Геннадий Сосонко - Диалоги с шахматным Нострадамусом

• Название: Диалоги с шахматным Нострадамусом
• Автор: Геннадий Сосонко
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-7905-4359-6

Новая книга голландского гроссмейстера Генны Сосонко — своеобразное продолжение его сборника «Мои показания» («Рипол классик», 2003), ставшего самым ярким событием в российской шахматной литературе за последние годы.

В роли Нострадамуса выступает голландец Хейн Доннер, который был не только сильным гроссмейстером, но и блестящим журналистом и литератором, любившим рядиться в тогу прорицателя. Сосонко, переведя два десятка его рассказов на русский язык, вступает с ним в заочную дискуссию. В предисловии он пишет: «По этому принципу и построена книга: сначала следует повествование Доннера, потом мое собственное — на ту же тему. Я не был бы шахматистом, если бы не рассматривал каждый рассказ Доннера как отправную точку для соревнования, надеясь, что в любом случае в выигрыше останется читатель».

---

Много позже он писал: «Когда Сартру было одиннадцать лет, он обнаружил, что Бога — нет. Однажды он стоял, ожидая двух своих подружек, но они не пришли, и внезапно он подумал: «Так я и знал — Бог не существует». Сартр оставался верным этому откровению всю свою жизнь и позже вынес его очень далеко за пределы горизонта». Примерно то же самое можно сказать и о Доннере, чья во всем сомневающаяся и ничего не принимающая на веру натура проявилась уже в детские годы, когда маленький Хейн заявил опешившему отцу, что Адам и Ева не могли стоять у истоков жизни на Земле.

«После смерти отца в мои руки попало письмо, которое я написал ему, когда мне было четырнадцать лет. К этому времени семена сомнений, главным образом интеллектуального происхождения, проросли уже в моей душе. Фактическая ложность Откровений, особенно по части сотворения мира, стала очевидной для меня. Хотя я должен был тогда посещать церковь, в библейский рассказ о происхождении всего живого я не был в состоянии больше верить, так как рассказ этот дисгармонировал с блистательной красотой теории эволюции. Поэтому во время обмена мнениями на собрании религиозного молодежного объединения я без обиняков спросил пастора: «На каком основании всё, что написано в Библии, — правда?» С железной

логикой догматика тот отвечал: «На основании Второго послания Петра, главы первой, двадцать первого параграфа и на основании Послания к галатам, параграфов восьмого и девятого».

Мне показалось это ужасно смешным. Истина здесь объяснялась при помощи факта, содержащегося в нем самом. И хотя я тогда слыхом не слыхивал о «Математических принципах» Бертрана Рассела, я осознал совершенно ясно, что нельзя объяснять что-то при помощи того же самого, что для этого нужно нечто другое, другие доказательства.

К этому следует добавить, что, когда я стал вдумываться в аргументы человека, чьему имени обязано христианство, он предстал для меня в совершенно ином свете. Я до сих пор полагаю, что высказывания типа «Не судите да не судимы будете» или «Пусть левая рука не ведает, что делает правая» заимствованы из древнегреческой логики, для того чтобы избежать парадокса Эпименида[ 26 ]».

Особенно Доннер возмущался заповедью «Возлюби ближнего, как самого себя», полагая, что заповедь эта противоречит самой природе и вместе с другими, проповедующими покорность и смирение, неприемлема для здравомыслящего человека.

Все ритуалы, связанные с протестантской религией, строго выполнялись в доме Доннеров: сдержанность и скромное приличие во всем, регулярные семейные чтения Библии, обязательное посещение церкви, в воскресенье — дважды. Тогда в Голландии воскресенье почиталось особым днем, и единственным приличествующим занятием в этот день признавался поход в церковь. Любая деятельность, связанная с работой в воскресенье, считалась грехом, и шахматы не являлись исключением. Вернее, не столь сама игра была грешной, сколь факт, что ради этой твоей прихоти должны работать в день, предназначенный для отдыха и молитв, другие: водитель автобуса, доставляющего тебя к месту игры, буфетчица, готовящая кофе, судья, исполняющий свои обязанности, и т.д.

Я еще застал времена, когда регламент чемпионатов страны составлялся таким образом, чтобы выходные дни приходились на воскресенье. В положении о турнире имелась статья, что если шахматист по религиозным мотивам отказывается играть в воскресенье, для него должен быть изыскан другой день. Не могу припомнить, чтобы эта статья получила практическое применение, но знаю точно, что мастер Зюйдема никогда не играл по воскресеньям.

Религия всегда с подозрением смотрела на игры, и отношение церкви к шахматам в Западной Европе претерпевало различные оттенки, оставаясь в целом негативным. Сохранилось письмо кардинала Дамиани к папе Александру II, в котором он строго отзывается о страсти к шахматной игре и сообщает, что наложил на одного священника, игравшего в гостинице с другими гостями в шахматы, обет прочесть три раза псалтырь, а затем совершить омовение ног у двенадцати нищих и одарить их деньгами. Несмотря на любовь к шахматам отдельных представителей духовенства, церковь считала шахматы азартной игрой, что не было преувеличением, так как не только ставки достигали порой колоссальных сумм, но и зрители нередко держали крупные пари на игроков.

Впрочем, любители шахмат встречались и среди восседавших на Святом престоле. Так, Пий V, страстный поклонник шахмат, до того был очарован блестящими комбинациями Паоло Бои, одного из лучших игроков 16-го века, что обещал ему всевозможные льготы, если он перейдет в духовенство. Но Бои слишком любил странствующую жизнь, чтобы принять предложение Папы, и, даже когда тот пытался прельстить его кардинальской шапкой, остался непреклонен в своем решении.

Любовь к игре приписывается и Иоанну Павлу П. В некоторых шахматных журналах появлялись даже двухходовки, автором которых был Кароль Иосиф Войтыла: под этим именем Святой отец появился на свет. На самом деле эти задачи принадлежали проблемисту, публиковавшему под именами известных людей собственные композиции. Что касается Кароля Войтылы, то в молодости он действительно увлекался спортом, отдавая предпочтение футболу и горным лыжам, а в последние годы являлся тайным болельщиком «Ливерпуля».

В России церковью изначально запрещалась всякая игра. Ставя шахматы на одну доску с такими запретными удовольствиями, как игра в кости, песни, «бесовские сказания» и пьянство, православная церковь до середины 17-го века вела жестокую борьбу за их искоренение. Невзирая на это, шахматы были очень распространены, и не только среди мирян, но и среди духовенства, которое в особенности подвергалось суровым наказаниям за увлечение игрой. Однако в Соборное уложение от 1649 года под запрет шахматы не попали. Хотя в церковно-поучительной литературе они по старой традиции рассматривались как «наследие диаво-ла» и сопоставлялись с обжорством и пьянством, в среде духовенства стали раздаваться голоса в защиту игры. Так, в начале 17-го века иеромонах Берында пояснял, что шахматы следует толковать как «хитрость», — под «хитростью» же в то время разумели умственную изощренность. Тем не менее благосклонно на шахматы православная церковь не смотрела: сто лет спустя поступил донос на митрополита Феодосия Яновского, что тот «будучи в Москве, оставя церковные службы и монашеское преданное правило, уставил у себя самлеи (ассамблеи) с музыкой и тешился в карты, шахматы и ненасытно в том забавлялся...»

Хотя с той поры прошло много лет, церковь по сей день не вьфаботала единого взгляда на игру, и среди церковных деятелей сейчас можно найти самые различные мнения на этот счет.

Один из авторитетов современной православной церкви дьякон Андрей Кураев говорит:

«В церковных канонах осуждается только один вид спорта — шахматы. Почему? Есть особенность, которая делает шахматы одним из самых рискованных в духовном смысле видов спорта. Шахматы — это создание интеллекта. А человек в большей степени отождествляет себя со своим интеллектом, чем со своими ногами. Если я играю в футбол, я могу вытерпеть и пережить, что бегаю не так быстро, как Петька, например. А вот шахматы... Проиграл человек — и тут начинается буря в душе: противник умнее, что ли? Я когда-то играл в шахматы и в турнирах участвовал. С такими мыслями в ночь перед партией чего только не пожелаешь своему сопернику!

В принципе, можно владеть всем, лишь бы ничто не владело тобой. Если ты можешь нормально относиться к своему противнику, сохранять дружеские отношения с ним, слава Богу, великий ты человек. Но посмотрите на Каспарова с Корчным и Карповым - все переругались. Где шахматы — там всегда какие-то разборки и интриги».

Духовные пастыри нередко выступают и по радио. В апреле 2004 года юная жительница столицы Урала обратилась к главе Екатеринбургской епархии Русской православной церкви архиепископу Викентию с вопросом: не являются ли шахматы бесовской игрой? Православный иерарх поспешил развеять ее сомнения, отнеся к «грешным игрищам» компьютерные игры, столь любимые сегодня российской молодежью, тогда как шахматы являются, по его мнению, чем-то совсем иным и никакого запрета на занятия ими со стороны Церкви нет.

«Шахматы — это спокойная умственная игра, развивающая мышление. Она не является грехом, — заявил архиепископ. — Святые отцы запрещают нам играть в игры, которые возбуждают страсти и азарт, а вместе с этим недоумение, гнев, раздражение...»

Ах, владыка, владыка, если бы вы знали...

Огорошен был и протоиерей Артемий Владимиров, когда во время чемпионата Европы среди женщин в Кишиневе (2005), выступая в прямом эфире по радио «Радонеж», услышал вопрос маленькой девочки: можно ли ей играть в шахматы?

«В шахматы? - переспросил протоиерей. - Ну, можно... Можно... Для развития смекалки, для развития интеллекта... Впрочем, когда ты подрастешь, то, может быть, прочитаешь роман русского писателя Набокова «Защита Лужина». К сожалению, писатель этот был не особенно благочестивый, но даровитый особо. Из этого романа следует, что любое увлечение может перерасти в искушение, если отдаваться этому увлечению с головой. Как говорится в русской пословице: кто чем увлекается, тот тем и искушается. Поэтому, как говорит другая мудрая пословица, — всё хорошо в меру. Вот моя матушка, например, сыграет партию в шахматы после обеда, а потом переходит к другим домашним делам...»