Александр Кабаков - Поздний гость

• Название: Поздний гость
• Автор: Александр Кабаков
• Жанр: Современная проза

 Книга Александра Кабакова "Поздний гость" открывает пятитомное собрание сочинений известного прозаика, лауреата многих престижных литературных премий. Произведения, входящие в этот сборник, объединяет "тема побега" - неважно от чего - судьбы, обстоятельств жизни, друзей и врагов. Иногда это удается: "Самозванец" и его женщина совершают побег в таинственную Австралию, уезжает невесть куда влюбленная пара из романа "День из жизни глупца". А вот коллективный вылет из страны в "Сочинителе" заканчивается приземлением на МКАД; "попытка к бегству" героя "Позднего гостя" тоже терпит крах.

---

И ничего на этот раз не придумал.

25

Потому что No 1 хотел найти общее, идя от частного, а этот проверенный классиками философии метод для решения данной проблемы не применим.

26

Ибо нет одной для всех любви, а только твоя любовь истинна, и любовь есть ты.

27

Если же станешь искать иной любви, то эту убьешь, и будет другая, но той, что была, не постигнешь.

28

Ну, понятное дело, речь о такой любви, которой любят друг друга любовники, родители и дети, наконец, хозяева и домашние животные, а не о любви к родине, партии, товарищам по труду и наставникам - мы не отрицаем существование и такой любви, но оставляем ее пока вне рассмотрения.

29

О Боге здесь говорить вообще не место.

30

Короче, он сидел и вспоминал разные случаи из жизни своей и известных ему мужчин и женщин.

31

Вот однажды некий женатый человек имел связь с чужою женой.

Происходило это, кажется, в небольшом городе на юге страны... у небольшого теплого и очень соленого моря... среди пыльно-зеленых акаций... абрикосов-паданцев, лежащих вдоль дощатых заборов... низких деревянных, в линялой голубой краске домиков частного сектора за этими заборами, которые расходились широкими и кривыми улицами... от огромного завода.. Вот главное, что помню.

На заводе работала большая часть жителей города - делала самые современные и мощные предметы для уничтожения людей, видом напоминавшие, напротив, детородные мужские органы метров по двадцать пять длиной из матово-блестящего титана. Возможно, именно невидимые тени этих баллистических межконтинентальных фаллосов, имевших каждый по два буквенно-цифровых секретных названия, одно из которых было наиболее секретным, ложась на город, наполняли население непреодолимой тягой к плотской любви, причем чаще всего к любви тайной.

Надо ли добавлять, что герои истории тоже работали на этом предприятии п/я No таком-то?

Словом, они лежали в середине дня - хитростями вырвавшись на два часа, он из своего отдела главного механика, а она из четвертой лаборатории, и преодолев почти тюремную проходную - на его супружеской диван-кровати, раздвинутой и застеленной, разумеется, его супружеской простыней, с его супружеской наволочкой на подушке и пододеяльником на одеяле. Лежали, отдыхая после первого лихорадочного раза, в семейной постели, в которой не далее, чем накануне ночью, он занимался тем же самым со своею женой. Точно так же изнемогал, полностью выложившись, старался не закапать простыню - и тогда тоже, к счастью, не закапал - и прятал лицо в сгиб локтя. Точно так же и жена сначала лежала, как мертвая, на спине, потом медленно покатилась на бок и свернулась, как креветка, подтянула ноги к животу, потащила на себя одеяло замерзла. И точно так же он положил руку на ее грудь, прижав к себе ее спину, положил руку, пропустив между указательным и средним пальцами сосок, и начал дремать...

И вот теперь он так лежал, крепко прижавшись к любимой - нет, все же это совсем не то, что накануне ночью, думал он - спине животом, гладил, просунув под мышкой руку, ее грудь, немного теребил сосок, отчего он уже снова начал напрягаться, распрямляться и становился все меньше похож на бежево-розовый парковый нежный гриб (любимое сравнение господина No 1), а все больше на пулю от патрона 9х18 к пистолету Макарова (мое любимое сравнение). Потом он повел рукой вдоль ее тела, добрался до жестких кудрявых волос и начал раздвигать их, разбирать пальцами, а она начала перекатываться, поворачиваться к нему, оказавшись в результате лежащей на спине, одна нога была закинута на него, а другая, согнутая в колене, упиралась ступней в ковер, висящий на стене над постелью - когда она лежала в такой позе, его руке было удобнее.

Ее глаза, до этого закрытые, открылись и остановились - как всегда от движений его достигшей цели руки. Он заглянул в эти глаза, немного приподнявшись на локте, а потом проследил ее неотрывный взгляд.

Через проем, ведущий из комнаты в прихожую (квартира была так называемая распашонка), она смотрела в полумрак, в котором ярко выделялся светлый прямоугольник: входная дверь была распахнута, и в прямоугольнике чернел контур женской фигуры. Его жена, с утра уехавшая вместе с отделом, где работала конструктором второй категории, на сельхозработы по межотдельскому графику, вернулась, поскольку сильно вступило в спину и продолжать, согнувшись, прополку она не могла.

В результате чего она стояла в полутемной прихожей, механически продолжая растирать поясницу заведенной назад рукой, и смотрела в освещенную через большое окно и балконную дверь ярким солнцем комнату, где на ее простыне лежал ее муж с чужой женщиной, которую она знала в лицо, поскольку иногда встречала в столовой третьего этажа, но имени не знала, и теперь эта незнакомая голая женщина лежала здесь, одной ногой упираясь в чужой ковер, а другую положив на чужого мужа, чтобы его руке было удобней.

А накануне ночью почти так же здесь лежала я, подумала жена, и ей стало ужасно стыдно, как будто это на нее, голую, лежащую на диване, смотрит из прихожей кто-то чужой.

Она повернулась, захлопнула за собой дверь, до того так глупо не запертую любовниками изнутри на защелку или хотя бы цепочку, и ушла.

Она посидела час в жарком сквере - боль в спине, между прочим, почти прошла, или она просто внимания не обращала, а потом решила вернуться. Идти ей, кроме как домой, было некуда, да и посоветоваться, что дальше делать, не с кем, кроме мужа.

Но ни мужа, ни его возлюбленной она, вернувшись, не застала.

Женщина, работавшая старшим инженером в четвертой лаборатории, как только жена ее любовника захлопнула за собой дверь, быстро и молча оделась, вернулась на работу, отпросилась у начлаба уже до конца дня, приехала к себе домой, там немного посидела на стуле, просто глядя перед собой, а потом встала, достала из холодильника и проглотила, мелко запивая водой, одну за другой таблетки из целой упаковки какого-то лекарства, которое она приняла за снотворное, а это было средство, снижающее давление, которым пользовалась ее свекровь. Но до того, как лекарство подействовало, она залезла на табуретку, привязала к решетке вентиляционной отдушины на кухне кусок бельевой веревки, надела на шею петлю и, не переставая беззвучно плакать, оттолкнула табуретку. К счастью, решетка выломалась, женщина упала и сильно ушибла руку - кажется, даже сломала ключицу, уже не помню. А тут вернулся с работы муж, замначальника третьего испытательного стенда, быстро разобрался, что происходит, и вызвал разными способами рвоту, так что таблетки не успели подействовать. В общем, женщина осталась жива, а к тому времени, как вернулась из больницы, где ее лечили тазепамом, отчего она сильно поправилась, муж ее уже договорился со смежниками из одного НИИ под Ленинградом насчет работы, они поменяли квартиру и уехали. Как уж они потом жили, никто не знает.

А неверный муж, оставшись один в комнате со смятой постелью, среди наполнявшего пространство яркого солнечного света, выкурил одну сигарету, оделся, положил в портфель то, что обычно брал в командировку, - ну, трусы и носки, рубашку, свитер, бритву "Нева", зубную щетку и металлическую мыльницу и пошел пешком на вокзал, там было недалеко. Денег у него хватило на билет только до Харькова, а что с ним происходило в дальнейшем, знал, возможно, только один его друг, которому он написал - просил устроить увольнение заочно, заявление прислал, а на трудовую потом в отдел кадров, вроде бы, пришел запрос с какого-то харьковского "ящика", их там полно. Друг кому-то рассказывал, что в Харькове мужик пить стал сильно. Ну, удивляться нечему - запьешь после такого...

Что же касается женщины-конструктора второй категории, то она так и осталась в городе, в своем КБ-7. После того, как уехал ее муж, а потом и его любовница с семьей, все постепенно успокоилось. Она радовалась, что детей у них не было, а сама к своему новому положению через год примерно привыкла.

Уже совсем другие люди сбегали среди дня с работы, выбирались через строгости проходной, шли в свои или чужие пустые квартиры ради тайной любви на своих или чужих супружеских простынях. По ночам огромные краны поднимали гигантские титановые дубинки над специальными грузовыми платформами - крыша и стены, имитирующие пассажирский вагон с занавесками на окнах, сдвигались, обнаруживая лежбище для органа. Длинные тени скользили по городу, и все начиналось сначала - поднималось тайное возбуждение, скрывалось за лживой декорацией, военно-промышленные комплексы раздирали души на части.

И обманутая, брошенная и опозоренная жена однажды тоже среди дня бежала, оглядываясь, по солнечной улице, оставляла незакрытой входную дверь в ту самую, где все началось, квартиру - чтобы соседская бабка не слышала открывающегося замка, когда придет ее женатый любовник, он входил беззвучно, и она лежала, упираясь ступней в ковер, а он иногда незаметно смотрел на свои часы за ее плечом - к трем надо было вернуться на совещание в отделе эскизного проектирования...