Сергей Кремлёв - Россия и Германия. Стравить! От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона. Новый взгляд на старую войну

• Название: Россия и Германия. Стравить! От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона. Новый взгляд на старую войну
• Автор: Сергей Кремлёв
• Издательство: ООО «Издательство ACT»: 000 «Издательство «Астрель»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-017638-4 (ООО «Издательство ACT») 5-271-05910-3 (ООО «Издательство «Астрель»)

В XX веке весь мир был потрясён двумя крупнейшими войнами между Россией и Германией.

Автор книги С. Кремлёв аргументированно и убедительно доказывает, что кровопролития могло бы и не быть, поскольку весь ход мировой истории наглядно подтверждает, что две великие державы — союзники, а не враги.

Чем стал для России её союз с Францией и Англией? Хотел ли войны германский император Вильгельм II? Кем должна была быть Германии для России — врагом или партнёром? Какова роль Америки и «Золотого Интернационала» в подготовке войны? Много ли правды в истории с «пломбированным вагоном» Ленина? Каким образом итоги Первой мировой войны создавали условия для Второй?

Россия выстояла в начале XX века. Но союз великих держав так и не стал реальностью. Так кто же стравил их? И не столкнут ли в третий раз?

На эти и другие вопросы отвечает автор, аргументировано доказывая, что Россия и Германия должны были стать союзниками, а не врагами.

---

31 января 1917 года. Циммерман в здании германского Аусамта (МИДа) вручил недавнему собутыльнику ноту, извещавшую о начале Германией с 1 февраля неограниченной подвод ной войны.

А 3 февраля Вильсон объявил в конгрессе о… разрыве дипломатических отношений с Германией.

Провокация Джерарда сработала, а Германия опять оказалась в положении стороны, инициирующей отрицательное развитие событий.

У историков можно встретить мнение о том, что, мол, «банкет Джерарда» и запустил механизм катастрофы. Но не будем наивными — этот банкет во время войны повлиял на общий ход дел так же, как перед войной сараевские выстрелы. Это был видимый, публичный повод. А основную диверсию против своего германского якобы собрата Капитал Америки провел, конечно, в кулуарах. И не в один день.

Кроме «банкета Джерарда», вторым «вашингтонским выстрелом» стало обнародование Вильсоном 28 февраля 1917 года так называемой «депеши Циммермана», которая шла по трансатлантическому кабелю. Кутерьма вокруг нее выглядит странно и туманно. Не сказать об этой депеше нельзя — эпизод считается классическим. Но вот объяснить его…

Получилось так. В январе 1917 года граф Бернсторф через полковника Хауза добился у Вильсона разрешения пользоваться для сношений с Берлином телеграфным шифром, не известным правительству США. Мотив — необходимость оперативного обмена мнениями о поисках путей мира.

Разрешение было дано, и 19 января Циммерман посылает из Берлина транзитом через Вашингтон депешу германскому посланнику в Мексике Экгардту. Однако еще в Лондоне эту оглушительно провокационную депешу расшифровали английские контрразведчики. И англичане через американского посла У. Пейджа передали ее Вильсону явно в расчете на то, что содержание такого документа будет очень кстати для всех, кто ведет Америку к вступлению в войну.

И вот что было в депеше… Экгардту предписывалось выяснить у президента Мексики дона Венустиано Каррансы готовность мексиканцев к войне со Штатами, если те объявят вой ну Германии. Мексике обещали финансовую поддержку и соблазняли ее перспективой вернуть себе Техас, Аризону и Нью-Мексико.

Внешне все выглядело феноменально нелепо. Мексиканской Моське предлагалось победить американского Слона с Ослом в придачу. Однако не все было просто — Мексика тогда бурлила. В 1910 году там началось мощное крестьянское движение Франсиско Панчо Вильи и Эмилиано Сапаты против ставленника Америки и Англии диктатора Порфирио Диаса.

В 1911 году Диас сбежал из страны, и его сменил либерал Франсиско Мадеро. Но даже он американцам не подходил, и в 1913 году опять-таки проамериканский генерал Викториано Уэрта сверг Мадеро, убив его.

Сапата и Вилья поднажали, и в конце 1914 года заняли столицу Мехико. Хунта Уэрты рухнула, и США перешли к прямой интервенции. Собственно уже в апреле 1914 года в мексиканском порту Веракрус высаживался американский десант, остававшийся там до октября.

Президентом Мексики стал тем временем опытный политик и крупный помещик В. Карранса. Он разгромил Вилью, но выступил против империалистической политики США и обещал провести земельную реформу.

В марте 1916 года части американской армии под командованием Першинга перешли мексиканскую границу, но лег кой прогулки у янки не получилось. Правительственные войска и партизанские армии П. Вильи и А. Сапаты, временно забыв гражданские распри, объединились и Першинга из страны вышвырнули.

Увы, мексиканцы ещё круче воевали друг с другом. Офицер-карранклан (сторонник Каррансы) расстреливал своего бывшего однокашника-вильиста, как вспоминал позже знаменитый художник Давид Альфаро Сикейрос, сам воевавший на стороне Каррансы, трещали пулемётные очереди, горячились кони, метались в горячке черной оспы и жарких боёв люди…

Повернуть плохо управляемую и легко возбуждаемую массу против американцев («гринго») считалось делом непростым. Но попытаться хотя бы оценить вероятность этого было для Германии делом соблазнительным.

Исключить угрозу вступления США в войну на стороне Антанты никто не мог. Такой вариант давно казался реальным для любого приличного аналитика.

Мексиканцы же способны были отвлечь янки на какое-то время, когда фактор времени для Германии становился решающим.

При всём при том депеша Циммермана была, конечно, актом крайне авантюрным — одна опасность утечки информации через ненадежную мексиканскую сторону перевешивала все возможные выгоды. Огласка же депеши могла стать (и стала) отличным поводом «разогреть» рядового американца до воинственной кондиции. Техас — это тебе не Эльзас — Лотарингия.

Так и получилось — фактор «телеграммы Циммермана» был использован Вильсоном максимально, и системно очень напоминал «фактор Гаврилы Принципа».

Выстрел в Сараево тщательно готовился сразу с нескольких сторон. А как с «депешей Циммермана»? Очень уж и она оказалась кстати…

Пятидесятивосьмилетний Артур Циммерман был хотя и «карьерным» дипломатом, пройдя все стадии консульской службы, но дипломатом для рейха нетипичным. В Аусамт он пришел не из аристократической, а из буржуазной среды. После войны полностью сошел с политической арены, хотя жил долго и умер в 1940 году… Так что и тут мы имеем пример судьбы странной, двойственной, в которой можно легко подозревать скрытые от посторонних глаз мотивы и поступки.

После публикации злосчастной телеграммы агентством «Ассошиэйтед Пресс» американские пацифисты объявили её провокацией англичан. Чтобы не раскрывать немцам умение англичан дешифровывать германский дипломатический код, технология перехвата обнародована не была, а директор английской морской разведки сэр Реджинальд Холл провел хитроумную операцию прикрытия подлинного источника ин формации.

Все эти обстоятельства скорее всего позволяли Германии от конфузной депеши откреститься и вслед за пацифистами Америки объявить ее провокацией. Однако 3 марта её подлинность была подтверждена на пресс-конференции самим Циммерманом. Шаг, ещё более непонятный, чем отправка депеши подобного содержания. Ведь сколько мы имеем примеров вранья на высшем государственном уровне в ситуациях менее критических и по поводам менее значительным… И остаётся лишь гадать: по чьему-то недосмотру или по чьей-то злой воле была состряпана эта провокация с точной адресацией и точным учётом реакции на неё общественного мнения Америки…

Во всяком случае пришлась депеша Циммермана очень ко времени. От США, как от страны нейтральной и от Европы далекой, народы Европы ожидали миротворческого посредничества. Но Дядя Сэм отводил себе роль решающей военной фигуры на решающем, финальном этапе войны. И нужен был окончательный повод для того, чтобы прекратить разыгрывать роль арбитра и превратиться в прямого участника «игры».

Миссии Хауза… Затем «Лузитания»… Затем «банкет Джерарда»… Затем «депеша Циммермана»…

Теперь США могли брать дело войны непосредственно в свои руки. Да и пора было… Подводная война уже угрожала Англии голодом, а тоннаж судов, потопленных с момента ее объявления, приближался к миллиону тонн. Америке приходилось спешить.

Второго апреля Вильсон обратился к Конгрессу с просьбой санкционировать объявление войны Германии. Шестого апреля война была объявлена.

Одновременно появлялась возможность более решительно вмешаться в русские дела…

* * *

В Россию уже пришел февраль 1917-го… Значит, в Россию уже пришла революция. Её буржуазный характер вполне устраивал и Антанту, и США. Однако дальше русская революция пошла так, что ход ее нравился американцам все меньше.

Ещё в конце 1916 года был убит Распутин, а в феврале 1917 года Николай II отрекся. Отрекся не под дулом нагана революционного матроса, а после опроса всех командующих фронтами и флотами.

Жестко против отречения высказался только Хан Нахичеванский, остальные сказали: «Уходи!»

Вот почему последний дворцовый комендант Николая генерал Воейков назвал основными виновниками падения самодержавия именно эту компанию во главе с бывшим главнокомандующим, дядей царя, великим князем Николаем Николаевичем.

Отречения царя требовали и кадет Милюков, и помещик Родзянко, и монархист Шульгин.

Поезд генерал-адьютанта Иванова, которого царь направил на усмирение Петрограда, застопорил в пути не красно гвардеец, а железнодорожный штатский генерал, кадет Ломоносов. Потом, впрочем, «думец» Шульгин запустил в оборот легенду о разобранных-де путях под Гатчиной, но если их кто-то и разбирал, то по указанию того же Ломоносова.

Так что я не вижу лучшего способа дать краткую оценку Февралю, чем привести слова Ленина: «Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольства с их агентами и „связями“, чтобы помешать сепаратному миру Николая II с Вильгельмом II, организовали заговор вместе с октябристами и кадетами, вместе с частью генералитета и петербургского гарнизона для смещения Николая Романова. Англо-французский империалистический капитал, в интересах продолжения империалистической бойни, ковал дворцовые интриги, подстрекал и обнадеживал Гучковых и Милюковых»…