Геннадий Сосонко - Диалоги с шахматным Нострадамусом

• Название: Диалоги с шахматным Нострадамусом
• Автор: Геннадий Сосонко
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-7905-4359-6

Новая книга голландского гроссмейстера Генны Сосонко — своеобразное продолжение его сборника «Мои показания» («Рипол классик», 2003), ставшего самым ярким событием в российской шахматной литературе за последние годы.

В роли Нострадамуса выступает голландец Хейн Доннер, который был не только сильным гроссмейстером, но и блестящим журналистом и литератором, любившим рядиться в тогу прорицателя. Сосонко, переведя два десятка его рассказов на русский язык, вступает с ним в заочную дискуссию. В предисловии он пишет: «По этому принципу и построена книга: сначала следует повествование Доннера, потом мое собственное — на ту же тему. Я не был бы шахматистом, если бы не рассматривал каждый рассказ Доннера как отправную точку для соревнования, надеясь, что в любом случае в выигрыше останется читатель».

---

В дневниках Петра Ильича Чайковского очень часто встречается упоминание «гвоздя в голове»: «Встал после чудного сна с остатками гвоздя в голове», «Ночью просыпался с головной болью. Встал здоровым, но с остатками гвоздя. Потом прошло». Или: «Спал очень много, но все-таки проснулся с остатком гвоздя. Был весь день крайне осторожен и в пище, и в работе, но все время гвоздь все-таки был». Очевидно, что сон и непосредственно связанное с ним физическое состояние оказывали огромное влияние на творческую деятельность великого композитора.

Один из самых известных философов 19-го века говорил, что всё, что он написал после бессонной или плохо проведенной ночи, написал не он. Мысль эта очень понятна шахматисту: каждому известно состояние, когда, просыпаясь, чувствуешь, что еще не отдохнул, что мозг не находится в состоянии ясности, совершенно необходимой для игры в шахматы. И это не предвещает ничего хорошего для предстоящей партии.

Все шахматисты прошлого и настоящего единодушны во мнении: хороший сон, свежая голова — залог успеха; в конце концов, режим сна не так уж важен, главное, чтобы к моменту игры вы были в состоянии боевой готовности. Знавшие Владимира Симагина вспоминают, что тот просыпался ровно в шесть утра, закуривал и начинал читать или анализировать на карманных шахматах. Через некоторое время он снова засыпал.

«Нарушение сна — первый признак нервного истощения, — говорит Борис Спасский. - Я понял, что проигрываю матч Фишеру в 1972 году, когда потерял сон. Я просыпался утром, часов в шесть, и, ворочаясь, долго не мог заснуть. Умение накапливать энергию и экономно ее расходовать — большое искусство. Нервы обеспечивают главное: работоспособность и выносливость, и нервное истощение — самый главный враг шахматиста».

Немалую роль отводил сну и Капабланка. «Что касается вопроса о том, как готовиться к турниру, скажу, что самое важное — сон вволю, душевный покой и отсутствие забот нешахматного характера, — отмечал он. — Я слышал, что Алехин уделяет большое внимание сложной и трудной психологической подготовке. Для меня это означало бы огромную — и напрасную - трату физической и умственной энергии».

Турнир в Петербурге 1914 года совпал у будущего гроссмейстера Левен-фиша с подготовкой дипломного проекта; он решил совместить оба занятия, резко сократив часы сна. «Качество игры снижается, а нервная система недопустимо изнашивается, — предостерегал Григорий Яковлевич молодых шахматистов уже на склоне лет. — Никому не интересно, что вы пришли на игру переутомленным и из-за этого потерпели поражение».

«Сон, конечно, важное дело, - говорил Ботвинник. - Я спал хорошо до московского турнира 36-го года. Но тогда такая страшная жара стояла, да еще шум постоянный на улице, что я потерял сон. Но был молодой и с бессонницей играл хорошо, заставлял себя играть. Потом сон как-то восстановился, но полного порядка так и не было».

Когда в 1993 году в Тилбурге я разговаривал с Ботвинником, Патриарху было уже за восемьдесят. Он признался, что в последнее время случается всё чаще, что сон не идет совершенно. «Что я делаю тогда? Да лежу себе спокойно и часами анализирую что-нибудь. Что? А всё, что в голову взбредет, например французскую. Вот подумал недавно: а что, если на третьем ходу коня на е7 развить? Ну а дальше — смотря по обстоятельствам...»

В 1993 году в Сан-Лоренцо Тимман проиграл Шорту белыми в разменном варианте испанской. «Это была решающая партия полуфинального матча на первенство мира, — вспоминает Ян, — почти всю ночь перед ней я провел без сна и помню то тяжелое чувство, с которым вышел на игру. Из опыта я знал, что здесь может подвести всё, и в первую очередь интуиция. Твой мозг уже не принадлежит тебе: ты - это другой человек. Десятью годами позже на турнире в Вейк-ан-Зее я проиграл стоящую на выигрыш партию Раджабову. Это так подействовало на меня, что я потерял сон на все время турнира».

Чемпионат Москвы по блицу 2003 года собрал немало замечательных гроссмейстеров. Опередив второго призера на три с половиной очка, первое место завоевал Алексей Дреев. «Замечательно выспался перед турниром, — объяснил сам победитель этот успех, — и голова работала отлично».

Прерьгаистый, с просыпаниями, сон не может обеспечить полноценного отдыха, но для шахматиста есть более страшный враг: бессонница. Еще Гиппократ указывал на то, что постоянная бессонница есть признак наступающего бредового состояния, и писал об этом, как об очень плохом предзнаменовании. Если вспомнить шахматистов с психическими проблемами, например Майлса или Витолиньша, не спавших порой сутками подряд, то легко представить себе, каково им было играть в шахматы.

Можно, конечно, прибегнуть к снотворному, но за это очень часто расплачиваешься тяжелой головой поутру, и лекарство может оказаться хуже болезни.

«Я пробовал несколько раз принимать таблетки, но в этом есть что-то неестественное, это ведь уже поражение в каком-то смысле. Чтобы снять напряжение, когда оно достигает максимума, я думал разок попробовать гашиш, но так никогда и не прибег к этому средству», — говорит Ян Тимман.

Особая тема: сон перед партией. Здесь у каждого шахматиста свои привычки и склонности. Лежал перед партией Ботвинник, «но не спал, просто лежал, потому что когда лежишь, никто не лезет с глупыми разговорами».

Горячим приверженцем сна перед партией является Виктор Корчной. В конце 60-х — начале 70-х годов, когда я помогал ему, в мои обязанности входил и телефонный звонок, кладущий конец послеполуденному отдыху Маэстро. «Виктор, пора», — говорил я с интонацией: вставайте, граф, вас ждут великие дела — так слуга Сен-Симона будил каждое утро французского философа-просветителя.

Всегда спал перед партией Гата Камский. Вспоминаю, как на одном из турниров в Дос-Эрманасе его отец произнес страстную речь в защиту сна перед игрой, приводя в подтверждение своей правоты Веселина Топало-ва, включившего эту процедуру в свой распорядок дня.

Люк ван Вели в последнее время тоже перенял эту привычку, но большинство шахматистов нового поколения — «совы»: засиживаясь за шахматами (и, конечно, за компьютером) до трех-четырех ночи, они просыпаются ближе к полудню — здесь бы только успеть перекусить и, если получится, выйти на коротенькую прогулку, а там и на партию пора. Примеры сегодняшних сов, которых вообще довольно много среди гроссмейстеров: Крамник, Свидлер, Грищук, Бакро, Лотье, Морозевич — это из первых пришедших на ум имен.

Совой является Карпов, который может засиживаться за карточными или другими играми до глубокой ночи. Совой был и Таль. Однажды в Брюсселе во время Кубка мира 1985 года Миша в баре «Селект», особенно любимом шахматистами, часа в четыре ночи, уже сильно «в кондиции», спрашивал, а что играет, собственно говоря, Люк Винантс — его соперник в очередном туре — на 1.е4?

Этот вечер не был исключением для Таля; нередко ночные застолья продолжались у него до тех пор, пока Морфей естественным путем не переносил его в свое царство.

Морфей, бог сна в античном искусстве, изображался в виде старика с крыльями. На крыльях Морфея уносится человек в мир ночных грез и сновидений. Необычным образом переплелись там удивительные события, невозможные в нашем скучном реальном мире, нередко там нас ждут люди, которых давно уже нет в живых. В игрушечный мир деревянных фигурок переносит на своих крыльях Морфей людей, играющих в шахматы.

Хотя объяснение сновидений занимает немалое место в работах Фрейда, из которых я понял, что путешествие символизирует смерть, червяки, щенки, саранча и мухи — детей, а лейка, ружье, банан, морковка, жезл, ключ, копье, фонтан — сами знаете что, шахмат я в его книгах не нашел. Упомянуты, правда, символизирующие родителей король и королева, но к шахматам они отношения не имеют.

На полках книжных магазинов в России сейчас можно найти массу самых разнообразных сонников. В них встречается и слово «шахматы», и почти все авторы сонников сходятся во мнении: проигрыш партии не предвещает ничего хорошего. Один справочник предупреждает, что поражение может привести к застою в делах и ухудшению здоровья, другой тоже советует избегать проигрыша; поражение означает, что вас ждут происки врагов, а вот выигрыш — преодоление всех трудностей и удачу. Вывод ясен: даже во сне следует стремиться к победе.

Если вы в ночных грезах проигрываете партию более сильному сопернику, надо призадуматься о правильности выбора профессии. Сновидение, в котором вы, играя в шахматы, добиваетесь отличных результатов, означает грядущее повышение по службе. При игре белыми ждите выгодного предложения, могущего принести значительную прибыль, черные же фигуры символизируют в основном убытки и потери. Так что значение цвета фигур и во сне немаловажно.

Известно, что свинье снится желудь, а курице — просо. С людьми дело обстоит сложнее, и шахматистам не всегда снятся выигрывающие маневры и красивые комбинации.