Франко Кардини - Истоки средневекового рыцарства

• Название: Истоки средневекового рыцарства
• Автор: Франко Кардини
• Жанр: История

 В книге раскрывается глубинная предыстория рыцарства как социального и историко - культурного явления, а также рассматриваются ее технологические и военные аспекты. Прослеживается формирование идейно - религиозной концепции рыцарства, его самосознания и социальной технологии. 

---

В схематическом виде весь этот процесс, должно быть, выглядел следующим образом: германо-христианские воины унаследовали обычай инициационного вручения оружия более молодым воинам своего племени (причем при сохранении всего багажа социальных, юридических и магических значений, связанных с этим актом) от своих языческих предков; однако со временем круг людей, придерживающихся данного обычая, сузился, что сопровождалось параллельным процессом сокращения числа воинов в общей массе свободных и здоровых мужчин и появлением меньшинства, обладавшего достаточно прочной материальной базой. В этом узком кругу ритуал превратился в признак дифференциации и, утратив свое былое сакрально-магическое значение (в той мере, в какой он был связан прежде с языческими верованиями), приобрел значение социальное, знаменуя, так сказать, рубеж, по одну сторону которого оказались имущие и вооруженные аристократы, по другую - масса неимущих и безоружных сельских жителей. Граница пролегала между теми, кто оплачивал свой долг перед обществом собственной кровью, подобно Иисусу, теми, кто платил свою дань потом, подобно праотцу Адаму.

Очевидно, в подобных обстоятельствах семьи магнатов и сюзеренов стремились придать большую торжественность акту вручения оружия своим молодым отпрыскам. Но в это вмешалась церковь. Вскоре литургия, первоначально существовавшая лишь для королей и принцев, распространяется сверху вниз, охватывая постепенно все ветви аристократии, в обиходе которой по-прежнему существовал древний ритуал, оживленный теперь новым христианским кровотоком. Таким образом и появляется наконец обряд посвящения в рыцари. Однако мы на этом и остановимся. Ведь нас сейчас интересуют предпосылки этого обряда.

Первый известный нам с документальной точностью пример торжественного вручения меча датируется 791 г. Датировка принадлежит летописцу, прозванному Астрономом: "Людовик, сын Карла, которому было тринадцать лет и который в течение трех лет являлся королем Аквитании, получил меч из рук своего отца". В свою очередь Людовик в 838 г. торжественно опоясал мужским оружием, сообщает все тот же Астроном, чресла своего шестнадцатилетнего сына Карла. Чресла Людовика II опоясал папа Сергий II, который торжественно вручил меч королю во время совершения акта коронации. Повествуя о торжественном вручении оружия в Южной Италии в 854 г., летописец замечает, что все свершилось тогда согласно обычаю.

Когда Оттон I короновался королем в Ахене, архиепископ Кёльна вручил ему меч, сопроводив акт поучением, в котором проводилась мысль о том, что меч должен служить интересам церкви, восстанавливать мир и справедливость как внутри страны, так и за ее пределами.

"Ты получаешь сей меч,- вещал архиепископ,- дабы рассеять им всех врагов Христа, а именно варваров и скверных христиан, используя полноту власти, вверенной тебе самим Богом надо всей франкской империей, во имя прочного мира среди всех христиан".

Любопытно, что теперь как варвары, так и "скверные христиане", то есть насильники, преступники, непокорные представители воинского сословия, упомянуты вместе. Очевидно, понятия "варвар" и "нехристь" в эпоху набегов венгров и сарацин совпадали. Как те, так и другие - "враги общества". Император же призван судить их по справедливости. Королю вменялось также принять под свою защиту слабых, униженных и безоружных. На этом особенно настаивала панегирическая литература эпохи Оттонов. Роль императора как защитника церкви еще более ясно изложена в формулировке, сопровождавшей вручение меча во время коронационного акта самого Оттона I: "Ты получаешь сей меч, который дается тебе с благословения Господа. Сим мечом и с помощью Святого Духа да устоишь ты и дашь отпор всем врагам твоим и всем противникам святой церкви, да защитишь ты царство, вверенное тебе, и святую церковь господню".

Однако в тот день, когда Оттон I возлагал на свою голову императорскую корону, Европа имела уже за плечами более ста лет ужасных испытаний. Речь шла не только о варварских нашествиях, но и о периоде, быть может гораздо более жутком,- внутренней анархии и распада власти. Оттона наконец снова можно было просить об обеспечении посредством меча, вверенного ему у подножия алтаря, мира и справедливости в христианском мире, то есть об исполнении его королевского долга. Однако еще не раз повторятся времена, когда королевская власть окажется не в состоянии обеспечивать ни мир, ни справедливость. Десятый век испытывал жизненную необходимость в миротворцах и судьях, способных взять на себя миссию установления порядка при помощи меча.

Десятому веку нужны были люди, которые защитили бы народ от варваров, тиранов и вероломцев. Люди эти, однако, были выходцами из того же сословия вероломцев, порой из того же самого семейства тиранов. Но, обратившись в новую веру, они пополнили христианскую агиографию новыми святыми. Предшествовавшие общественно-политические реформы Карла Мартелла в VIII в. предоставили в распоряжение этих воинов оружие, лошадей и бенефиции, достаточные для того, чтобы поддержать их боеспособность. Таким образом, появилась необходимость в возникновении такой этики и таких образцов для подражания, которые соотносились бы не с достославными небесными когортами, а с кипением жизни в их собственной солдатской среде. Так появилась нужда не только в св. Михаиле, св. Георгии, св. Мартине, но и в профессионалах ратного искусства, в людях, способных становиться святыми не вопреки своему ремеслу, а именно благодаря ему.

Авторы каролингской эпохи настаивали на понятии "государственные обязанности". Светские лица, обладавшие известной властью в государстве, должны были знать, что требует от них христианская вера и церковь. В "зерцалах" этого времени, например Ионы Орлеанского, особый упор был сделан на государственные обязанности светских лиц, в частности военачальников, которым автор напоминал: от вас зависит спасение народов. В этих трактатах, правда, отсутствует какая-либо разработка собственно военного спиритуализма. Однако сам факт, что каролингские сановники, в ведении которых находились военные вопросы, взывали к авторитету "духовных наставников", а те в свою очередь наставляли их в том, что касалось исполнения ими обязанностей и культивирования добродетелей, приличествовавших их положению в обществе, весьма красноречив.

Павлин Аквилейский в письме, адресованном одному графу, противопоставлял земные и небесные, духовные войны, видимых и невидимых врагов. Разработанная апостолом Павлом и христианским писателем Пруденцием тема психомахии использовалась очень широко, равно как и пастырские послания апостола. Обязанность защищать церковь и христианский народ, вверенные королю, распространялась также и на его сановников. Когда императорская власть пала, что произошло как раз в момент варварских нашествий, то есть именно тогда, когда в этой власти была наибольшая нужда, церковь обратилась к тем, кто "подобрал" ее осколки. И в первую очередь речь шла о тех, кто был в состоянии удержать в повиновении внутренних и внешних врагов христианства. Аналогичным образом в середине Х в. почти одновременно с победой, одержанной Оттоном над венграми в 955 г., воин вдруг возносится на такой уровень литургического почитания, какой прежде ему был совершенно недоступен.

Вероятно, этому способствовали два фактора. С одной стороны, несомненна чрезвычайная и с общественной точки зрения сотерическая роль, которую сыграл воин в то бурное время. С другой стороны, тот факт, что литургия эпохи Оттонов по сравнению с литургией каролингского времени характеризовалась внедрением в романский церемониал целого ряда германских элементов. Следовательно, нетрудно предположить, что появление в литургии таких моментов, как, например, "благословение меча" или даже "благословение новых воинов", означало, по существу, включение в круг христианских ритуалов той торжественной и древней церемонии языческого происхождения, каким был обряд вручения оружия юному германцу.

Рассмотрим этот вопрос несколько подробнее. Распространение римского ритуала на Западе, особенно литургии, известной под названием галльской, происходило главным образом по воле Карла Великого и его окружения. Иными словами, она была спущена сверху благодаря тем отношениям, которые тогда наладились между Карлом и Римом, а также в силу экуменических [120] потребностей империи. В начале IX в. римская литургия вытеснила местные.

В середине Х в. в окружении Оттона I возникла, а затем очень быстро распространилась по всему Западу новая литургия, которую принято теперь называть романо-германской. В литургии тогда произошла "революция". Новые элементы, германские по своей типологии и происхождению, соединились с римской традицией.

Инициаторами "революции" были прелат, занимавший кафедру архиепископа в церкви св. Бонифация в Майнце, и монахи расположенного неподалеку знаменитого монастыря св. Альбана. Архиепископ Майнца был одним из знаменитейших деятелей немецкой церкви. В политическом смысле - первым среди крупнейших церковных феодалов королевства Германии, начальником канцелярии которого он к тому же являлся. С 954 по 968 г. на кафедре в Майнце находился другой необычайно талантливый человек - архиепископ Вильгельм, сын императора Оттона I и, что особенно в данном контексте важно, племянник Бруно Кёльнского, лидера церковного, интеллектуального, а в известном смысле и политического мира своего времени. Один из литургистов аббатства св. Альбана составил для церкви в Майнце "Епископскую книгу". Не исключено, что из этой же "литургической кузницы" вышел также и "Понтификалий" архиепископа Вильгельма, не сохранившийся до нашего времени, но являющийся прообразом целого ряда подобных сочинений, известных по спискам Х-XI вв., которые были обнаружены преимущественно в окрестностях Майнца (некоторые копии были найдены также в Зальцбурге и Кёльне). Во всех этих кодексах специалисты в области романо-германской литургии усматривают наличие общей первоосновы.