Ю. Попков - Искатель. 1963. Выпуск №3

• Название: Искатель. 1963. Выпуск №3
• Автор: Ю. Попков
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1963

На 1-й стр. обложки: рисунок к рассказу В. Журавлевой «Летящие по Вселенной».

На 2-й стр. обложки: рисунок П. Павлинова к повести Ю. Попкова и В. Смирнова «Верь маякам!».

На 4-й стр. обложки: «Шаги семилетки». Фото В. Дунина с выставки «Семилетка в действии».

---

В восемь утра машина закончила работу. За ночь прилетели астрономы из Москвы, Мельбурна и Оттавы. Комната не могла вместить всех, и многие сидели в коридоре. Егоров, наш начальник, подошел к буквопечатающему аппарату машины, нажал клавишу, и машина коротко отстучала:

— Полярные сияния.

Мы растерялись. Мысль о полярных сияниях появилась у нас еще вечером, но мы ее почему-то отбросили. Перебивая друг друга, мы сформулировали первый вопрос:

— Полярные сияния зависят от деятельности солнца. Разве это не так?

— Да, — ответила машина. — Сигналы накладываются на идущий от Солнца поток корпускул. Для длительных сигналов целесообразнее использовать местную энергию. Сигнальный же характер полярных сияний проявляется в закономерном чередовании окраски.

Поднялся такой шум, что я ничего не могла разобрать. Машину засыпали десятками вопросов, но Егоров сказал:

— Не все сразу! Прежде всего нам надо знать, как именно… словом, как они меняют цвет сигналов.

Он запрограммировал вопрос, а машина ответила:

— Периодичность — два с половиной года. Продолжительность — полтора-два часа. Через каждые два с половиной года аналогичные сигналы наблюдаются и в полярных сияниях на Венере и Марсе. Лучшее описание — по данным Диони, Исландия, 1865 год.

Через час нам привезли микрофильм, снятый с книги Диони. Вот как описывалось там это сияние:

«Нас известили о начинающемся северном сиянии, и с возможной поспешностью мы вскарабкались на самую возвышенную кровлю форта. Близ зенита разгоралось белое облако.

Сначала осветились края облака, затем оно вспыхнуло, и белый свет залил небо и море. Изящные снасти нашей шхуны отчетливо выделялись на этом северном свете. Потом сквозь белый свет, который достиг полного блеска, мы увидели красную ленту. Это не дуга, так часто описывавшаяся, но гибкая световая лента, имеющая хорошо очерченные границы. Внезапно красная лента погасла. Небо представилось нам опустевшим, но вскоре лента зажглась вновь. Затем красный свет ленты сменился желтым. Эти светлые полосы, казалось, были согласованы друг с другом. В течение получаса они появлялись и гасли через равные промежутки времени, после чего мы увидели сноп цветных лучей. Длинные светящиеся столбы поднимались вверх, смелые и быстрые. Они были различного цвета, от желтого до пурпурного, от красного до изумрудного. И, словно завершая это величественное зрелище, на небе вновь возникли красные и желтые чередующиеся ленты. Постепенно они поднялись вверх и превратились как бы в брачный венец неба. Сияние приняло обычный для этих мест вид…» Мы долго молчали. Потом кто-то сказал:

— Две красные ленты и одна желтая… Это нечто вроде вызова. А сама передача — световые вспышки в виде столбов.

Да, здесь угадывалось какое-то отличие от обычных форм сияния… Но нам так и не удалось найти подробного описания или цветных кинокадров основной части «передачи». К северному сиянию привыкли, никому не приходило в голову рассматривать их как сигналы иных цивилизаций и вести киносъемки непрерывно в течение двух-трех лет. Мы обнаружили лишь несколько кадров, в которые случайно попали сигналы «вызова». Это была лента старой кинохроники, запечатлевшая морской бой в полярной ночи. Сквозь ослепительные вспышки орудийных залпов и раскаленные прочерки трассирующих снарядов трудно было разглядеть призывные сигналы космоса…

* * *

Сейчас, когда я пишу эти строки, воздух дрожит от гула моторов. На станцию «Северный полюс» пришла новая группа винтолетов. Если гипотеза верна, через семнадцать дней мы увидим «сигнальное» сияние. Наблюдения будут вестись на полюсах Земли, Марса, Венеры. Мы работаем днем и ночью, как работала когда-то, не зная отдыха, антенна за моим окном.

Быть может, миллионы лет загорались эти огни. Они светили над безлюдной Землей. Светили пещерному человеку. Светили в тот день, когда в Риме, по площади Цветов, вели на казнь Джордано Бруно…

Вновь и вновь над Землей вспыхивали звездные сигналы. Их заслонял порой слепящий огонь войны. На них смотрели глаза людей, поглощенных своими заботами. Но те, кто их посылал, были терпеливы. Они знали, что наступит время, когда человек — первым был человек моей Родины — вырвется в космос. Знали, что наступит время, когда сигналы будут замечены. Это время пришло!

Мы услышим голоса, летящие по вселенной…

Сергей ЛЬВОВ СЕДЬМОЙ ХОД

Рисунки Е. ШУКАЕВА

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ

Письмо, которое сопровождало эту рукопись

Уважаемый издатель! Надеюсь, вы поймете, почему я не назвал страну, в которой несколько лет назад произошла эта история, когда господа Дрилленхенгст и Штильгештанден только еще выходили из той тени, в которой они пребывали некоторое время после войны. Я изменил имена ее участников и названия городов.

Предоставляю в ваше распоряжение рукопись, к которой вы проявили благосклонный и, скажу даже, для меня неожиданный интерес, ибо ранее я не только считал себя совершенно неспособным к сочинению книг, но и имел печальные возможности убедиться в этом.

Впрочем, зачем я говорю о сочинении? То, что вы прочитаете дальше, не придумано, а случилось со мной. Надеюсь, что и вы и читатели без труда догадаетесь, кто именно из действующих лиц повторяет мою судьбу, до недавнего времени весьма печальную.

Уважающий вас А.

ГЛАВА I,

в которой читатели знакомятся с издательством «Цербер» и с тем, как доктора наук Абердоха всячески унижают

В одном из самых больших зданий Бирштадта в огромном кабинете за огромным письменным столом сидел г-н Дорн, директор издательства «Цербер». Перед огромным столом стоял доктор наук Абердох. Человек не слишком высокого роста, в этом кабинете и перед этим столом Абердох выглядел еще меньше. Впрочем, как еще может выглядеть человек, вынужденный безропотно принимать гнев начальника и выслушивать упреки, на которые не смеет возразить?

Из речи патрона явствовало, что доктор Абердох — самый бездарный из многочисленных бездарностей, которые со дня основания «Цербера» осмеливались претендовать на получение гонорара в кассе этого издательства. Г-н Дорн особенно попрекал доктора Абердоха ученым титулом.

— Стоило ради этого кончать университет, стоило защищать диссертацию! — говорил он. — О чем хоть была ваша диссертация?

— О-о-особенности сюжетостроения в авантюрном романе александрийских прозаиков, — ответствовал доктор наук, слегка заикаясь.

— И вы ее написали сами?

— Но, господин директор, я прошу вас… — впервые осмелился Абердох перебить Дорна.

— Только без благородного негодования! Негодовать буду я. Вы будете слушать… Я виноват сам. Нельзя путать дела с благотворительностью. Мне уши прожужжали о вас. Молодой человек — то, молодой человек — сё… Он — это такая редкость в наше время — знает санскрит. Он читает по-древнегречески… У него потрясающая память! Словом, безработный гений и согласен на самые скромные условия. Я беру вас на работу в издательство. В таком большом деле может пригодиться и гений.

Мне не нужна ваша ученость. Мне не нужна ваша потрясающая память. Мне нужно одно: чтобы на переплете стояло: «Доктор наук Абердох». Это звучит. Но нам надо, чтобы под переплетом был не научный трактат, а что? Что издает наше издательство? Де-те-ктив! И не какой-нибудь, как у господ конкурентов, который любая горничная может разгадать после первой главы. А какой? Как говорится в наших проспектах? Если вы забыли, — сказал он, — я охотно напомню вам.

Дорн указал на огромный плакат на стене.

«Издательство «Цербер» выпускает детективы, которые не поддаются разгадке. Издательство «Цербер» — единственное в мире — платит премию читателю, предсказавшему разгадку тайны. Посылайте после каждого выпуска свои отгадки. Покупайте каждый следующий выпуск, чтобы убедиться, как жестоко вы ошиблись. Но если вам случится угадать, вы получите премию».

— А что получается? Я принимаю вас на работу, я выплачиваю вам аванс, я сажаю вас в мозговой центр издательства — в отдел сюжетов. Вы высиживаете свою рукопись, как Флобер, — месяц! Приносите, наконец, свое сочинение, и первый же разгадчик из отдела контроля, прочитав три страницы вашей писанины, предсказывает все развитие сюжета! Мы бросаем эту мазню в корзину, мы даем вам еще две недели для новой попытки. И что же? Отдел контроля докладывает: ученый муж пересказал своими словами «Собаку Баскервилей», только действие из Англии перенес во Францию, а собаку заменил кошкой. Вы полагаете, что читатели идиоты? Они этого не заметят?

— Ме-меня подвела память. Мне казалось, что я придумал. О-оказываетея, я вспомнил. В психологии это печальное явление называется…