Кирилл Партыка - Подземелье

• Название: Подземелье
• Автор: Кирилл Партыка
• Издательство: Издательство: Дальневосточное книжное издательство
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1994
• ISBN: ISBN: 5-7440-0416-5

Роман издавался в антологии «В исключительных обстоятельствах».

В сборник вошли остросюжетные произведения о противоборстве представителей закона и преступного мира. Будни уголовного розыска, сложные психологические проблемы, с которыми сталкиваются наши отечественные сыщики в романе хабаровского автора К. Партыки «Подземелье», не оставят равнодушным читателя.

---

На прозекторском столе под окровавленной простыней кто-то притаился, должно быть, тот, с тропы. Или не он, а первый, из кладовки, топавший все время по пятам? Впрочем, быть может, — это одно и то же.

Молчаливый санитар уходит и запирает за собой дверь. По простыне, вдоль трупа бегает взад-вперед большой рыжий кот. Он задевает лапами длинный металлический прут, лежащий наискосок на углу стола, и от этого прут, перекатываясь, издает негромкий скрежещущий звук.

Удивительно, ведь кот давно мертв…

Запертая санитаром дверь не поддается. Какой идиот наделал в морге таких прочных запоров. Здешние «пациенты» в бега не ударятся. Пока длится безуспешная борьба с замком, не известно как оказавшаяся здесь молодая женщина, убрав простыню, склоняется над мертвым и ласково гладит его по голове. Желтые веки трупа приподнимаются, и, выворачивая шею, мертвец оглядывает помещение. Голубоватые ногти со скрипом царапают цементную столешницу. Женщина помогает ему сесть.

Свет тускнеет. Лампы медленно гаснут, как в кинотеатре перед началом сеанса.

Становится темно и страшно, страшно до такой степени, что вопль, давно пробивавшийся сквозь гортань, вырывается, наконец, наружу, освобождая легкие и изгоняя кошмар.

2

Сергей Репин очумело сел на постели, но тут же снова со стоном повалился навзничь, будто в него угодила бандитская пуля. Голову терзал пыточный механизм, в глаза набилось толченое стекло, в области диафрагмы то и дело вспухала тошная волна похмельной немочи и привольно катила через каждую клеточку стонущего организма, а за ней, как гром за вспышкой молнии, следовал леденящий озноб. С каждым движением тела эти ужасные явления нарастали.

По причине слабого знакомства с художественной литературой Сергей ничего не ведал о злосчастном директоре театра «Варьете», Степе Лиходееве, и драматических перипетиях его судьбы. Но если бы сию минуту рядом с кроватью появился черт, дьявол, домовой, хоть кто — с какими уж там кастрюльками да хрусталями! — с бутылкой портвейна, Репин все бы отдал за стакан целебной жидкости, кроме, пожалуй, служебного удостоверения и табельного оружия.

Сергей застонал, нащупал на тумбочке будильник, заставил себя взглянуть на циферблат. Шесть. Пропади ты пропадом! Поспать бы еще часа три-четыре, проскочить в беспамятстве этот самый гнусный этап отходняка. Но надо вставать, если хочешь появиться на службе вовремя и с побритой рожей. С завтрашнего дня он в отпуске. Но сегодня!.. Надо еще пережить это «сегодня».

А вот припомнив вчерашнее, Сергей определил себя сразу несколькими чрезвычайно емкими, но совсем не литературными эпитетами. И было за что. …Начали они с бывшим сослуживцем, давним корешком, скинувшим милицейскую форму и подавшимся в предприниматели. Черт его знает, чем занималась его фирма, но кореш ныне ездил на сверкающей, похожей на дорогую шлюху, иномарке, щеголял крутым прикидом, благоухал французским парфюмом и дорогим табаком, а о былой службе высказывался, как правило, в нецензурных выражениях. Однако старых друзей не сторонился — авось пригодятся в трудный час. Больших затрат на это не требовалось: всяким изысканным напиткам «уголовка» предпочитала обычную «белую», может, из особого шика, но, скорее, по безденежью.

Из ресторана вышли до полуночи. Не получилась задушевная беседа под караоке и стриптиз. Да и общих тем уже не находилось. Репин сбивался на рассказы об очередной «мокрухе», а приятель интересовался, нет ли у него связей в службе безопасности одного банка. Фирмач пил мало, ссылаясь на обилие дел и необходимость иметь наутро свежую голову.

Сергей гордо отверг предложение подбросить его домой на «тачке». Хватит того, что кореш не позволил расплатиться в кабаке. Да и не торопился капитан Репин в свою пустую квартиру, превратившуюся после ухода жены в форменный гадючник.

Благоверная не вынесла противоестественного распорядка жизни муженька в сочетании с бесконечными «расслабухами». Ну, Бог ей судья. Пацанов только жалко.

Но теперь поздно слюни распускать.

Распрощавшись с приятелем, Сергей взялся за мобильник. Но напрасно, тихо бранясь, тыкал он пальцем в кнопки набора. Так и не нашлось в этот вечер места, где можно было бы преклонить голову на ласковую женскую грудь или просто накатить с друганом стопарь-другой вдогонку. Сергей, бесцельно побродив взад-вперед по тротуару, отправился в ближайший бар.

Ах, ты мать честная! Продираясь сквозь похмельную одурь, Репин припомнил, как тянул через соломинку какое-то сладкое пойло, нарушая святую заповедь: не смешивай! Как потом нацелился «склеить» девицу в бесстрашном «мини», но встряли какие-то сопляки, явная шпана, связываться с которой, безусловно, не стоило. Но он связался, и разборка началась прямо в зале. Потом зазвенело стекло, и появились вырядившиеся под ОМОН «свистки» из патрульно-постовой службы.

Шпана предусмотрительно слиняла, а он сначала хотел растолковать патрулям, что тут почем, но, не встретив понимания младших коллег, возбудился — мать вашу! Опера крутить?!.. — и дело кончилось рукопашной, исход которой был предрешен с самого начала.

С дребезгом захлопнулась дверца «кондейки», и дежурный «уазик», распугивая сиреной собравшихся зевак, повлек Сергея навстречу его бесславной судьбе.

В вытрезвителе «пленного» обшмонали и обнаружили служебное удостоверение старшего оперуполномоченнго уголовного розыска. Дежурный, пожилой, грузный «старлей», изучив документ, присвистнул.

— Краевое УВД? Убойный отдел. Ну, ты даешь! Впереди идет ОУР, вечно пьян и вечно хмур!

Старлей был настроен миролюбиво.

— П-шел ты на… — молвил Сергей заплетающимся языком. — Мочалка сраная! Сидишь тут, задницу разъел!

«Свистки» не дремали. Грубияну заломили руки аж до самого затылка, и чья-то опытная пятерня, вцепившись в волосы, вывернула голову назад так, что затрещали шейные позвонки.

— Вы, вот что, ребята, — посуровел «старлей», — ложить мы его не можем, как сотрудника. Везите вы эту морду в управление и напишите рапорта. Пусть с ним там разбираются, с ухарем.

Патрули посадили Сергея не в отсек для задержанных, а в кабину и всю дорогу сноровисто пересчитывали скандалисту ребра.

Когда его в наручниках втолкнули в дежурную часть управления, командовавшему там майору Стоценко ничего объяснять не потребовалось. Нередко доводилось ему разбираться с доблестными, но перебравшими сыщиками.

Будь майор человеком черствым, чти он непоколебимо дисциплинарный устав — вполне мог бы нанести ощутимый ущерб уголовному розыску, ибо круто работали эти парни и круто отдыхали. Но не проела еще майора насквозь бюрократическая плесень, а потому, хоть и отдавал он порой особо злостных на растерзание начальству, но «влетевших» по случаю миловал, делая скидку на непомерные тяготы службы.

И на этот раз не подвел дежурный, старый корефан, сам в прошлом начальник розыска одного из райотделов. Не выдал Серегу, с которым вместе съели пуд дерьма за годы службы. Позвонил в «мочалку», поговорил со старлеем вполголоса.

«Мойдодыр» оказался понятливым. Душевно просят, да и попробуй откажи — управа все-таки!

Рапорта «свистков» Стоценко порвал, обругал доставленного нехорошими словами и отправил домой на дежурной машине в сопровождении своего помощника. Но, будучи человеком опытным и чтоб задницу свою прикрыть, позвонил домой Серегиному шефу, подполковнику Миките: дескать, подчиненный ваш выступил не по делу. Шума не поднимаю — он парень хороший — но информирую в профилактических целях.

Стоценко перевел дух. Все, вроде сделал, как надо. Микита мужик свой, сильно наезжать не станет, а хороших кренделей за такие фокусы выписать следует. Да и коснись что — не смолчал ведь совсем, уведомил непосредственного начальника.

Хоть полумера, а все лучше, чем полное покрывательство.

Через минуту майор уже ругался с кем-то по телефону, начисто забыв об инциденте. …Кряхтя и стеная, Сергей принял, наконец, сидячее положение, несколько минут собирался с духом и с третьей попытки поднялся на ноги. Сморщившись от ужасного приступа головной боли, нетвердыми шагами двинулся по квартире. Прежде чем приступить к умыванию, обшарил все укромные места, но спасительной «заначки» не отыскалось. Очень даже погано! Состояние такое, словно убил вчера кого-то или падаль жрал. Абстиненция долбанная. Хотя, может, и убил, сразу не вспомнишь.

С тоски включил телевизор. Динамик рявкнул, будто бревном по башке огрели.

Сергей дергающимися руками убавил звук.

Передавали новости. На экране шла война. Сразу и не поймешь, своя или чужая.

Камуфляжные «коммандос», боевики в масках с прорезями. Горы и «зеленка» чередовались с пустыней и улицами каких-то полуразрушенных городов.

Камера на миг сосредоточилась крупным планом на провале окна, за которым бушевал пожар, и сквозь огонь отчетливо проступила корчившаяся в пламени обстановка обычного человеческого жилья. Потом замелькали окровавленные бинты, прикрытые простынями носилки, младенцы с ампутированными конечностями, распростертые на тротуаре тела, какие-то черные старухи с разверстыми в крике ртами. Вслед за этим затараторила смазливая ведущая, уставившись прямо на Сергея, будто норовя заглянуть в его расхлюстанную квартиру.