Стивен Кинг - Несущая огонь

• Название: Несущая огонь
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Я люблю тебя, — шепнул он. — Успокойся и перестань болтать о самоубийстве. Это сумасшедшие разговоры.

— Нет, — сказала она. — Не разговоры. Обещай, папочка. Он долго думал и затем медленно произнес:

— Не знаю, смогу ли, Чарли. Но обещаю — постараюсь. Этого достаточно?

Ее тревожное молчание служило красноречивым ответом.

— Я тоже боюсь, — сказал он мягко. — Отцы тоже пугаются. Поверь мне.

Эту ночь они снова провели в кабине "виллиса". К шести утра — снова были в пути. Облака стали рассеиваться, и к десяти часам наступил безупречный день бабьего лета. Вскоре после пересечения границы штата Вермонт они увидели в садах людей, взбирающихся на лестницы, словно на мачты, и грузовики, наполненные плетеными корзинами с яблоками.

В одиннадцать тридцать они свернули с дороги 34 на узкую грунтовую дорогу с надписью "Частное владение", и Энди вздохнул с облегчением. Они добрались до Грэнтера Макги. Они были на месте.

Медленно проехали примерно полторы мили к озеру. Осенние листья, красные и золотые, перелетали через дорогу перед тупым носом джипа. Когда сквозь деревья засверкала вода, дорога раздвоилась. Поперек более узкой колеи висела тяжелая металлическая цепь, а на цепи — желтая табличка со ржавыми пятнами: "ПРОХОДА НЕТ ПО УКАЗАНИЮ ШЕРИФА ОКРУГА". Большая часть ржавых пятен образовалась вокруг шести или восьми углублений в металле, и Энди предположил, что летом какой-то отдыхавший здесь парнишка в течение нескольких минут развеивал скуку, хлопая по табличке из револьвера 22-го калибра. Но это было давным-давно.

Он вылез из "виллиса", достал из кармана кольцо с ключами. На кольце висела бирка из кожи с почти стершимися его инициалами Э.МкГ. Этот кусочек кожи Вики подарила ему на рождество — рождество накануне рождения Чарли.

Он постоял какое-то мгновение перед цепью, глядя на кожаную бирку, затем на сами ключи. Их было около двух десятков. Забавная штука эти ключи: по ним, имеющим тенденцию скапливаться на кольце, можно проследить жизнь. Некоторые люди, безусловно более организованные, чем он, просто выбрасывали старые ключи; те же организованные люди каждые шесть месяцев имели привычку проверять и очищать свои бумажники. Энди никогда не делал ни того, ни другого.

Вот ключ, который открывал дверь в восточном крыле Принс Холла в Гаррисоне — там был его кабинет. Вот ключ от самого кабинета. От кабинета английского отделения. Вот ключ от дома в Гаррисоне, который он видел в последний раз в день, когда Контора убила его жену и похитила его дочь. Откуда еще два или три ключа, он даже не мог вспомнить. Да, ключи — забавная пйука.

Воспоминания затуманились. Внезапно он почувствовал, что скучает по Вики, тоскует по ней, как не тосковал с тех первых мрачных недель его бегства с Чарли. Он так устал, так напуган и переполнен гневом. Если бы он мог выстроить всех сотрудников

Конторы здесь, вдоль грэнтеровской дороги, и если бы кто-нибудь дал ему в руки автомат Томсона...

— Папочка? — забеспокоился голосок Чарли. — Не можешь найти ключ?

— Нашел, нашел, — сказал он. Маленький ключ от замка фирмы "Йейл", на котором он выцарапал своим карманным ножом Т.О, то есть Ташморское озеро, висел среди других. Последний раз они были здесь в год рождения Чарли, и теперь Энди пришлось немного пошевелить ключом, прежде чем заржавевший механизм сработал. Затем замок открылся, и Энди положил цепь на ковер из опавших листьев.

"Виллис" проехал по дорожке, и Энди вновь навесил замок на цепь. Он с удовольствием отметил, что дорога в плохом состоянии. Когда они приезжали сюда регулярно каждое лето, жили по три-четыре недели, он всегда находил пару дней, чтобы привести дорогу в порядок — доставал гравий с камнедробилки Сэма Мура и укладывал его в особенно разъезженные колеи, обрезал ветки кустарника и приглашал самого Сэма приезжать со старым дреггером разравнивать дорогу.

Другой, более широкий конец развилки вел к поселку из двух дюжин летних домиков и коттеджей, вытянувшемуся вдоль берега. Эти люди имели свою Дорожную ассоциацию, ежегодные сборы, августовские членские собрания и все такое прочее (хотя собрания членов по сути служили всего лишь поводом, чтобы хорошенько нагрузиться спиртным накануне Дня труда и закрыть еще один летний сезон). Зато на этом конце дороги владение Грэнтера было единственным, потому что Грэнтер скупил всю эту землю за сущий пустяк в разгар депрессии.

В былые времена у них был семейный автомобиль, "фордуниверсал". Энди сомневался, что тот старый автомобиль проехал бы по этой теперешней дороге — ведь даже "виллис" с высокими осями раз или два сел на "пузо". Энди это не огорчало: значит, здесь никто не бывал.

— А тут будет электричество, папочка? — спросила Чарли.

— Нет, — сказал он, — и телефона не будет. Нам не стоит включать свет, крошка. Это все равно что выставить объявление: "А МЫ ЗДЕСЬ!" Но есть керосиновые лампы и две бочки с соляркой для кухонной печки. Если, конечно, все не разворовано. — Это его несколько беспокоило. Со времени их последнего приезда сюда цена солярки поднялась настолько, что кража себя оправдала бы.

— А будет... — начала Чарли.

— Вот черт, — сказал Энди. Он резко нажал на тормоз. Впереди поперек дороги лежало дерево — большая старая береза, сваленная какой-то зимней бурей. — Пожалуй, отсюда мы пойдем пешком. Здесь около мили, не больше. Пешком одолеем. — Потом надо будет прийти сюда с лучковой пилой Грэнтера и перепилить дерево. Ему не хотелось оставлять здесь "виллис" Ирва. Это было бы чересчур заметно. Взъерошил ей волосы:

— Пошли.

Они вылезли из "виллиса", Чарли легко пролезла под деревом, Энди же осторожно перелез через него, стараясь не ободраться. Они шли — листья приятно шуршали под ногами, а лес был полон осенних запахов. С одного дерева на них внимательно смотрела белочка, наблюдая за каждым движением. И вот снова сквозь деревья — голубые проблески.

— Что ты хотела сказать, когда мы подъехали к дереву? — спросил Энди.

— Надолго ли хватит топлива? А если мы будем зимовать?

— Для начала там достаточно. Я еще смогу нарубить дров. А ты соберешь много хвороста.

Через десять минут дорога перешла в лужайку на берету Ташморского озера, и они были на месте. Какое-то мгновение стояли тихо. Энди не знал, что чувствовала Чарли, но перед ним пронеслись такие пронзительные воспоминания, для которых даже слово "ностальгия" казалось малозначащим. К воспоминаниям примешалось сновидение трехдневной давности лодка, извивающийся червяк, даже заплатки из шины на сапогах Грэнтера.

Пятикомнатный коттедж был построен из дерева, фундамент сложен из небольших валунов, терраса была обращена к озеру, каменный пирс вдавался в воду. Если не считать опавших листьев и деревьев, не переживших трех зим, место это почти не изменилось. Ему едва не почудилось, что сам Грэнтер выходит навстречу, одетый в одну из своих зелено-черных клетчатых рубах, приветливо машет ему, зовет его, спрашивает, обзавелся ли он лицензией для ловли рыбы, потому что коричневая форель еще хорошо клюет в сумерках.

Место хорошее, безопасное. Вдалеке, на другом берегу Ташморского озера, в лучах солнца серо-зеленым светом переливались сосны. Глупые деревья, сказал однажды Грэнтер, даже не знают разницы между летом и зимой. Единственным признаком цивилизации на противоположной стороне маячила брэдфордская городская пристань. Никто не додумался построить там торговый центр или увеселительный парк. А тут ветер по-прежнему разговаривал с деревьями. Позеленелая черепица на крыше выглядела замшелой, а сосновые иголки все еще плавали в уголках водостоков и в деревянном сточном желобе. Энди бывал здесь мальчишкой, и Грэнтер учил его нанизывать приманку на крючок. У него была здесь собственная комната, обитая панелями из хорошего клена, здесь на узкой кровати ему снились мальчишеские сны и он просыпался от звука плескавшейся у пирса воды. Он бывал здесь и взрослым мужчиной, спал со своей женой на двуспальной кровати, когда-то принадлежавшей Грэнтеру и его жене — этой молчаливой, несколько мрачной женщине, состоявшей членом Американского общества атеистов и умевшей указать, если ее спрашивали, на тридцать вопиющих несуразностей в Библии короля Иакова либо на смехотворную нелепость Теории Вселенной как часовой пружины, произнося все это с убийственно неопровержимой логикой убежденного в своей правоте проповедника.

— Вспоминаешь маму, да? — спросила Чарли жалким, несчастным голосом.

— Да, — сказал он. — Мне ее не хватает.

— Мне тоже, — сказала Чарли. — Вам тут было хорошо, да?

— Хорошо, — согласился он. — Пошли, Чарли. Она приостановилась, глядя на него.

— Папочка, когда-нибудь у нас будет снова все хорошо? Я смогу ходить в школу, и вообще?

Он хотел было соврать, но ложь плохой ответ.