Архиепископ Никон Рождественский - Православие и грядущие судьбы России

• Название: Православие и грядущие судьбы России
• Автор: Архиепископ Никон Рождественский
• Жанр: Религия

До революции имя Никона было широко известно в России и прежде всего — благодаря его выступлениям в «Троицком Слове» — самом популярном церковном издании тех лет. Выступления эти — а их каждый год собиралось ровно пятьдесят, по числу выпусков «Троицкого Слова», — составили впоследствии цикл сборников, получивших общее название «Мои дневники».

В «Дневники» наряду с публицистическими статьями входили и пастырские беседы, и воспоминания, и литературные рецензии, и исторические очерки, и путевые заметки, однако с наибольшею полнотою личность автора раскрывается именно в публицистике: человек проницательный и прозорливый, архиепископ Никон прекрасно ориентировался в общественно-политической обстановке предреволюционной поры и с замечательною точностью предсказывал последствия тех или иных социальных явлений.

Сборник, предлагаемый вниманию читателей, составили избранные статьи из «Дневников» за 1910-1916 годы.

---

23 июня я служил и говорил слово о непобедимости Церкви вратами ада и о кознях ада в наше время. Обширный Стефановский храм был полон народа, 24-го выехал на пароходе в Устьвым, а оттуда на лошадях, чрез село Серегово, в женский Крестовоздвиженский монастырь, в 14 верстах от Серегова.

Лишь только мы вышли из лодки, переправившей нас на левый берег Выми, как нас облепила всякая мушкара, начиная с мошки-невидимки, комаров и слепней и кончая оводами, не уступавшими по величине майским жукам. Сопровождаемые этими докучливыми насекомыми и обороняясь от них всякими способами, мы ехали лесной просекой, проложенной напрямик к монастырю. Был уж 12-й час ночи, когда впереди открылась в полусвете северной белой ночи красивая панорама обители. Монастырь расположен на возвышении прямо пред вами — в глубине картины временный деревянный храм с такою же колокольней; влево — каменный пятиглавый трапезный храм, еще не оконченный отделкой, тут же деревянные кельи, а кругом, точно темно-зеленая рама — хвойный лес и лес...

«Обитель тружениц» — вот лучшее название для этого монастыря. Во главе сестер — почтенная старица игумения Филарета и 11 монахинь. Всех, живущих в обители, до 150-ти. Основал эту обитель и обеспечил ее существование известный в этом краю купец А. Булычев, скончавшийся иноком в Соловецком монастыре: его дочь А. А. Беляевская свято блюдет заветы своего отца, продолжая благотворить юной обители. Она строит теперь трапезный храм и корпус для сестер и в скором времени предполагает начать постройку собора и колокольни. Теперешний временный храм очень тесен и не вмещает даже всех обитательниц монастыря, а обитель посещают многие богомольцы из Яренского и Устьсысольского уездов.

С раннего утра до поздней ночи, исключая время Богослужения, сестры трудятся: кто — ткет и шьет, кто пишет иконы, кто делает обувь, кто работает на гончарном, смоляном и скипидарном заводах; на гончарном черноризица при мне сделала несколько чашечек и молочник, на котором я, по просьбе монахинь, собственноручно надписал на мягкой глине: «Будь послушен Богу, как глина горшечнику». Видел и великий труд этих отшельниц — корчевание огромных пней для расчистки поля под пашню: пни выворачиваются при помощи рычагов, коими служат целые бревна; за каждый вывороченный пень, смотря по величине, сестры получают гонорар в виде сухих баранок, которые здесь почему-то зовутся калачами, почему и поле, разработанное таким способом, именуется «Калашниковым».

Здесь я служил литургию и говорил поучение народу, а с сестрами беседовал особо накануне пред всенощной. С отрадным чувством душевного отдыха я покинул обитель. Старица-игумения провожала меня до 7-й версты по пути в Серегово.

В это большое торговое село мы прибыли вечером и прямо в церковь. Беседа с народом и благословение заняли немало времени. Пришлось ночевать. Рано утром в двух больших лодках мы спустились по Выми до Устьвыми. Тут меня уже ожидали священники со всего благочиния, и я отслужил соборне с ними молебен святителю Стефану Пермскому, который 13 лет жил здесь (почему Устьвым и называлась «Владычным городом»), и трем его преемникам: Герасиму, Ионе и Питириму, почивающим здесь под спудом. После молебна я довольно долго беседовал с народом. В этом селении особенно живы предания о святителе — просветителе зырян: храмы, по преданию, построены на холмах, насыпанных по его повелению; указывают места, где был его владычный дом, где росла волшебная прокудливая береза, им срубленная... К сожалению, вещественных памятников после него никаких не сохранилось.

После беседы с священниками я отправился на пароходе в захудалый городок Яренск.

И здесь служил, говорил поучение народу о том, что есть Церковь и почему должно повиноваться ей; вел беседу со священниками, посетил школу, где собрались дети из разных школ и прогимназий города. Стоит отметить особенную любовь детей к местному о. протоиерею: где бы ни показался на улице этот почтенный старец, священствующий уже 52-й год, дети, как только завидят его, бегут к нему, чтобы принять его благословение. Чем он заслужил эту любовь детскую? Конечно — лаской и отеческой добротой. Всегда я говорю ставленникам-иереям: не опускайте случая приласкать ребенка, хотя бы то был еще несмысленный малютка на руках матери. Пусть в его детском воображении рядом с дорогим ему образом матери запечатлеется и ваш облик, ваша духовная одежда, блистающий на вашей груди крест... Не худо для таких малюток иметь при себе какие-либо грошовые лакомства: верите, что это привлечет к вам любовь не только сих маленьких будущих прихожан ваших, но и их родителей, особенно матерей... Лишь только покажетесь вы в деревне, как детишки побегут к вам со всех концов навстречу, чтобы принять ваше благословение. А вы пользуйтесь этими встречами, чтобы побеседовать с ними, чтобы заронить в их чистые сердца семечко учения Христова. Коли есть у вас свободная минутка, то присядьте где-нибудь у избы на завалинке или на бревнах и поведите отеческую беседу с детьми — о том, что Бог на душу положит; к вам непременно подойдут матери их, а может быть, и отцы, и вот устроится у вас сама собою беседа — «набревная» по подобию беседы Христовой, именуемой «нагорною»... Ведь для таких бесед не нужно никакой обстановки, никаких помещений. Зато посмотрите, какою любовью отплатят вам простые души слушателей ваших: ведь русская душа жаждет «божественного» и тоскует по нем.

Из Яренска мы спустились до Коряжемского монастыря. Здесь почивают под спудом мощи преподобного Лонгина, одного из духовных потомков великого аввы Сергия Радонежского. Монастырь расположен на крутом высоком берегу Вычегды. В нем всего до 50 человек братии, общежительный. Строится новый храм с трапезою и кельями. У самого монастыря — кедровая роща. Иноки рассаживают это дерево с любовью.

Здесь я беседовал с братией, осматривал хозяйство и ночевал. Утром рано отправился в Сольвычегодск на пароходике, присланном из сего города почтенным Я. В. Хаминовым.

Сольвычегодск известен своим собором, который представляет собою наиболее уцелевший тип храмов Божиих XVI столетия. Это — целый музей священных древностей того века. Лишь войдете в него, как на вас повеет седою стариной: старинный иконостас, узорчатые с слюдой царские врата, старые фрески на стенах, древние иконы в иконостасе, на стенах: кругом всего собора по стенам тянется пояс из древних икон. В ризнице множество шитых пелен такой чудной работы, что знатоки затрудняются указать что-либо подобное. Здесь была куплена за 500 р. древняя плащаница, перекупленная потом в Париже императором Александром II за 25000 р. Все эти сокровища древности — дары создателей храма, предков графов Строгановых.

В этом храме я совершил литургию 3 июля. В пении приняли участие дети всех учебных заведений города, с которыми я накануне провел беседу. Приятно было молиться в этом святилище Божием: его древности будили в сердце те струны, которые некогда звучали в сердцах наших благочестивых предков, и душа чувствовала: что значит наша Русь православная в ее прошлом... Когда видишь ее как бы лицом к лицу в этих остатках древности, сохранившихся в такой неприкосновенности, то начинаешь понимать не только религиозные, но и эстетические идеалы ее, сердцем ощущать духовную красоту этих идеалов, сравнивать их с занесенными к нам с латинского запада чужими идеалами и любить, крепко любить нашу родную старину за эти, так сказать, переживания, оживляющие в нас наше народное самочувствие, народное самосознание... И невольно повторяешь кем-то давно сказанные слова:

«О Русь моя родная! Нет-то тебя в мире краше, нет сердцу милее». Счастливы художники вроде В. М. Васнецова, умеющие читать в памятниках старины родной заветы., этой старины и воплощать эти заветы в своих поистине бессмертных произведениях искусства! Счастливы писатели и поэты, являющиеся истолкователями этих заветов в своих словесных творениях! Но еще более счастливы те носители духа народного благочестия, которые воплощают эти заветы в жизни.

Из Сольвычегодска мы отправились вниз по Большой Двине до села Черевкова. Здесь три священника и больше 1200 жителей. Мы прибыли в 2 часа ночи; 4 июля в 8 часов утра в обширный храм собралось множество народа. Я долго беседовал с ним, благословлял, оделял книжками и образками. Ввиду близости раскольников особенно раскрывал учение о Церкви, о послушании пастырям Церкви, предостерегая от раскольничьих заблуждений. Зашел в часовню, на могилку страдальца иерея Петра, убитого поляками в 1610 году. Местные обыватели чтут его память как угодника Бо-жия, невинно пострадавшего за веру и отечество. В часовне на могиле стоит столик для совершения панихид. У меня просили разрешения поставить надгробие.

В полдень пришел снизу пароход, на котором мы и отправились обратно вверх до Красноборска. Этот небольшой заштатный городок весною пострадал от пожара. Храм Божий уцелел, и я совершил в нем всенощное бдение по случаю праздника преподобного Сергия. После всенощной в местной школе я долго беседовал с собравшимся из соседних сел духовенством, а на другой день совершил литургию и говорил слово о преподобном Сергии.