Хяртан Флёгстад - У-3

• Название: У-3
• Автор: Хяртан Флёгстад
• Издательство: Радуга
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1988
• ISBN: 5-05-002196-0

Хяртан Флёгстад — один из современных писателей Норвегии, превосходный стилист. В основе его остросюжетного политического романа «У-3» действительные события недавнего прошлого, когда реакционные круги США сорвали переговоры между руководителями двух великих держав, заслав в воздушные пространства СССР шпионский самолет, который был сбит советской ракетой.

Герой романа — молодой военный летчик, обучавшийся в США, ставший выразителем протеста своих соотечественников против авантюрных действий американской военщины. Автор тонко показывает, как одновременно с политическим мужанием к герою приходит чувство подавленной в юности подлинной любви.

---

Так они стояли, пока китаец снова тщательно прицелился и пробил. Быстрое «тук-тук». Карамболь. Посылая правую руку с кием вперед, игрок одновременно выпрямился, потом кивнул, и человек, державший Марвеля Осса, обыскал его карманы и высыпал на стол содержимое.

Не могло быть у китайца оружия. Негде держать: брюки сидели на нем в обтяжку, рубаха облегала корпус так, что каждый мускул видно. И однако в руке у него появился какой-то предмет. Бритва. Опасная бритва с перламутровой рукояткой. Коротким движением он вытряхнул из рукоятки лезвие. И пошел на Марвеля Осса.

Их разделяло несколько шагов. В бильярдной стояла мертвая тишина. Алф Хеллот в панике говорил себе, что надо что-то предпринять. Но что именно? Он зажмурился и услышал легкий стальной звон, когда певучее острое лезвие коснулось лица Марвеля Осса. Звук исчез. Хеллот открыл глаза и увидел, как бритва вонзилась в тонкую кожу. Короткое хлесткое движение проложило в подкожном жире белую борозду через всю щеку вниз к уголку рта. И тотчас показалась кровь.

Ничьи руки больше не поддерживали Марвеля Осса, и он упал. Огромная туша с грохотом распласталась на полу. Ноги сделали несколько резких движений, словно согревая пятками холодную постель. Потом он затих.

Алф Хеллот шагнул вперед. Два человека наклонились над Марвелем Оссом и оглянулись на жидкобородого. Китаец кивнул. И что-то сказал. Тонким голосом, почти фальцетом, стремительно выпалил несколько слов. Забывшие на время про бильярд зрители расступились, пропуская тех, кто понес Марвеля Осса к выходу.

Никто не стал останавливать Хеллота, когда он вернулся к стойке бара и одним глотком осушил свой стакан. Он подождал, пока возобновился стук шаров. Подождал, пока возвратились те, что унесли Марвеля Осса. Потом рассчитался за пиво и опасливо прошел через зал, мимо бильярдных столов к двери. Коридор за дверью, лестница вниз. Никто не сидел на эстраде, играя на гитаре. В полупустом кафе царило уныние. Алф Хеллот бежал на улицу.

Ночная темнота казалась теплым дневным светом после сумрачного кафе. По пути к гостинице — вверх по улочке и через черную рыночную площадь — Хеллота обогнали две-три машины.

Старушка перед телевизором уснула. За нее бодрствовал экран, обливая сомкнутые веки потоком голубого света и мелькающих картинок. Над стойкой в вестибюле виднелась верхняя половина лица портье. Его глаза тоже были закрыты. Не вставая и не говоря ни слова, он повернулся, отыскал нужный номер и уронил гремящий ключ на стойку перед Алфом Хеллотом.

Ключ проскрипел в ржавом замке.

Мышь юркнула под кровать.

Будда улыбался, сидя на коробке с бумажными салфетками.

Сонная волна вздыбилась над Алфом Хеллотом и отхлынула.

За ней катилась другая.

Шипя, она накрыла Хеллота и увлекла его с собой. Белые простыни пенились вокруг Алфика, выброшенного нагишом на тропически черный брег сновидений.

* * *

Часы на запястье показывали шесть ноль-ноль. Может быть, вечера, может быть, раннего утра. Алф Хеллот соскреб щетину острым лезвием, глядя, как в зеркале из полос сонной пены проступает лицо.

Одевшись, он спустился в вестибюль. Низкое солнце просвечивало сквозь пальмовые кроны, расписывая тротуар за окном трепещущим полосатым узором.

За стойкой сидел тот же портье. Алфику не понадобилось ничего объяснять, он и так все понял. Назвал ему номер. На том же этаже, где помещался Алф, в том же коридоре. Ключа на доске не было. Алфик снова поднялся по лестнице.

Дверь в глубине коридора он нашел без труда. Подняв руку, сжатую в кулак, постоял так несколько секунд. Затем постучал, громко и отчетливо. Изнутри тотчас отозвался голос, так же отчетливо:

— Кто там?

— Это я.

— Кто — я?

— Ты — Марвель Осс.

Алфик нажал ручку. Дверь была незаперта, и он вошел. Марвель Осс лежал одетый на постели, как колода. На щеке зияла открытая чистая рана. Из ванной выглянула женщина с бутылкой мексиканской водки в одной руке и белым тампоном в другой. Отвела глаза и снова скрылась.

По лицу Марвеля Осса нельзя было сказать, что он удивлен. Как будто он ждал гостей. Руки явно обрели способность двигаться. Одной из них он указал на единственный стул в комнате. Уголки рта изобразили тусклую улыбку.

— Как ты меня нашел?

Алф Хеллот продолжал стоять, закрыв за собой дверь. Вошла женщина из ванной. Она промыла рану Марвеля Осса и наложила марлевый тампон.

— Старик попросил, — сказал Алфик. — Дал мне адрес одной конторы в Нью-Йорке. Там мне назвали другой адрес. В Миннеаполисе. Некоего мистера Берглуффа из КТПП. Он слышал, что ты в Сент-Луисе. Дальше я сам разобрался.

Алфик пододвинул стул и сел. Женщина продолжала сидеть на кровати возле Марвеля Осса. Алфик кивнул ей. Марвель Осс сказал:

— Повезло тебе с отцом. Достойный человек.

— Ты правда так думаешь?

— Правда? Да таких людей в музеях выставлять!

— Он все голову ломает, как ты тут. Как твои дела и все такое прочее. Может, он что не так сделал. Или чем-то может помочь.

Марвель Осс лежал на спине, сложив руки на груди. Глаза его смотрели в потолок.

— Со мной все в порядке, — сказал он. — Справляюсь. Хоть и не знал тогда. Не знал — ни когда уезжал, ни когда решил не возвращаться. Что это была самая важная минута в моей жизни. Я принял решение. Путное решение, в виде исключения. Вот так. Не мог больше выносить КТПП и все, что с этим связано, включая Авг. Хеллота и прочую шатию. И соскочил на ходу. Я принял самостоятельное решение. Уложил свое барахлишко — и в путь. Вышел на улицу и приземлился в первом попавшемся баре. Там я и принял решение. В том самом баре. Гляжу — сидит за столиком. «Привет, Решение! — говорю. — Чем порадуешь?» — «Садись, — говорит. — Садись давай, — повторяет, не поднимая глаз. — Что-нибудь придумаем. Я на таких насмотрелось. С меня острота, с тебя стаканчик, вместе дернем и выдернем друг друга с корнем. Там будет видно».

— Да уж я вижу.

— Во-во.

— Видели мы, — сказал Алф Хеллот. — Вчера.

Марвель Осс сел на кровати. Взял с тумбочки вентилятор и поводил им у себя перед лицом. Охладившись, вытолкнул щелчком из пачки сигарету, но ветер от большого вентилятора под потолком не давал ему прикурить. Марвель Осс протянул сигарету и зажигалку своей подруге, она отошла в угол, подальше от шторма, и остановилась там спиной к ним.

— Значит, видел? — Марвель Осс провел пальцами по щеке вдоль тампона.

— А кто он такой? — ответил Хеллот вопросом.

Женщина вернулась с зажженной сигаретой. Марвель Осс отнял руку от щеки и глубоко затянулся, прежде чем ответить.

— Ты это про Вонга? Диего Вонга? Слыхал про пограничные состояния? Ну так вот, он — типичный случай, сказал бы я. Заморский китаец из китайского квартала в Гаване. Азия де Куба. Пограничное состояние стало его образом жизни. Он живет границей, живет на границе, через границу, в обе стороны. Здесь, в Сьюдад-Трамполино, товары становятся контрабандой и переходят из одного контекста в другой. На этой границе первый мир встречается с третьим. Без какого-либо второго мира в роли посредника. Сьюдад-Трамполино — не столько город даже, сколько состояние. Город-трамплин. Трамплин для тех, кто хочет совершить прыжок из третьего мира в первый. Прыжок во времени на сотни лет. Своими собственными ногами. Переднее сальто в двадцатый век. Без документов, без паспортов и денег. Нелегальные иммигранты. Брасеро. Или заднее сальто в третий мир. Битники. Парии. Пограничные состояния. Контрабанда — единственное занятие, прежде всего контрабанда людей. Затем юпо, мескалин, кокаин, всевозможные запрещенные снадобья. А также разрешенные, но в запретной форме. Полные грузовики канделильи, главного ингредиента жевательной резинки. Бутылки с ртутью, которой измеряют тепло и холод. Живые омары и усыпленные текилой желтоголовые попугаи, втиснутые в клетки и сплавленные на плотах по Рио-Браво, или Рио-Гранде, как говорят янки. Назови товар — Диего Вонг добудет. Все, от телевизоров до разобранных на части военных самолетов, переправляется через границу в другую сторону, на юг. Там они входят в новый контекст, и старые категории рушатся. Вот тебе повесть о Диего Вонге. Тут и впрямь проходит граница. Трехметровый забор с колючей проволокой поверху разделяет Север и Юг, Прежде и Теперь, Тут и Там, Их и Нас, Норму и Психоз. А посредине — шизофренический город. Город Диего Вонга.

— И город Марвеля Осса?

— Я здесь только затем, чтобы не давать рушиться категориям. Я созерцаю аспекты. Облака пыли в песках, инверсионные следы в небе. Отсюда недалеко до базы Сандиа. И до полигона Аламогордо. Знаю по меньшей мере двух сотрудников федеральной полиции, которые были бы не прочь потолковать с Диего Вонгом.

— И что же ты предпринимаешь?

— А ничего. Я болтаю языком. Болтун я. Когда отдам концы, некролог будет начинаться такими словами: «УмерМарвель Осс. Его подвел язык». Вот так: говорю то, что услышал. Больше ничего я не делаю. Ровным счетом. Каждую неделю могу с чистым сердцем идти к моему духовнику и говорить, не кривя душой: «Отче, я ничего не делал». На что он каждый раз отвечает: «Вот и хорошо, сын мой. Очень хорошо. Продолжай в том же духе». И я следую его совету.