Роман Гноевой - «Сектор Газа» глазами близких

• Название: «Сектор Газа» глазами близких
• Автор: Роман Гноевой
• Издательство: АНТАО
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-94037-043-8

Книга содержит воспоминания близких Юрия Хоя, статьи, интервью, малоизвестные факты из жизни Сектора Газа и лидера, воспоминания фэнов, стихи посвященные Юрию Хою, полный текстовик всех 13 альбомов под редакцией Романа Гноевого, влючаю "Сказку про Кащея Бессмертного". Книга будет интересна не только поклонникам творчества группы "Сектор Газа", но и всем, кто хоть однажды слышал их песни.

---

Ну, а потом и Галя узнала, что мы вместе живем. И когда он приезжал домой, то она ему все выговаривала, что, мол, я его приворожила. А со своими родителями он меня познакомил года 4 назад. Ну, тогда все уже знали, что мы вместе живем. Но и семью Юре жалко было оставлять, говорил: «Как же мои дети без отца жить будут?! И не хочу я разводиться, чтобы скандал был, дележка имущества...» И вот, получалось, что он в месяц полтора — два раза домой ездил к детям, маме помогал. В общем, из-за меня у Юры очень много ругани было, проблем семейных.... Из-за семейных неурядиц у него и альбом не получался. Несколько раз он за него садился.

А так он, в основном, концертами занимался. Вот, недавно, В Германию вместе съездили, отдохнули... Хотя, какой там отдых?! Скукотища! гулять особо негде, заниматься нечем. Мы три дня из гостиницы вообще не вылезали, все три дня бухали...

А когда концертов не было, то он книжки читал. Любил читать, аж жуть. Все триллеры покупал, да мистику всякую. Всего Стивена Кинга скупил. Читал в туалете, это у него изба-читальня была. Запрется один, на час, на два и читает... Часто мы с ним по клубам, по дискотекам ходили, вели ночной образ жизни. Спать ложились утром, вставали вечером. В каких клубах бывали? Ну, на Щелковском шоссе, сейчас он, кажется, по другому, уже называется — «Формула». В «Бункер» часто заходили. Один знакомый как-то раз приглашал нас в гей-клуб. Мы тогда поехали в «Шанс», но он нам не понравился — все пафосно... И потом, Юра терпеть не мог гомиков, просто на дух не выносил...

Через клубы мы и на героин подсели. Юра травку любил покурить, косяки часто забивал... А как-то раз трава кончилась, просто негде было достать, вот мы и попробовали... Были в одном из клубов, нам знакомый бармен и дал. Нет, героин мы сначала не кололи, а нюхали. Потом стали колоть внутримышечно — в бедра, в ягодицы, когда так не брало... Ну, а потом — по вене... Юра несколько раз пытался соскочить с иглы, делал промывание крови, все дела... Меня лечил, как-то раз привез в Воронеж — подальше от знакомых, и положил в больницу. В поселок Тенистый. В «Тенек», как в Воронеже психушка называется.

Так что, с наркотиков он слез бы обязательно, если бы не заболел...

Он когда приехал с гастролей, то заболел гепатитом С. Я, помню, еще у него спросила — что ты желтый такой, мол, печень не болит? Ну, он пошел, анализы сдал — точно, гепатит. Гепатит С, который передается через кровь. Он тогда же пошел к врачам и узнал — можно ли ему встречаться с детьми... Детей своих он любил, а вот по отношению к себе... Его от гепатита лечили, уколы делали, строгую диету прописали... А он очень любил сладкое — шоколад. Горький без орехов. И врачей он не слушал, ел этот шоколад плитками...

Мы приехали в Воронеж клип снимать. И сказку делать. До гастролей в Сочи квартиру себе сняли — на улице Дорожная. Это в Юго-западном районе. Ну, а что бы и в Москве бабушку не бросать, решили так: недельку Мы живем в Воронеже, а неделю — в Москве. И 2-го июля мы снова приехали в Воронеж. И вечером позвонила Галя и попросила отвезти ее в Усмань, к ней тогда сестра приехала. Ну, он отвез их в Усмань, приехал и все рассказывал про клубнику. Там они клубнику собрали в общий таз. И вот, все кушают, а мне, говорит, подали на тарелочке. Первый раз, говорит, такое было... И все ему эта клубника покоя не давала. Вот, а к вечеру 3 июля мы к Владику заехали, к брату его, к Кущеву, потом просто так покатались...

Поехали домой. Так-то он свои видеозаписи особо не любил смотреть, а тут включил видик, поставил кассету с записью концерта и все посмотрел. Ну, легли спать. А утром 4 числа он должен был встречаться с оператором, а вечером у нас должна была быть съемка. А до этого он еще должен был с гримером встретиться — нужно было загримироваться к съемке. Ну, мы договорились встретиться часов в 12, начало первого и боялись проспать. Я глаза утром открываю, а он бегает по квартире. Я спрашиваю: Юра, что с тобой? А он: «Не пойму сам... Кровь кипятком по венам бежит. Я чувствую, как она бежит и не просто бежит — обжигает вены...» Я посмотрела, а у него испарина, как при температуре. У меня мысль была «скорую» вызвать. А он говорит — мол, не надо, я сейчас аспиринчику выпью. Аспирин — он вроде как кровь разжижает. Ну, выпил, сели в машину, поехали. Он очень бледный был, еще сказал: «Блин, я как мертвец, даже гримировать не надо...» И говорит — тут у меня знакомый живет, давай к нему заедем... Это где-то на левом берегу в частных домах. Приезжаем к этому парню, заходим в дом... Юрка сразу лег на кровать. Свернулся калачиком и стал качаться из стороны в сторону. «Оль, так больно! — говорит. — Все огнем жжет!» Вот все говорят, что у него печень отказала. Не знаю, если бы это печень была, то все по-другому бы было... Не знаю я, что это было. И вот, лежал он и качался. Ну, я его успокаивала. Потом встала за сигаретами, пошла в другую комнату. И тут грохот такой! Смотрю — а Юра с кровати упал. Я этого парня зову: «Андрей! Помоги!» Перепугалась, в общем. Ну, мы его посадили на пол, о кровать облокотили. Он так дышит тяжело, руки трясутся, глаза закатились... Мы его положили, рубашку расстегиваем... Я помню еще со школы про скусственное дыхание, ну, и стали делать ему. Сначала рот в рот, потом стали массировать грудную клетку. Юра сознание потерял, а Андрей говорит — слушай сердце! Я слушаю и мне кажется, что оно где-то далеко-далеко, но бьется. Андрей бросился «скорую» вызывать, три раза там адрес отказывались записывать. Я в пятый раз звоню — что же делать, человеку с сердцем плохо! Что вы делаете, он же не доживет, пока ваши врачи приедут! Наконец, они адрес записали. Я выбежала встречать их на улицу — чтоб врачи не заблудились в домах.., А Юра уже задыхается, лицо бордовое... И как он лежал, так и умер...

Чем я сейчас займусь? На работу буду устраиваться. Официанткой в ночной клуб. Платят прилично, да и чаевые там нормальные.

Вадим Глухов

Как и Жирное, Вадик Глухое после смерти Юрия Хоя с головой ушел в работу. Сейчас у него аж три проекта. Во-первых, он пишет гитарные партии для воронежского «социального поэта» а-ля Тальков, во-вторых, подыгрывает малоизвестной местной рок-певичке, в-третьих, готовится к записи собственного альбома гитарной музыки. Сейчас он не пьет, так что ежедневная игра стала для него чем-то вроде лекарства и медитации одновременно.

Юра был моим другом. Так что ничего плохого я о нем сказать не могу. Только хорошее. Он был хорошим человеком.

Хотя мы с ним до «Сектора Газа» и не общались. Ну, по рок-клубу я его, конечно, знал, но это так было... Типа: «здравствуй — до свиданья», а так мы вообще не общались...

А в «Сектор» меня Юра позвал, я и пришел. Домой ко мне пришел и спросил — будешь работать? Я сказал, что буду... В 1993 году это было. Ая до этого был уже известным музыкантом, в филармонии работал. Я вообще уже 15 лет профессионально играю. Вот, работал я в филармонии, а тогда у нас пошла эта система — самоокупаемости. Раньше-то мы все были на дотации. Я пришел, отработал, взял «бабки» и ушел. И меня вообще не интересовало — сколько там человек сидит в зале, слушают они или нет... Вот, а после перевода на самоокупаемость, работы стало меньше... Артистов стали больше показывать по телевизору, появилось много музыкальной информации, люди стали разбираться. И на концерт хрен знает кого они уже не шли... Вот, и ансамбли филармонические, естественно, сели на жопу. Поэтому Юркино предложение поработать было для меня весьма кстати.

Ну, как мы работали... Он писался в Москве, мы сидели в Воронеже, потому что нас вывозить в Москву было дорого, за все же платить надо... Ну а нам он кассету с записью пришлет, а мы партии снимем...

Да и что там играть-то?! Если бы там партии были особо продуманные какие-то, супер — выдающиеся... Там же вся музыка, честно говоря, содранная... Понимаешь, вот я — профессиональный музыкант, Аникеев — он вообще хрен знает с какого времени играет, люди, короче, опытные. И нам ни репетиций, ни чего-то там особого не надо было... У нас, в «Секторе», вообще не было ни одной репетиции. Ну, были там может раза 3-4, когда новые песни разучивали. Но особо не парились там. Снял с магнитофона, сыграл — что там делать-то такого особо сложного?! Я вот так скажу: в музыке «Сектора Газа» не было никакого новшества, никаких особо сложных мелодий, ничего, что могло бы заинтересовать музыканта. Однообразная музыка. Я, например, на концерте песни путал. Вот есть три песни — Туман», «30 лет» и еще какая-то... А! «Взял вину на себя». Они же одинаковые все, в копейку просто. И я часто их путал. Короче, в «Секторе» не на музыку делался упор. Дело в другом: Юра сам нес людям такую информацию, что, наверное, даже сам не подозревал, как эта информация воздействует на людей. Юра, он с людьми находил общий язык. И популярность «Сектора» — это только Юра Хой, вся его заслуга. Так что, для музыкантов «Сектор» был только источником зарабатывания денег. Халтурой. И больше ничем.