Василий Чуйков - Конец третьего рейха

• Название: Конец третьего рейха
• Автор: Василий Чуйков
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: В 1959 году вышла первым изданием книга Маршала Советского Союза В. И. Чуйкова «Начало пути». Это были воспоминания о боях в Сталинграде, о героической обороне города воинами 62-й армии, которой тогда командовал В. И. Чуйков. После Сталинградского сражения армия в составе Юго-Западного фронта была направлена в район Купянска и Сватова. Она освобождала Донбасс, форсировала Северный (Северский) Донец, участвовала в освобождении Украины. Весной сорок третьего года 62-й армии было присвоено высокое звание — гвардейской. Она стала 8-й гвардейской армией. В 1972 году вышла вторая книга воспоминаний: «Гвардейцы Сталинграда идут на Запад», повествующая об этих боях. Гвардейцы Сталинграда, начав свой героический путь на Волге, закончили его в Берлине. 8-й гвардейской армии выпала высокая честь сражаться в составе той группы войск, которой поручался штурм вражеской столицы, завершающий сокрушительный удар но гитлеровскому государству. Рассказу о боях на главном направлении нашего последнего наступления на немецко-фашистских захватчиков, о боях по освобождению Польши, о боях на территории Германии, о штурме Берлина и посвящена третья книга «Конец третьего рейха».

---

Возле железнодорожного переезда наши связисты восстановили связь с первым эшелоном штаба армии.

Я вызвал к телефону начальника штаба армии генерала Белявского. Он доложил, что танковая группа генерала Вайнруба вышла на западную окраину Лодзи, части 28-го корпуса заняли Озоркув, Александрув, Радогощ; наши разведывательные подразделения вышли на шоссе Лодзь — Константынув. Противник спешно отходит на юго-запад. Захвачены пленные и очень много трофеев. Белявский замолчал и скорбно добавил:

— Матвей Григорьевич Вайнруб ранен в грудь навылет. Его скоро должны привезти.

Сообщение о ранении генерала Вайнруба нас очень огорчило. Мы все высоко ценили храбрость, честность и человечность Матвея Григорьевича. Третье ранение за войну. Два последних особенно опасные и тяжелые — в голову и в грудь. Когда ранят боевого товарища, всегда грустно. Когда ранят человека, прошедшего боевой путь из западных областей Белоруссии до Волги, выдержавшего испытания Сталинграда, а затем прошедшего вместе с тобой от Волги через всю Украину и Польшу, особенно тяжело. К счастью, вскоре сообщили, что Матвей Григорьевич будет жить...

Лодзь была освобождена 8-й гвардейской армией и соединениями 16-й и 18-й воздушных армий. Мы проехали по улицам. Фашисты здесь все хотели переделать на свой лад. Главную площадь, которая раньше называлась площадью Вольности, переименовали в площадь Германии. Гитлеровцы хотели этим подчеркнуть, что никогда Польше не быть вольной, что отныне здесь властвует Германия, а поляки — бесправные рабы. На угловых домах висели таблички с новыми, немецкими названиями улиц. Все вывески на магазинах — на немецком языке. На дверях кафе и ресторанов надписи: «Только для немцев. Полякам вход воспрещен». Последнее время полякам не выдавали хлеба — они должны были вымирать от голода, чтобы уступить место колонизаторам. Точно саранча, набросились на город жадные до чужого добра захватчики. Они заняли в городе все лучшие квартиры, выселив их владельцев в концентрационные лагеря. Через одну из главных улиц был переброшен мостик — только по нему могли евреи переходить из одной части гетто в другую. Они не имели права показываться на улице.

Пять с лишним лет стонала Лодзь под пятой гитлеровских палачей. Но город не покорялся, он помнил стачки 1905 года, он хранил гордый дух вольности. И нередко немецкие патрули находили на улицах трупы завоевателей: это польские патриоты творили свой беспощадный, но справедливый суд. Зверствам оккупантов не было предела. Местные жители рассказывали нам, что однажды подросток Михаил Волонский увидел труп убитого немецкого жандарма и улыбнулся. Это заметил проходивший мимо фашистский офицер, и молодого поляка расстреляли тут же на месте. Юзеф Панцевский был расстрелян только за то, что неправильно показал немцу дорогу. Стефана Прибыцкого замучили в гестапо лишь за то, что он произнес на улице запрещенное слово «Россия».

— Поляки знали, — говорил мне один рабочий Лодзинского депо, — что только Россия может освободить нас, спасти от смерти в фашистских застенках. Весь город знал о страшном лагере в предместье Лодзи. Он был разделен на кварталы и опутан колючей проволокой. Это здесь убили Станислава Потоцкого после четырех месяцев страшных пыток. Здесь растерзали Юзефа Вичинского за то, что он показался на улице вечером. Ходить по городу разрешалось официально до 9 часов, но гитлеровцы уже с 8 часов вечера хватали и убивали всех, кто попадался под руку.

Жена рабочего добавила:

— И так целых пять лет. Казалось, и не будет проблеска в нашей жизни...

— Но вот пришла Красная Армия, — продолжал рабочий, — и фашистские палачи бежали так, что побросали все — и квартиры, набитые чужим добром, и чемоданы с наворованными вещами...

Когда в город вошли наши подразделения, на крышах, балконах, в окнах затрепетали советские и польские флаги. В долгие зимние ночи, рискуя жизнью, их шили женщины. И теперь, радуясь своему освобождению, они расцвечивали этими флагами победный путь своих освободителей.

Стремительный натиск наших войск помешал оккупантам разрушить город. Не было взорвано ни одного здания, продолжали работать и электростанция, и водопровод.

Толпы жителей приветствовали двигавшиеся по улицам танки, орудия, автомашины с пехотой. Это был всеобщий праздник. Кончился пятилетний коричневый мрак. Над Лодзью всходило солнце свободы...

В бесконечной колонне машин ехал грузовик с группой бойцов. Вон широко улыбаются сержант Усенко и младший сержант Вертилецкий. Как все, запыленные, усталые. И никто не подозревает, что это герои. А мне рассказали, как они воевали...

Продвижению стрелков мешали вражеские пулеметы, установленные в окнах двух смежных зданий. Гвардии сержант Иван Усенко, командир «.максима», мигом оценил обстановку. Вместе со своим помощником младшим сержантом Вертилецким он выдвинул пулемет метров на сто вперед от нашей атакующей цепи, установил его на высотке. Первой же длинной очередью он заставил умолкнуть вражеский крупнокалиберный пулемет, а еще двумя очередями уничтожил автоматчиков, засевших в подвале здания. Отважные пулеметчики подавили еще три вражеские огневые точки. Ободренные стрелки поднялись в атаку. Дом за домом очищали они от гитлеровцев.

Но враг подтянул свежие силы. На группу храбрецов во главе с сержантом Усенко двинулся целый немецкий батальон. Подпустив гитлеровцев на двести метров, Усенко открыл огонь из пулемета. Фашисты залегли. Не решаясь подняться, они ползком подбирались к нашим солдатам, намереваясь окружить их. Усенко и его товарищи пустили в ход гранаты. Здесь подоспели наши танки. Схватка закончилась полным разгромом немецкого батальона. Пулеметчик Иван Усенко привел к штабу 34 пленных гитлеровца во главе с обер-лейтенантом. И сколько таких героев в колоннах наших войск! Улыбаются бойцы в ответ на приветствия жителей. Танки, орудия, машины, не сбавляя скорости, проходят по улицам. Они спешат дальше, на запад. Их ждут новые города, которые нужно освобождать.

Вечером мы узнали, что в Москве в честь войск, освободивших Лодзь, был дан салют.

Обреченные

Январское наступление 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, начатое на Висле, вошло в историю, как Висло-Одерская операция. Войска наши прошли в одно дыхание от Вислы до Одера более пятисот километров. Такого размаха операция, безусловно, должна была бы иметь какие-то пороги в общем движении, делиться на какие-то этапы. Если бы на мою долю выпала бы задача разбить Висло-Одерскую операцию на какие-то этапы применительно к движению 8-й гвардейской армии, я оказался бы в затруднении. Наше движение вперед, начатое с Магнушевского плацдарма на Висле, ни на минуту не прекращалось.

Мы преодолевали оборонительные рубежи противника без оперативной паузы и без особых усилий до реки Варта (Познань). Вместе с тем в этом наступлении нам приходилось сталкиваться и с неожиданностями и с обороной противника, резко отличной от тех оборонительных сооружений, которые нам приходилось до сих пор преодолевать. Я сказал бы так: до Познани, сколь мощными не были укрепления противника, они не могли называться крепостями. В Познани наша армия впервые встретилась с крепостными фортами, с укреплениями, которые в те годы можно было причислить к крупнейшим фортификационным сооружениям. Познань был узлом железнодорожных и грунтовых шоссейных дорог.

Вспомним те планы, по которым нам приходилось действовать в Висло-Одерской операции. Ставка Верховного Главнокомандования утвердила план операции, рассчитанный на 10 — 12 суток. Этот план предусматривал выход к Лодзи на 10 12-й день операции. На этот рубеж 8-я гвардейская и 5-я ударная армии вышли на 6-й день операции. Планировалось продвижение по 10 — 12 километров в сутки. Мы проходили за сутки 25 — 30 и более километров.

Такой темп продвижения не мог не сказаться на снабжении войск. Малейшая ошибка в планировании работы тыловых служб теперь оборачивалась большой бедой. Ни боеприпасы, ни горючее, ни продовольствие в должном объеме не поспевали за войсками, да и возможности тыла были ограничены. Вместе с тем после освобождения Лодзи, командование фронта ставило нам задачи на продвижение большие, чем в начале операции, когда все снабженческие базы были под рукой.

23 января войска армии достигли рубежа Повидз — Слупца — Ценьжень. Передовые отряды выходили на Гнезно и Вжесня. Разведка доносила командованию армии, что танковые части 1-й гвардейской танковой армии имеют вполне вероятную возможность ворваться на позиции противника на реке Варта до того, как они будут заняты его силами. Нам надо было наращивать темпы наступления, чтобы не отстать от танкистов. И тут вдруг по телефону последовал неожиданный для нас приказ фронта.

В связи с отставанием войск 69-й армии и возможной задержкой боев за город Познань, командующий войсками фронта приказал мне объединить действия 1-й гвардейской армии и подошедших частей 69-й армии и общими усилиями этих войск к 25.1.45г. обязательно овладеть городом Познань.