А Макаров - К истокам Тихого Дона

• Название: К истокам Тихого Дона
• Автор: А Макаров
• Издательство: P.S. пресс
• Жанр: Языкознание
• Год: 1996

---

Линия казака Козьмы Крючкова — не имеющая прямого отношения к главному герою, но вводящая в текст важное событие, связанное с казачеством:

глава 7 — служба Митьки Коршунова вместе с Крючковым перед войной, объявление войны;

глава 8 — бой на границе, за который Крючков был первым с начала боевых действий награжден Георгиевским крестом.

Если мы проанализируем развитие событий в третьей части во времени, то увидим, что все они — от предвоенных и первых военных событий до боя под Каменкой и ранения в нем Григория — составляют общий последовательный ряд. Даже отдельный эпизод с Крючковым не нарушает этого установившегося в романе течения времени. Серьезным исключением стала лишь выделяющаяся одиннадцатая глава, дневник убитого казака-добровольца. Его записи, начинаясь в конце апреля 1914г., обрываются 5 сентября.

В романе этот дневник расположен между главами, действие которых относится к первой половине августа. Его появление в тексте именно в этом месте разрывает последовательное течение событий и нарушает всю композицию романа.

Выпадение эпизода с дневником из текста «Тихого Дона» подтверждается и характером соединения его с остальными главами третьей части. Как сообщается читателю в короткой ремарке, дневник неизвестного был найден на убитом Григорием Мелеховым:

«Григория Мелехова командир сотни послал для связи со штабом полка. Проезжая место недавних боев, Григорий увидел у самого шоссе убитого казака. Тот лежал...»

(III, 11, 133)

Здесь удивляет прежде всего то, что в тексте говорится о службе Григория в сентябре, хотя уже в середине августа он после второго ранения был отправлен в тыловой госпиталь для лечения. Причиной путаницы, возможно, здесь стало то, что сам рассказ о бое 16 августа под Каменкой, возвращении в свой полк и повторном ранении в том же городе от авиабомбы и эвакуации Григория с ранением глаза в Москву следует в третьей части позже — в гл.20-21.

Это означает, что соединяющая вставную главу с основным текстом «авторская» приписка искусственна и совершенно противоречит событиям в других главах третьей части! Хронологическая несуразность ремарки подтверждает независимо сделанное наблюдение об ошибочном (с точки зрения общих принципов композиции «Тихого Дона») помещении дневника в тексте романа.

Однако история с нахождением дневника Григорием на этом не заканчивается. Она получила «продолжение» в новой редакции романа (1953г. и последующие издания). Для того чтобы как-то скрыть это несоответствие, Шолохов изменил в тексте «Тихого Дона» дату боя под Каменкой-Струмиловой и перенес дату извещения родных о мнимой гибели Мелехова в бою на целый месяц, с 18 августа на 18 сентября. При этом оказались нарушенными все временные связи описываемых событий, сами события потеряли какую-либо историческую достоверность — ведь в сентябре бои в Галиции шли уже не вблизи русской границы, а под Перемышлем и западнее Львова.

Грубое вмешательство в текст романа с целью исправления несоответствия отдельных частей текста между собой оказалось неудачным. Композиция и хронология третьей части все равно распалась, и лишь заметней стала нарочитая попытка Шолохова изъять все места из текста, которые указывали на то, что в августе после ранения Григорий был эвакуирован с фронта и никакого дневника найти по этой причине не мог![32] В целом выявленные факты свидетельствуют в пользу предположения об участии разных авторов в написании и соединении отдельных эпизодов и частей текста.

3. Илья Бунчук

Сюжетная линия хорунжего Бунчука в четвертой и пятой частях романа — одна из центральных. Ее действие начинается приездом Бунчука на Дон из Петрограда в ноябре 1917г. для участия в организации захвата власти большевиками (гл.4). В дальнейшем он показан активным бойцом отрядов красной гвардии, деятельной фигурой установившейся на Дону советской власти. В конце концов мы видим его безвестную гибель на верхнем Дону в дни весеннего восстания казачьих станиц.

Эта линия представляет проводника большевистских идей, провозвестника новой жизни и новой власти, который:

— противостоит основной казачьей массе, большинству персонажей романа;

— показывает характерный для того времени, а потому реалистический революционный тип, со всей совокупностью взглядов, чувств, действий;

— определяет направленность и взаимопересекаемость других сюжетных линий, исторических событий.

Авторская интерпретация образа Бунчука однозначна. На протяжении всего времени существования данного персонажа в художественном повествовании автором «Тихого Дона» последовательно вырисовывается картина начала, логического развития и конца одного из представителей большевизма: от дезертира-агитатора до палача ревтрибунала.

В то же время многими исследователями отмечалась крайняя неровность этой сюжетной линии, наличие слабых и затянутых эпизодов. Если же проанализировать размещение в этих эпизодах заимствованных отрывков, то вырисовывается любопытная картина.

Январь 1918г. — разрывы и противоречия повествования

Искусственность соединения отдельных эпизодов текста обнаруживается благодаря их смещению относительно друг друга, причем нарушаются и логика, и последовательность в описаниях. Одновременно здесь же обнаруживается характерный стиль «соавтора» — замена художественного описания событий на простое их перечисление. Примером этого служит показ борьбы против правительства Донской области в январе 1918г.

Участие Бунчука в составе красногвардейского отряда вместе с Анной Погудко в боях против отряда Чернецова бегло упоминается в гл.12 пятой части, посвященной Григорию Мелехову, когда он во время боя наблюдает развернувшийся рядом с ним красногвардейский отряд.

«К сотням Григория было придано три пулемета. Командир их, небольшой красногвардеец, с сумрачным лицом и густоволосыми широкими руками, искусно вел стрельбу...При нем была плотная, одетая в шинель женщина-красногвардеец. Григорий... злобно подумал: «Юбочник!»

(V, 12, 270)

Художественные детали в описании (например, «густоволосые руки» красногвардейца с сумрачным лицом, которые читатель уже «видел» при самом первом знакомстве с Бунчуком в третьей части романа, будут упомянуты они и в гл.20, в рассказе о палаческой работе Бунчука в ревтрибунале) указывают на участие Бунчука и Анны в эпизоде гл.12 (бой с отрядом Чернецова 21 января).

Однако в гл.17, относящейся уже непосредственно к линии Бунчука и рассказывающей о развитии его отношений с Анной, неожиданно обнаруживается следующее:

1.

В нарушение последовательного хронологического построения художественного повествования действие в гл.16 и 17 возвращается во времени назад. После описания в гл.15 событий конца января, в том числе самоубийства Каледина 29 января 1918г., в 16-й главе бегло рассказано о жизни Бунчука и Анны в декабре — первой половине января. Повествование в гл.17 развертывается в середине января, на две недели ранее предыдущих глав:

«16 января вечером Бунчук и Анна приехали в Воронеж.

Пробыли там два дня и выехали на Миллерово...

Бунчук задержался там на несколько часов и... выехал в Глубокую.

На другой день он принял пулеметную команду, а утром следующего дня был уже в бою с Чернецовским отрядом».

(V, 17, 285)

2.

Рассказ о событии заменен в этом эпизоде на голое и маловразумительное перечисление городов и дат переездов персонажей.

Приехали — пробыли — выехали...

Задержался там — выехал...

На другой день... принял...

А утром следующего дня был уже..

Эти строки производят странное впечатление, больше напоминая выписку из дневника наружного наблюдения полиции.

3.

Упоминание боя с Чернецовским отрядом соотносится с эпизодом гл.12. Интересна последовательность описываемых в главе событий, которые происходят после боя с Чернецовским отрядом.

Самих событий в тексте гл.17 (с.285-286) выделено три:

— вынужденное расставание Бунчука и Анны

«После того, как Чернецова разбили, им неожиданно пришлось расстаться»;

— тоскливое одиночество Бунчука после расставания

«После ее ухода Бунчук со страшной силой почувствовал одиночество... За столом дулись «в очко» красногвардейцы из отряда Петрова и недавно прибывшие матросы-мокроусовцы. Одетые табачным дымом, они звонко буцали картами, шуршали керенскими деньгами, ругались, бесшабашно кричали»;