Михаил Болтунов - Невидимое оружие ГРУ

• Название: Невидимое оружие ГРУ
• Автор: Михаил Болтунов
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-03256-3

Опираясь на материалы, добытые в архиве ГРУ, автор в популярной форме рассказывает о великих мастерах спецсвязи. События переносят нас в Тегеран 1943 года на встречу `большой тройки`, рассказывают об обеспечении связью личного представителя президента США, установлении радиомоста между Москвой, Гаваной и Луандой для Ф.Кастро в 1976 году, о том, что успех Рамзая во многом зависел от радиста Макса Клаузена.

---

В августе 1941 года на связь вышла и парижская агентурная группа резидентуры «Отто» (псевдоним корреспондента «Оскол»), радистами здесь были супруги Сокол, Герц и Мириам.

Таким образом, со второй половины 1941 года резидентура имела две независимые друг от друга линии связи с Центром.

Из-за несовершенства самодельной аппаратуры и слабых навыков радистов связь оказалась ненадежной, но все-таки она была. В первые трудные месяцы войны, когда развединформация ценилась на вес золота, резидентура «Отто» сыграла весьма важную роль. Она передала немало важных сведений.

С начала войны прервалась связь Центра с разведывательной организацией в Берлине под руководством Ильзы Штёбе («Альта»). В Центре знали о больших информационных возможностях берлинской резидентуры и старались как можно скорее восстановить связь с «Альтой». С этой целью 24–25 августа 1941 года «Кенту» отдается приказ — встретиться с ней. В радиограмме называются истинные фамилии и адреса сотрудников берлинской резидентуры. «Кент» должен был обучить «Альту» шифру и организовать ей связь с Центром через радиостанцию «Отто». В октябре — ноябре «Кент» провел несколько встреч с сотрудниками берлинской резидентуры.

Центр спешил. В большинстве европейских резидентур не было своих радиоспециалистов. И Москва вынужденно прибегла к взаимопомощи, направляя радистов из одной резидентуры в другую. К декабрю 1941 года, к трагичному дню провала «Хемница», дела в советской военной разведсети в Европе обстояли следующим образом.

Разведчик-радист «Соня» готовила радистов в резидентуре «Дора» в Швейцарии; радист «Герман» обучал трех радистов для «Отто» и двух для «Паскаля»; нелегал «Кент» выезжал в Бельгию и Швейцарию для инструктажа по ведению шифропереписки с агентами «Доры», а в 1941 году встречался в Берлине с резидентом «Альтой» и одним из руководителей резидентуры «Старшины» и «Корсиканца» Адамом Кукхофом. Эта структура внешней разведки НКВД тоже осталась без связи.

Таким образом, был нарушен важнейший закон разведки — закон глубокой конспирации. Произошло переплетение связей между агентурными звеньями резидентур. Провал одного звена грозил общим провалом. Позже, анализируя причины провала «Красной капеллы», Леопольд Треппер писал: «Радиодело, которое в соответствии с его характером должно было быть исключительно внутренним делом каждой группы, руководиться специалистами, свободными от всяких других работ, превратилось в сборище людей из различных стран и групп. Программы по радио превратились в «коллективное имущество» большого количества людей, которые по организационным соображениям не должны были иметь ничего общего между собой.

Радисты-ученики различных групп — «Герман», «Хемниц», «Камо», «Джульетта», «Боби» — знали друг друга, и каждый работал не только по своей программе, но и по программам остальных…

Радисты не были техниками, которые занимались бы только радиоделом. Эти люди параллельно с радио выполняли другую важную работу и были организационно связаны с резидентами и большим количеством других работников.

Провал рации «Хемница» явился для немецкой контрразведки трамплином к овладению другими рациями и группами».

Подтверждение этой версии мы находим в материалах немецкой радиоконтрразведки. «В декабре 1941 года, — утверждается там, — коротковолновой наблюдательной радиостанцией «Запад» во взаимодействии с органами контрразведки Брюсселя удалось нанести сильный удар, а именно — ликвидировать нелегальный радиопередатчик в Брюсселе.

Рация была размещена на окраине города в отдельно стоящем доме. Было особенно трудно запеленговать ее в течение шести дней напряженной работы пеленгатора.

В послеобеденное время одной из суббот полицейские окружили виллу в Брюсселе, застали врасплох людей, которые охраняли дом, где находилась рация, и через минуту стояли перед ошеломленными радистами на чердаке дома».

Вальтер Шелленберг в своих воспоминаниях также считает, что первопричиной провала «Хемница» была радиосвязь. «Мюллер оборудовал специальную станцию радиоразведки, — утверждает шеф нацистской политической разведки, — которая должна была следить за Бельгией и Северной Францией. Первые следы вели в одно из предместий Брюсселя. По предварительной договоренности с Канарисом в конце 1941 года было решено попытаться захватить бельгийскую станцию. Во время этой операции удалось арестовать двух сотрудников советской разведки».

Однако есть и другие мнения. 24 апреля 1942 года в своем докладе в Центр «Паскаль», он же разведчик-нелегал военинженер 3-го ранга К. Ефремов, сообщает: «Провал «Хемница» был вызван не работой радиостанции, а плохой конспирацией квартиры «Джульетты».

И начальник гестаповской зондеркоманды Гейнц Панвиц на допросе в органах советской военной контрразведки «СМЕРШ» показал: ««Аламо» (под такой кличкой «Хемниц» проходил у немцев) проживал в Брюсселе и вел легкомысленный образ жизни, что дало повод политической полиции заподозрить его в спекуляции. При обыске у него был найден радиопередатчик».

О подобном «образе жизни» своего нелегала знали и в Москве. Еще летом 1940 года представитель Разведуправления М. Большаков («Баланда») докладывал, вернувшись из поездки по Европе, где он проверял состояние агентурной сети: ««Хемниц» бездельничает, несерьезно относится к оперативной работе. На встречи опаздывает. Иногда приезжает на встречи с любовницами… Безделье его заедает, превращает в лежебоку, разлагает как трудового человека».

И тем не менее, несмотря на такой доклад проверяющего, «Хемница» не отозвали, он остался в Бельгии. Почему? Скорее всего, ответ на этот вопрос навсегда останется тайной. Документальных свидетельств нет, а люди, которые принимали это поистине роковое решение, ушли из жизни.

Но случилось то, что случилось. Арест «Хемница» имел самые серьезные последствия как для резидентуры «Отто», так и для всех советских разведывательных организаций в Европе. Именно с ареста «Хемница» начался провал легендарной «Красной капеллы». Причина тому скорее всего не одна, а сразу несколько: тут и нарушение конспирации, и неверное поведение агентов, и плохая радиомаскировка, низкая квалификация радистов, несовершенство радиоаппаратуры.

«Хемниц» знал многое. Даже то, что никогда не должен был знать, — шифр «Кента», радиоданные программ связи «Германа», корреспондентов «Сызрань» и «Оскол», состав и легализационное прикрытие работников резидентуры «Отто». Программу радиосвязи «Оскол» знал также арестованный радист «Камо».

Достаточно сказать, что попавший в руки немцев шифр «Кента» помог им раскрыть содержание всех ранее перехваченных радиограмм корреспондента «Днепропетровск».

Во время допросов «Хемница» и «Камо» были получены данные на радиостанцию «Оскол». Это дало возможность немецкой контрразведке 9 июня 1942 года во время сеанса связи с Центром арестовать радистов парижской резидентуры.

Но использовать эту станцию для радиоигры с Москвой гестапо не удалось. Их планы сорвали наши радисты, они не выдали боевых товарищей.

По поводу захвата парижской группы Треппер докладывал в Центр: «…Квартал, где находился дом с рацией, был окружен гестаповцами и мобильными пеленгаторами. Гестаповцы вторглись одновременно во все дома квартала. Радист и его жена были захвачены во время работы».

Тяжелым ударом для советской военной разведки стал разгром резидентуры «Альта». Эта разведывательная организация в Берлине, руководимая Ильзой Штёбе, располагала большими информационными возможностями. Но с началом войны связь с ней была прервана. Восстановить ее поручили групповоду резидентуры «Отто» разведчику-нелегалу «Кенту».

В радиограммах 24–25 августа 1941 года «Кенту» через радиостанцию «Днепропетровск» поручалось встретиться с «Альтой» и «Адамом». Здесь же сообщались их настоящие фамилии и адреса.

«Кент» должен был обучить «Альту» шифру и организовать ей радиосвязь с Центром.

В октябре — ноябре 1941 года «Кент» провел несколько встреч с агентурными работниками берлинских резидентур. Однако восстановить связь так и не удалось.

После провала «Хемница», ареста «Кента» гестапо удалось с помощью шифра «Кента» расшифровать ранее переданные радиограммы Центра и приступить к ликвидации оставшейся советской агентуры в Берлине.

Так проведенная «Кентом» сложная агентурная операция по установлению личного контакта с сотрудниками берлинских резидентур не только не принесла пользы, а, наоборот, привела к провалу этих организаций.

К концу 1942 года под контролем немецкой разведки работали наши радиостанции «Сызрань», «Сахалин», «Остров», «Зима», «Орск». Практически на всех станциях были немецкие радисты. Радиоаппаратура находилась в тех же местах, где и была захвачена.