Семен Резник - Николай Вавилов

• Название: Николай Вавилов
• Автор: Семен Резник
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1968

---

Работа ВИРа и самого Н. И. Вавилова продолжала оставаться столь же напряженной и плодотворной, как прежде.

Каждое лето Вавилов объезжает опытные станции института. Особое внимание он уделяет Кавказу. Здесь центр происхождения многих растений. Здесь найдены эндемичные виды древних пшениц, изучение их приводит Вавилова к мысли, что именно на Кавказе и в прилегающих районах Передней Азии на заре цивилизации был введен в культуру «главный хлеб Земли». Здесь же, на Кавказе, ведется большая работа по освоению влажных субтропиков, введению в культуру новых для нашей страны растений. Хинное дерево! Оно дает дорогой лечебный препарат хинин — лучшее средство против самых тяжелых форм малярии. За отсутствие культуры хинного дерева страна вынуждена расплачиваться золотом. Что поделаешь: хинное дерево — типичное растение тропиков; родина его — горные районы Перу, Боливии, Эквадора; оно не может зимовать в условиях нашей страны.

Н. И. Вавилов выдвигает проблему — освоить культуру хинного дерева во влажных субтропиках Кавказа. Ученые Всесоюзного интродукционного питомника в Сухуми под руководством Вавилова разрабатывают оригинальный метод, фактически превращающий многолетнее могучее дерево в однолетнюю травянистую культуру. По их методике осенью и зимой в парниках и оранжереях выращивают рассаду хинного дерева, которую весной высаживают в открытый грунт. За лето саженцы достигают метровой высоты и дают хороший урожай хинина.

Большие работы в советских субтропиках велись по освоению культуры чая и цитрусовых растений — лимона, мандарина, апельсина, грейпфрута. Вавилов считал, что страна может избавиться от импорта и этих культур. Вопросы интродукции он ставил по-государственному.

В последние годы Н. И. Вавилов усиленно работает над многотомным трудом, который должен был стать энциклопедической сводкой, «синтезом конкретных знаний о мировых сортовых ресурсах важнейших культурных растений как основы практической селекции в целях повышения количества и качества сельскохозяйственной продукции применительно к различным условиям».

Вавилов успел закончить лишь два тома этого гигантского по замыслу труда. Первый том как бы вводный. В нем впервые в мировой литературе изложены основные принципы агроэкологической классификации культурных растений и весь «глобус» рассмотрен с точки зрения селекционера-агронома, с точки зрения агроэкологических особенностей отдельных областей суши земного шара. Второй том Вавилов посвятил своей излюбленной культуре — пшенице.

Оба тома и сегодня служат настольными книгами для каждого селекционера, ботаника, растениевода.

20

В «Яровизации» одна сенсация появлялась за другой. Тут и «переделка» пленчатого ячменя в голозерный, и «вегетативные гибриды», и выведение сортов в один год…

Каждое новое положение Лысенко тщательно проверялось сотрудниками Н. И. Вавилова — либо в Институте растениеводства, либо в Институте генетики. И — не подтверждалось.

Бывали здесь и свои трагикомедии. Сотрудница Лысенко Ермолаева поставила опыты с целью опровергнуть законы Менделя, которые Лысенко давно уже объявил несуществующими. Не в пример другим опытам лысенковцев этот был поставлен чисто. Работу опубликовали и сильно разрекламировали. Однако генетики увидели, что данные Ермолаевой не опровергают, а… подтверждают законы Менделя! Приглашенный в качестве третейского судьи выдающийся советский математик Андрей Николаевич Колмогоров подтвердил, что с точки зрения теории вероятностей полученные соотношения в расщеплении гибридов строго укладываются в основное правило Менделя — 3:1.

В крайне трудном положении находился Лысенко, хотя он и достиг наибольшей высоты на административной лестница в биологической науке.

Все время выскакивая вперед со своими идеями, не ожидая их экспериментальной проработки, выдвигая их при этом не в качестве возможных гипотез, а как непреложные истины, требуя немедленного осуществления своих начинаний в сельскохозяйственной практике, страстно защищая их от неизбежной подобных случаях критики, Лысенко отрезал себе пути к отступлению. И если он приступал к экспериментам, то уже не мог объективно оценивать их. Он не испытывал природу, а навязывал ей свои представления, как это делали натурфилософы еще в восемнадцатом веке.

Но шел-то не восемнадцатый век, а двадцатый! И Лысенко вынужден был хвататься за любой факт, за любой самый подозрительный в смысле методической безупречности опыт, чтобы только подтвердить свои умозаключения…

Все это отлично понимали генетики, и Лысенко знал, что они это понимают. Вызванная им цепная реакция вышла из повиновения, стала развиваться по своим внутренним законам. Выпустив из бутылки могущественного джинна, Лысенко стал его рабом. На карту оказалось поставленным все.

В 1937 году Наркоматом земледелия было поручено ВИРу составить проект государственной системы семеноводства. Вопросы семеноводства в стране стояли остро. Потому что лишь правильная, четко налаженная система семеноводства могла обеспечить высококачественными сортовыми семенами колхозные и совхозные поля. Задача эта нелегкая, особенно в нашей стране с ее гигантскими посевными площадями. До революции в России вообще не было сколько-нибудь значительных сортовых посевов. Те немногочисленные сорта, которые выводились селекционерами, попадая на крестьянские поля, быстро засорялись и в два-три года сводились до уровня обычных популяций. В советское время картина изменилась. Были созданы специализированные семеноводческие совхозы, которые снабжали сортовыми семенами сначала крестьянские хозяйства, а после коллективизации — колхозы. Но четкой системы семеноводства не было. Не хватало квалифицированных семеноводов, которые бы могли размножить небольшое число семян нового сорта до необходимых масштабов и при этом сохранить сорт в чистоте. Организация семеноводства была запутанной.

Тем не менее докладная записка, составленная комиссией специалистов во главе с Н. И. Вавиловым, несколько месяцев пролежала без движения, после чего было решено… создать новую комиссию во главе с Т. Д. Лысенко.

Скоро оба проекта были опубликованы для «широкого обсуждения». Сопоставление их с поразительной отчетливостью показывает, сколь глубокая пропасть разделяла два направления, два стиля в советской биологической науке.

Докладная записка Вавилова внешне касалась будто бы сугубо академического вопроса — терминологии в семеноводстве. По существу же, указав на путаницу в терминологии и предложив в результате обобщения мирового опыта единую, четкую терминологию, Вавилов распутывал сложный клубок и предлагал строго научную организацию семеноводческого дела в стране.

По мысли Вавилова, первый этап размножения сортовых семян должен быть возложен на селекционную станцию, которая после того, как выведенный ею сорт выдержит государственное сортоиспытание, должна ежегодно выращивать суперэлиту — семенной материал высокого качества и чистоты.

Выбраковав из полученного урожая все замеченные уклонения от стандарта, станция либо близлежащий семеноводческий совхоз под ее контролем выращивает на будущий год элиту.

Элитные семена поступают в семеноводческие совхозы первой генерации, урожай первой генерации поступает в хозяйства второй генерации, и так до тех пор, пока семена будут размножены до количества, достаточного для обеспечения всех хозяйств, культивирующих данный сорт. При этом на каждом этапе размножения, по мысли Вавилова, должна вестись строгая выбраковка всех появляющихся уклонений. В большинстве случаев, по подсчетам Вавилова, достаточно трех генераций. Исходя из того реального факта, что вопреки предостережениям генетиков во многих семеноводческих хозяйствах проводились массовые внутрисортовые скрещивания, в проекте Вавилова предлагалось строго изолировать участки, выделенные под эти опыты.

В противовес вавиловскому проект Лысенко состоял в основном из общих мест и громких фраз, выдвигал совершенно нереальное требование стопроцентной чистоты семенного материала (по Вавилову 99,5 процента) и, как это ни поразительно, не предлагал никакой конкретной системы семеноводства. Лысенко, правда, подробно описывал схему, применявшуюся Одесским селекционно-генетическим институтом, возможную в порядке эксперимента, но слишком громоздкую для повсеместного внедрения. Впрочем, Лысенко тут же писал, что приводит ее лишь для «иллюстрации» и что эта схема «отнюдь не является единственной для улучшения качества разных сортов, разных культур в различных районах».

«Обязательным же, по мнению комиссии, — читаем в записке Лысенко, — является признание, что условия воспитания растений не могут оказаться бесследными для последующих поколений. Задача каждой селекционной станции заключается в разработке системы мероприятий, отвечающих данному требованию улучшения качества семян путем воспитания растений на всех стадиях станционной семеноводческой работы».