Ильдар Абдульманов - Царь Мира

• Название: Царь Мира
• Автор: Ильдар Абдульманов
• Жанр: Научная Фантастика

Роман И. Абдульманова «Царь Мира» — сказка наших дней, и в соответствии с духом времени счастливого конца читатель в ней не найдет. Обыкновенный человек, внезапно овладевший сверхъестественными способностями, становится не созидателем, а разрушителем. Осознание того, что само его существование несет угрозу всему миру, не останавливает главного героя повествования Власова. Он продолжает стремиться к неограниченному могуществу и на своем пути шантажа и насилия губит и отравляет души тех, кто был рядом, оставляя за бортом своей жизни те светлые чувства, которые свойственны каждому нормальному человеку. Прозрение же и раскаяние наступают слишком поздно… Власов становится заложником ситуации и не в силах спастись от преследования таинственных космических пришельцев, охотящихся за мультинвертором — волшебным зеркалом — источником сверхъестественных возможностей и всех напастей.

-----

Книга «Царь мира» - это первая часть романа в четырех частях. Полностью он был издан за счет автора в ста экземплярах. Вы можете приобрести его, а также другие произведения на сайте mir-ildara.com в разделе "Магазин".

---

— Не знаю, но, наверно, да. Я действительно точно знаю, — нервно добавил Сергей, и Сергунину этого хватило чтобы «просечь» ситуацию.

— Вы с Власовым были друзьями?

— Почему «были»? Мы и сейчас друзья, — сказал Сергей, и это еще больше убедило Сергунина в правильности его догадки.

— А с Ворониной они были в каких отношениях?

— Лучше у них спросить об этом.

Вот оно что, сказал себе Ващенко. Чертов опер, быстро докопался. Значит, девка рассорила этих друзей, перебежав от одного к другому. И скорее всего, этот журналист попросил своего знакомого Припадка наказать соперника. А потом они могли поругаться из-за гонорара. Или Припадок перестарался. Или недостарался. Но почему этот хлыст ни слова не говорит о зеркале? Скорее всего, это очень важное, самое важное в этой истории обстоятельство. Но тогда почему Клюкин сразу заговорил о нем?

— Спросим, — вздохнул Сергунин. — Просто я думал, вы сами расскажете. Ну хорошо, вы ушли. А кто, по-вашему, мог напасть на Воронину?

— Не знаю.

— Власов? Могли у него быть основания поссориться с ней, толкнуть или ударить, а потом свалить на вас?

— Не знаю. Ведь он и сам пострадал, его тоже хотели убить. Почему бы вам не заняться тем, кто хотел это сделать?

— Так ведь он мертв, — вставил Ващенко, — на мертвого, конечно, все можно списать…

— Вы знали Привалова? — спросил Сергунин.

— Это кто?

— Это тот, кто, по предварительным данным, напал на Власова.

— И тот, с кем вы, по показаниям Клюкина, беседовали на озере, после чего на озере был обнаружен труп этого самого Привалова, — сказал Ващенко, имитируя, видимо, перекрестный допрос, чем еще больше разозлил и Калинина, и Сергунина.

— Я не знал его. Мы только на озере встретились.

— По какому поводу, можно узнать? — Ващенко решил перехватить инициативу, считая, что Сергунин слишком мягок с подозреваемым.

Сергей молчал. Он понимал, что надо рассказывать или все, или ничего. Сочинить что-то правдоподобное и не причиняющее никому вреда было невозможно, слишком много трагических событий произошло в ту ночь. Но говорить правду этим сыщикам казалось ему бесполезным. Они будут издеваться над байками о пришельце, ищущем волшебное зеркало. А если не говорить о его таинственных качествах и просто ограничиться тем, что пришелец очень хотел вернуть этот прибор? Это объяснит его нападение на Алину (тут лучше все свалить на Серого), на Власова, на Гершензона, на Илью, объяснит и события на озере… Вот только что делать с этим спятившим милиционером? Впрочем, он мог спятить и сам по себе. Увидел, что сделали с Алиной, и спятил. Вполне правдоподобно. Все объясняется. Но кто во все это поверит? А что может служить доказательством? Если только у Эдика и Алины проявятся какие-то сверхъестественные способности после инверсий… Тогда вспомнят о Саибове и, чего доброго, объявят Эдика и Алину социально опасными, посадят в закрытую психушку и будут изучать. Тебе-то что, вдруг сказал внутренний голос, Алину ты все Равно потерял, а теперь еще и тюрьма светит. Сергей вздохнул, закрыл лицо руками.

— Я не буду больше говорить. Мне надо отдохнуть, — сказал он.

Ващенко хотел что-то сказать, но Сергунин его опередил.

— Хорошо, — сказал он. — Вы сейчас должны прослушать запись нашей беседы и подтвердить ее правильность. После этого дежурный проводит вас в камеру.

И Сергунин, нарушая субординацию, пригласил в комнату милиционера и попросил его прокрутить запись беседы. Нельзя сказать, что это понравилось Ващенко. Но он сдержал себя, понимая, что работать придется вместе, а Сергунин, видимо, хваткий малый. Когда они вышли из кабинета, Ващенко примирительным тоном спросил:

— Почему он ни слова не сказал про это самое зеркало?

— Понятия не имею. Если бы хоть знать, что это за штука.

— Клюкин, похоже, более крепкий орешек, — задумчиво сказал Ващенко. — Какие у нас есть прямые улики против этой компании?

— Пока никаких. Труп Привалова удивил даже Щербинина. Что-то там непонятное. С одной стороны, есть признаки смерти от асфиксии, с другой стороны — явные доказательства, что он после нападения подельников проехал еще несколько десятков километров и устроил в городе Варфоломеевскую ночь. Если допустить, что он напал на Власова, Гершензона, Сулейманова, Булавина, а потом еще на озере оказался… Сулейманов стрелял в него уже в мертвого. Так-то вот. Щербинин категорически настаивает на этом. Как же он мог что-то там натворить?

— Да, скорее всего, ничего он не натворил. Там же в лаборатории и сдох, а труп его вывезли Клюкин и Калинин, чтобы скрыть.

— Но тогда кто напал на Булавина? И потом, сторож лаборатории утверждает, что Привалов вышел сам.

— Может, у него двойник есть или брат-близнец? — спросил Ващенко несколько саркастически, зная, что так бывает только в детективах.

— Нет у него братьев, я проверял, — спокойно ответил Сергунин, — и о двойниках не слышно.

— Тогда сторож врет, — хмыкнул Ващенко. — Старика купили или запугали. Булавин намеренно вносит путаницу — они же все друзья, подполковник, в таких городках все повязаны и начинается взаимное вранье и выгораживание. Здесь нельзя никому верить. Где сам Щербинин?

— Уехал в Москву, сказал, хочет с кем-то посоветоваться.

— Да что там советоваться? Мертвые не разгуливают. Они лежат, а гулять им помогают живые.

— Они лежат и истекают кровью, — задумчиво сказал Сергунин, и Ващенко с удивлением уставился на него — неужто мент стал заговариваться?

— Это вы о чем?

— О том, что после таких ран должно быть довольно обильное кровотечение. А у Привалова даже одежда не испачкана кровью. Не говоря уж о том, что его крови не обнаружено на полу. — Сергунин понял, что до Ващенко так и не дошло: в Привалова стреляли в мертвого.

— Да? Вообще есть болезнь несвертываемости крови — может быть, у него, наоборот, повышенная свертываемость?

— Не знаю. Наверно, Щербинин как раз по этому поводу хотел поговорить с другими специалистами. — Почему это вдруг убитый двумя выстрелами в упор встал и пошел, подумал Сергунин. Но вслух не сказал.

— Нам нужны показания Ворониной и Власова, — с досадой произнес Ващенко. — Главврач говорит, что дня три надо подождать — у обоих такие травмы, что они могут наболтать что угодно. И не пускает к ним.

Последнее было сказано таким тоном, что позволяло предположить: в дьявольском заговоре замешан и главврач Корниенко. Сергунин усмехнулся:

— А что сказал Булавин?

— Немного. Что пришел к нему среди ночи его друг Калинин, что хотел он забрать у Гершензона зеркало и тем самым спасти старика от опасности, что потом завалился Припадок и стал пытать этого добра молодца, пока тот не раскололся и не сообщил, куда пошел Калинин. Вроде бы он не врал. Не придумали же они это чертово зеркало! Если бы знать, что оно собой представляет…

— Москва молчит?

— Молчит. Я уже всех загрузил — отправил запросы и в академию, и в оборонку, и к погранцам, и на таможню, и в музеи крупные. Надо ждать, что-то должно открыться в связи с этим зеркалом. Допрошу я, пожалуй, Клюкина, а потом попробую надавить хорошенько на Булавина. Если он в этой цепочке и если это зеркало имеет отношение к искусству или науке, то его роль понятна. Компания уж больно специфическая. Припадок — исполнитель, Клюкин — прикрытие, Булавин — оценщик, Калинин — наводка. А все остальные — ненужные свидетели. Случайно зеркало попадает к Гершензону.

Старик грамотный, мог разобраться, догадаться, даже найти покупателя — того же Сулейманова; мог их всех шантажировать. Припадок с ним разбирается, потом ссора с подельниками — из-за доли, видимо. А само зеркальце исчезает. И Калинин о нем ни слова. А Клюкин почему-то проговорился. Похоже, что там, на озере, Калинин успел спрятать эту штуку. Что, если нам попросить солдат да и прочесать ту местность, а?

— Наверно, есть смысл. Мог в озере спрятать.

— Водолазов вызовем. Надо поискать. Все вокруг этого зеркала вертится. Конечно, могла быть разборка и из-за бабы, но это у Калинина с Власовым, а вот все остальное… Хотя мог, конечно, Калинин нанять того же Припадка — сначала убрать Власова с любовницей, потом эксперта, который что-то нащупал или мог нащупать, потом Калинин с Прападком поругались, а тут и Клюкин затесался. Но тогда это зеркало — просто выдумка для отвода глаз, чтобы запутать следствие, Ладно, подполковник, сможете организовать поиск? Асканова подключите, он мужик авторитетный.

— Хорошо.

— А я Клюкина попробую подергать. А потом уж доберемся и до пострадавших.

* * *

После выписки из больницы Эдик и Алина договорились встретиться в театре за два часа до спектакля. Была пятница, вечером должны были идти «Три сестры», и, созвонившись с Батановым, Эдик и Алина предложили не заменять Алину в спектакле: она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы играть, а этот спектакль — в основном из-за Алины — пользовался успехом в городе, если, конечно, сотню — полторы зрителей считать успехом. Но больше собрать не удавалось — кинотеатры вообще пустовали.