум» (Когда врут учебники истории)
• Автор: Александр Кадетов
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23183-6

Имя бывшего разведчика ГРУ Владимира Резуна, выступающего под одиозным псевдонимом Виктор Суворов, стало скандально известным после выхода в свет книги «Аквариум» Что подтолкнуло нашего разведчика на предательство Родины? Какие тайны скрывал он не только от сокурсников по Суворовскому училищу, но и от своей семьи?...

Автор книги, профессиональный разведчик Александр Кадетов, опираясь на богатый личный опыт, а также на материалы, полученные от бывших работников ГРУ, СВР, ФСБ и выпускников суворовских училищ, выдвигает свою версию о причинах измены Родине В. Резуна.

Настоящее издание книги существенно дополнено автором новыми, ранее неизвестными материалами о жизни известного предателя, которые вызовут интерес не только у работников спецслужб, но и у широкого круга читателей.

---

Машина шла на большой скорости по ночному городу. Улицы были безлюдны и слабо освещены. Ярко горели разноцветными огнями только витрины дорогих магазинов и рекламы. Редко попадались идущие навстречу автомашины. Город спал. В Швейцарии рано ложатся спать, но рано и встают.

Владимир и Татьяна сидели на заднем сиденье со спящими на руках детьми.

Машину вел, как показалось Резуну, довольно молодой мужчина в кепке. Владимир видел только его бритый затылок и крепкую борцовскую шею, потому что сидел сзади него. Рядом с шофером сидел Тир.

Татьяна, казалось, спала, низко опустив голову с растрёпанными волосами, прижав к груди спящего сына.

Резун по привычке пытался определить, куда они едут. В зеркало заднего вида он иногда улавливал отражение фар идущей за ними следом машины сопровождения. Через некоторое время Владимир определил, что они едут в южном направлении. Он хорошо знал город. Мелькнула, казалось, совершенно не к месту пришедшая мысль-воспоминание, как однажды в Центре его знание города проверял новый начальник направления, ортодокс, капитан первого ранга Калинин Валерий Петрович. Он называл ему какие-нибудь известные места в Женеве и требовал ответить, как без плана города проехать к этим пунктам от советского посольства. Все подчиненные знали, что в Союзе их ждет подобный экзамен, и тщательно готовились к такому испытанию. Начальник направления был красивым, стройным, высоким мужчиной лет пятидесяти, строгим и суровым на вид. Он хорошо поработал в свое время за рубежом, в том числе в Швейцарии, и не понаслышке знал регион, которым руководил в Центре. В нем был виден службист, чувствовалось, что человек был высокого мнения о себе. Но при этом всего себя отдающий делу, своей карьере. В его ранце, по словам Наполеона, всегда находился жезл маршала. С другой стороны, опытный физиономист наверняка бы отметил в его внешности черточки крутого норова, готового иногда проявить себя и пойти против общепринятых норм.

Он мог возразить начальству, отстаивать упорно свои взгляды, даже если они и не соответствовали действительности. Про таких людей говорят: втемяшится в башку какая блажь, колом ее не выбьешь. Он всегда, казалось, был чем-то озабочен и недоволен. Проходя по коридору управления, он не замечал младших по званию, не отвечал на их приветствия.

Где-то в стороне мелькнула освещенная огнями рекламы и дорожными знаками американской фирмы «ЗМ» автострада Женева — Цюрих, и машина, сбавив скорость, свернула и, нырнув под виадук, пошла по узкой, не очень освещенной однорядной дороге, поднимаясь в гору на перевал. На крутых поворотах стояли большие щиты, покрытые тонкой флюоресцирующей пленкой, которые вспыхивали ярким пламенем, отражая свет фар машины и предупреждая водителя об опасности на повороте. Город скоро остался где-то позади внизу. Впереди были горы, покрытые хвойными деревьями.

Резун сидел молча и почти ни о чем не думал. Волнение прошло. Теперь он знал наверняка, сидя в машине с английскими дипломатическими номерами: он вне опасности. «Как бы там ни было, а шкуру свою я спас и унес ноги от КГБ!» — думал Владимир. Татьяна, которая после сильного нервного срыва впала в какое-то безвольное, безразличное состояние, больше всего его беспокоила. Он боялся новых срывов, не зная, как она поведет себя в дальнейшем. Ему казалось, что она не осознала, что с ними случилось и что им предстоит еще испытать.

Проехав километров шестьдесят по гористой лесистой местности, машина свернула на грунтовую дорогу и вскоре остановилась у отдельно стоящей виллы с большим участком, огороженным глухим забором.

Ворота открылись, и две машины одна за другой въехали на участок и остановились на асфальтированной площадке у парадного подъезда, освещенного небольшими тусклыми фонарями. Гостей ждали. В холле горел слабый свет.

Резунов разместили на втором этаже. Дети после поездки в машине даже не проснулись. Татьяна, едва прикоснувшись к подушке, сразу уснула мертвым сном. А вот Владимир долго не мог заснуть. Ворочался с боку на бок. Лежал с открытыми глазами и думал, думал, думал. На душе было неспокойно. А что, если всю эту история с отправкой его в Союз придумали англичане? И никакая опасность ему не грозила, а он поверил, струсил? Он старался отогнать прочь эту мысль, но она, как змея подколодная, возвращалась и раздражала.

На следующее утро, проснувшись и придя в себя от действия психотропных таблеток, которыми ее усиленно пичкали «заботливые» англичане, Татьяна начала плакать, впала в истерику. Она просила мужа позвонить в советское посольство, узнать что-нибудь. Ей не хотелось верить, что советское руководство приняло несправедливое и суровое решение об отправке их в Союз. Ей казалось, что произошла какая-то нелепая, дикая ошибка и что еще можно все исправить. Когда она думала о том, что никогда больше в жизни не увидит свою мать, отца, брата, ей становилось дурно, сердце обливалось кровью. Женская интуиция подсказывала ей, что здесь что-то не так.

Резун по ее просьбе три раза звонил с виллы в советское посольство. Англичане не препятствовали этому. Дежурный по посольству, узнав, кто с ним говорит, совершенно не удивился звонку и не выразил какой-либо озабоченности. Владимиру показалось, что исчезновение его и его семьи никого не взволновало и не тронуло. Никому не было никакого дела до него. Похоже, дежурный по посольству даже не знал о случившимся ЧП в советской колонии.

В конце концов Татьяну, не без помощи таблеток, удалось успокоить. Она снова впала в какое-то меланхолическое, безразличное ко всему состояние.

А ещё через пару дней семью Резунов самолетом переправили в Англию. Эта операция для СИС не представила какой-либо трудности. В Швейцарии они чувствовали себя хозяевами, препятствий для их спецслужб там не было. Было только взаимопонимание и помощь со стороны официальных властей нейтральной Швейцарии.

В Англии семью Резунов разместили в отдельном доме, километрах в тридцати-сорока от Лондона. Дом был расположен среди тенистых деревьев и напоминал небольшую приватную двухэтажную гостиницу на несколько постояльцев. Никаких других построек и жилья вблизи дома не было. Внизу, на первом этаже, был небольшой холл, крохотная столовая на три-четыре стола, стойка бара, кухня. Широкая деревянная лестница с резными старинными перилами вела на второй этаж, где располагалось четыре или пять комнат. Каждая комната соединялась с другой причудливым коридором, образуя своеобразный лабиринт. Коридоры, комнаты, переходы — вся архитектура дома дышала стариной и напоминала таинственную атмосферу детективных рассказов Агаты Кристи.

Хозяйка, худенькая, незаметная женщина средних лет, с акцентом говорившая по-русски, выполняла в доме также и роль кухарки.

У большинства англичанок совершенно отсутствует так привлекающая мужчин женственность, та неповторимая прелесть, которую трудно выразить и объяснить, а французы называют емким словом «шарм». У англичанок какая-то лошадиная порода, никаких женских прелестей, волнительных линий, томных взглядов. Всё на виду. Никакой тайны. Конечно, случаются и приятные исключения. Но исключения лишь подтверждают правило.

Один товарищ, много лет проживший на Альбионе, как-то заметил: «За все время только один раз встретил красивую женщину, да и та оказалась полячкой».

На первом этаже в отдельной комнате у входной двери всегда стояла машина. В доме постоянно находился дежурный офицер, мистер Смит, к нему Резуну рекомендовали обращаться по всем вопросам. Он вполне сносно говорил по-русски.

Несколько дней Резуны жили в этом доме-гостинице. Их никто не беспокоил и не тревожил. Утром часов в девять они спускались в столовую на первый этаж, где их уже ожидала молчаливая хозяйка. Здоровались. В столовой никого не было. Они садились за стол. На плетеной деревянной подставке в виде глубокой тарелки лежали теплые тосты, накрытые салфеткой. На отдельной тарелке лежали кубики масла, обернутые в блестящую бумагу; сок в графине; маленькие пластмассовые упаковки джема. Хозяйка приносила, как потом узнал Резун, так называемый английский традиционный завтрак: яичницу из двух яиц с кусочком слегка поджаренного бекона и фасолью. Пожелав приятного аппетита, она исчезала за дверью кухни. Появлялась вновь, когда с яичницей было покончено, и вежливо предлагала чай или кофе.

В холле на втором этаже был телевизор, но Владимир и Татьяна редко включали его.

Надо было помыться с дороги, искупать детей. Возникли проблемы. Сначала надо было нагреть горячую воду в титане. Когда кончилась горячая вода, пришлось сидеть в холодной ванной комнате, дожидаясь новой порции воды. Требовалась определенная сноровка, чтобы приспособиться к английской бережливости во всем и отучиться от русской расточительности. Правда, кое-какой опыт они уже приобрели, прожив в Швейцарии более трех лет.