Сергей Кремлёв - Россия и Германия. Стравить! От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона. Новый взгляд на старую войну

• Название: Россия и Германия. Стравить! От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона. Новый взгляд на старую войну
• Автор: Сергей Кремлёв
• Издательство: ООО «Издательство ACT»: 000 «Издательство «Астрель»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-017638-4 (ООО «Издательство ACT») 5-271-05910-3 (ООО «Издательство «Астрель»)

В XX веке весь мир был потрясён двумя крупнейшими войнами между Россией и Германией.

Автор книги С. Кремлёв аргументированно и убедительно доказывает, что кровопролития могло бы и не быть, поскольку весь ход мировой истории наглядно подтверждает, что две великие державы — союзники, а не враги.

Чем стал для России её союз с Францией и Англией? Хотел ли войны германский император Вильгельм II? Кем должна была быть Германии для России — врагом или партнёром? Какова роль Америки и «Золотого Интернационала» в подготовке войны? Много ли правды в истории с «пломбированным вагоном» Ленина? Каким образом итоги Первой мировой войны создавали условия для Второй?

Россия выстояла в начале XX века. Но союз великих держав так и не стал реальностью. Так кто же стравил их? И не столкнут ли в третий раз?

На эти и другие вопросы отвечает автор, аргументировано доказывая, что Россия и Германия должны были стать союзниками, а не врагами.

---

«Логика» Пикуля точно соответствовала воззрениям гоголевского Ивана Ивановича, который после того, как осведомлялся у убогой старухи, не хочется ли ей хлеба и мяса, «великодушно» заключал: — «Ну, ступай же с Богом. Чего ж ты сто ишь? Ведь я тебя не бью…».

ГЛАВА 10 Продолжение торжественной «разделки»

В отличие от гоголевской «небоги» над немцами не только издевались. Их еще и били. Причем били рядовых немцев. Ну, то, что Германия лишалась значительных территорий — это еще было полбеды. Хотя Эльзас и Лотарингия были, скорее, немецкими, чем французскими землями. Да, Бисмарк когда-то склонялся к мысли передать часть этой спорной территории третьей стороне — Швейцарии. Да, вдумчивый взгляд на проблему Эльзаса и Лотарингии убеждает в том, что смысл в идее «железного канцлера» имелся. Однако все здесь было не просто, неоднозначно.

С «эльзасским вопросом» не лучшим образом справлялись и Франция, и Германия. До середины XVII века, до Вестфальского мира 1648 года, эти провинции входили в состав Германии. Потом их прибрала к рукам Франция, но и через двести лет — в середине XIX века — для 85 % населения родным был немецкий язык, а сельские жители поголовно не знали французского языка даже в двадцатых годах XX века — уже после того, как Эльзас и Лотарингия опять вошли в состав Франции.

Французы из века в век показывали себя плохим «старшим братом». Насильственное офранцуживание было таким жестким, что в 1869 году, незадолго до франко-прусской войны, в Страсбурге приходилось вводить военное положение.

Но и немцы, аннексировав древний Лоррейн, повели себя не лучше и начали усиленную германизацию. Во Францию тогда переселились 400 тысяч человек. В германском рейхстаге эльзасцы получили 15 мест. На первых же выборах все пятнадцать выиграла партия, выступающая против аннексии. Правда, уже в 1890 году она успеха не имела, несмотря на то, что Франция немало средств тратила на искусственное разжигание страстей.

Академик Тарле признавал: «Собственно, не было ни одного класса населения в Эльзас-Лотарингии, который определенно стремился бы к присоединению к Франции. Рабочий класс ни малейших сепаратистских наклонностей не проявлял; крупная торговая буржуазия и финансовый мир тесными узами связались с германским внутренним рынком».

Иными словами, любовь эльзасцев к старой доброй Галлии горела ярким пламенем лишь на страницах парижских газет. Однако победители безоговорочно претендовали на «возврат захваченных тевтонами французских провинций». При этом Клемансо сослался на «ликование народа», с которым-де были встречены французские войска, и заявил, что «плебисцит совершился».

Чепчики вместо бюллетеней референдума — это было в практике народного волеизъявления чем-то новым. И уж не знаю, сколько их там взлетало в воздух, но неумолимые цифры доказывают, что французских «освободителей» эльзасцы приветствовали, в основном, на немецком языке. А французская «родина» к новым гражданам была по-прежнему немилостива. Их дискриминировали, эльзасских новобранцев направляли служить исключительно в колонии с наиболее гнилым климатом, А поток насильственных переселенцев теперь потек уже в Германию.

Соответственно эльзасские автономисты победили и на парламентских выборах 1928 года, и на муниципальных 1929. Наилучшим вариантом стало бы действительно обеспечение широкой автономии Эльзас-Лотарингии в составе Германии, но Франция не допускала подобного даже теоретически. Очень уж богатыми, очень лакомыми были эти территориальные «куски».

Иначе говоря, ни о каком подлинном праве народов на выбор судьбы в результате «версальских» радений не могло быть и речи. Так, у Германии отобрали все колонии, но не освободили их народы, а просто сменили им хозяев.

Что же касается почти всех отходивших от Германии европейских земель, то их населяли, преимущественно, немцы. Из 327 тысяч жителей Данцига их было 317 тысяч.

Мемель, «подаренный» союзниками «новодельной» Литве, тоже относился к чисто немецким городам.

Германия фактически разоружалась: флот сводился на «нет», армия уменьшалась до сотни тысяч человек (96 тысяч солдат и 4 тысячи офицеров). В Вооруженных силах запрещалось иметь бронетанковые войска, авиацию и тяжелую артиллерию. Были сданы и уничтожены 130 тысяч пулеметов, 31 тысяча минометов, 60 тысяч орудий и стволов, почти 30 тысяч лафетов, 16 тысяч самолетов и 27 тысяч авиамоторов. У Германии отбирали 80 тысяч оружейных лекал, потому что ей запрещалось производство оружия. То, что армия и флот чуть ли не уничтожались, масла у немецких детей еще не отнимало. Но и масло вывозилось к союзникам десятками тысяч тонн.

Франция и Бельгия отбирали у немцев 371 тысячу голов скота, из них — 140 тысяч дойных коров. И, лишая молока немецких детей и раненых в госпиталях, франко-бельгийцы фактически становилась на путь геноцида. До 1 мая 1921 года Германия должна была выплатить 20 миллиардов золотых марок золотом, отдать половину наличности красителей, все крупные торговые суда, половину — средних, четверть — рыболовных, пятую часть речного флота. По репарациям отбиралось 150 тысяч товарных вагонов, 10 тысяч вагонов пассажирских и 5 тысяч паровозов. Франция экономически захватывала Рур, и немцев обязывали, в счет репараций, поставить Франции 140 миллионов тонн угля, Бельгии — 80 миллионов, Италии — 77 миллионов. Немцев лишали двух третей их угольных богатств, четырех пятых химической мощи, базы производства продовольствия, да и вообще всего, что могло приглянуться Антанте…

Как немецкому народу выкручивали руки версальской «веревкой», очевидно не только по отторжению от Рейха чисто немецкого Данцига и созданию «польского коридора» раздора. В манере насильников союзники «решили» и Верхне-Силезский вопрос, который давно стал в СССР темой запретной. Уж очень неприглядно выглядели в этом «вопросе» поляки. История же стоит того, чтобы о ней рассказать.

Верхнюю Силезию историки ЦК КПСС относили к «исконным польским землям», хотя последний год польского владения ими — 1336-й…

Перед Первой мировой войной из 2 207 981 жителя Верх ней Силезии поляков, вместе с полунемцами-полуполяками, было 1 169 340 человек, то есть — половина. Но еще там были богатейшие залежи угля, цинковой и железной руды. Вильсон и Клемансо настаивали на передаче этих залежей Польше вместе с людьми, которые к ним «прилагались». Ллойд Джордж упирался.

Но ещё больше упирались немцы, и тут пасовал даже большой капитал. Во-первых, люди — это не суда. Их делить все же сложнее… Самый справедливый выход — плебисцит. Немцы на нем настаивали, немцы его и добились.

В плебисцитной зоне была введена власть международной комиссии во главе с французом — генералом Ле-Роном. Вертелся там и польский комиссар Корфантого. В зону хлынули агрессивные поляки, всячески притесняя немцев. Фашиствующих поляков поддерживали французы, народ «демократический».

В зоне расцвёл террор. Да не немецкий — польский. Корфантого организовывал его, не жалея сил, времени и денег. Немцам сжигали дома, им угрожали смертью.

А голосование 20 марта 1921 года прошло спокойно и за вершилось полной победой немцев: за Германию были поданы 707 393 голоса, за Польшу — 479 365 голосов. Как видим, читатель, даже многие взрослые поляки желали жить в Германии. Союзнический Совет вынужден был «милостиво» выделить веймарской Германии две трети Силезии, а Польше — треть. Но КАКУЮ треть? Германия лишилась, но Польша приобрела 95 % запасов силезского угля, 49 из 61 антрацитовых копей, все 12 железных рудников, 11 из 16 цинковых и свинцовых рудников, 23 из 37 доменных печей. Германия по теряла 18 % общенациональной добычи угля и 70 % — цинка.

Кромсали не только национальные богатства Германии, а и немецкую нацию. Тупо, невежественно, равнодушно. Что там Силезия? Тут хоть что-то немцам удалось отстоять. А вот как вышло с богемскими немцами в никогда ранее не существовавшем Чехословацком государстве, созданном хлопотами Масарика, Бенеша и их покровителей. Еще в Америке Вильсон заявил:

— Я намерен отдать Богемию Чехословакии.

— А как вы при этом собираетесь поступить с немцами, там проживающими?

— Но их ведь там немного.

— Более трёх миллионов на семь миллионов чехов.

— Три миллиона? — изумился Вильсон. — Любопытно! Масарик мне никогда об этом не сообщал.

Конечно, Масарик не мог громогласно признавать, что чехи не имеют ни морального, ни исторического, ни международно-правового основания на включение в состав Чехословакии районов проживания судетских немцев.

Теперь Вильсону это разъясняли другие, но на его решение новая информация не повлияла, и немцы были отданы под власть чехов.

Ранее богемские районы Судет, населенные немцами, граничили с Германией, но входили в состав Австро-Венгрии. После войны «лоскутная империя» распалась. Право на само определение получили от Антанты венгры, поляки, чехи (но не словаки). А вот австрийских немцев союзники такого права лишили — несмотря на единодушное желание тех воссоединиться с немцами германскими путем «аншлюса». По судетским немцам такое решение ударило особенно больно — иногда чешская граница отделяла друг от друга детей и отцов, братьев и сестёр.