Филип Фармер - Многоярусный мир. Том 2. Сборник фантастических произведений

• Название: Многоярусный мир. Том 2. Сборник фантастических произведений
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: филиал «Васильевский остров» объединения «Всесоюзный молодежный книжный центр»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-7012-0312-3

В книгу вошли третий и четвертый романы известного американского писателя-фантаста из серии «Многоярусный мир».

---

Он был удивлен, хотя и не потрясен, когда обнаружил прилепившуюся к пульту Подаргу. Ее перья почернели и испускали зловоние, ноги обуглились так глубоко, что отвалились некоторые пальцы. Груди превратились в коричнево-красное мясо.

Рядом с ней лежал лучемет, когтистая лапа стискивала его рукоять.

Она вошла в центр, пока они с Ананой отсутствовали, и кто-то подстрелил ее.

По-прежнему, по-пластунски он произвел расследование и через минуту нашел ответственное лицо. Это был солдат, Шуптарт, которого он считал убитым Колокольниками. Но теперь, когда он подумал вновь, то ведь не смог опознать его ни в одном трупе. Это, правда, не было неожиданным, поскольку многие обуглились до неузнаваемости.

Значит, тевтон сбежал от Колокольников и, вероятно, сбежал на нижние этажи. Он вернулся выяснить, что происходит. Подарга тоже вернулась после своего отлета из центра в разгар боя между Колокольниками и Вольфом. Эти двое, не имевшие на самом деле никаких причин конфликтовать, смертельно обожгли друг друга.

Кикаха заговорил с тевтоном, и тот что-то пробормотал. Кикаха нагнулся к нему поближе. Но слов было почти не разобрать, но некоторые из них он уловил. Они не походили на немецкие. Оки были на речи Господов!

Кикаха вернулся к Подарге. Глаза ее были открыты и тускнели, словно на них медленно, слой за слоем накладывали тонкие вуали.

— Подарга! — позвал Кикаха. — Что случилось?

Гарпия застонала, а потом что-то произнесла, и Кикаха снова поразился. Она говорила на речи Господов!

После этого она умерла.

Кикаха позвал Анану. Пока она стояла на страже, он попытался допросить Шуптарта. Тевтон находился в глубоком шоке и быстро умирал. Но он казалось, узнал Кикаху, хотя только на миг. Наверное, жажда жизни, нахлынув, придала ему столько сил, чтобы высказать просьбу, способную спасти его-если бы Кикаха проявил милосердие.

— Мой колокол… там… надень его… мне на голову… Я буду…

Губы его дернулись, в горле что-то забулькало.

— Ты вселился в Шуптарта? — спросил Кикаха, — не так ли, вместо того, чтобы убивать его? Кем ты был?

— Десять тысяч лет, — прошептал Колокольник. — А потом… ты…

Глаза его стали такими, словно в мозг сыпалась пыль, челюсть отвисла, словно подъемный мост для выпуска души — если у Колокольников имелись души. А почему бы и нет, если они вообще у кого-либо имелись?

Колокольники были смертельными врагами, особенно ужасными из-за своего метода захвата. Но в действительности они являлись не более злобными и смертельными, чем любой человеческий враг, и хотя захват казался особенно ужасным, он не был таковым для жертвы, чей разум умирал, прежде чем в тело вселялся Колокольник.

— Третий Колокольник захватил мозг Шуптарта, — сказал Кикаха. — Затем, он должно быть, сбежал на верхние этажи, рассчитывая, что если до меня не доберутся его дружки, то он-то позже обязательно доберется до меня. Он думал, что я приму его за Шуптарта. Теперь есть еще Подарга. Я бы сказал, что Колокольник переправился в нее на луне, но этого не может быть. На луне были только два Колокольника, фон Турбат и фон Свиндебарн. А Лувах сказал, что видел, как они прошли через врата и центр укрепления. Поэтому передача, скорее всего, произошла после того, как скрылись Вольф и Хрисенда. Один из этих Колокольников вселился в Подаргу, но не раньше, чем эти двое перебили бывших с ними дракландских солдат, чтобы придать делу такой вид, будто все они были убиты Вольфом и Хрисендой. Потом они переключились на Подаргу и еще одного солдата, которого они должны были пощадить для этой цели. И вот Колокольник в этом-то солдате и прыгнул на Нимстоула. Так что теперь фон Турбат и фон Свиндебарн мертвы, несмотря на все их хитрости, а Колокольник в теле Подарги должен был, держу пари, притвориться, что она бросила попытки добраться до меня. Она должна была молить о дружбе, и вести себя так, словно действительно раскаивается, а когда моя бдительность ослабнет — убить. Знаешь, это действительно смешно. Ни Подарга—Колокольник, ни Шуптарт—Колокольник не знали, что другой — это замаскированный Колокольник, и поэтому они убили друг друга.

Он разразился громким смехом, но вдруг сделался задумчивым.

— Вольф и Хрисенда где-то застряли. Давай сходим в библиотеку и заглянем в кодовую книгу. Если он занес туда эти врата, то мы можем узнать, как их активировать и куда они делись.

Они направились к двери. Кикаха немного отстал, потому что его опечалил вид Подарги. Она обладала лицом Ананы и одного этого хватило, чтобы вызвать у него подавленное чувство, потому что она выглядела словно мертвая Анана. Более того, его отягощало безумие гарпии, мука, которую она терпела три тысячи двести лет. Она могла бы снова оказаться в женском теле, если бы приняла предложение Вольфа, но она слишком углубилась в свое безумие, она хотела страдать, а также хотела страшно отомстить человеку, поместившему ее в тело гарпии.

Анана остановилась так внезапно, что он чуть не врезался в нее.

— Этот звон! — простонала она. — Он начался опять!

Она закричала и одновременно вскинула лучемет.

Кикаха уже выстрелил. Он направил луч опасно близко к ней, в дверной проем, даже прежде, чем в нем кто-нибудь появился. И теперь лучемет работал на полную мощь, достигнув режущего эффекта. Он отсек кусок левого плеча Нимстоула.

Нимстоул отпрыгнул.

Кикаха подбежал к двери, но не выскочил в коридор.

— Это фон Турбат или фон Свиндебарн! — крикнул он.

Он быстро размышлял. Один из двух вождей забрался в Подаргу, другой переключился в тевтона. Затем они сожгли свои бывшие тела и покинули центр управления, отправившись оба своей дорогой с надеждой убить своих врагов.

Тот, что был в теле тевтона, напал на Нимстоула. Наверное, он действительно ранил Господа, однако, он сумел переключиться в него.

Нет, этого не могло быть, поскольку для переключения требовалось двое Колокольников, и один должен орудовать Колоколом для пересадки другого.

— Разве ты не знаешь? — слабо проговорил он. — Тогда для нас еще есть надежда.

Анана отстегнула шкатулку от ремней Колокольника. Она открыла ее и, поморщившись, вынула большой черный колокол-колпак.

— Ты, может, думаешь, что умрешь, не сказав нам, кто тот Колокольник, и что он собирается делать. Но ты не умрешь, — пообещала она.

Она скомандовала:

— Кикаха, подержи его голову. Я собираюсь надеть на нее колокол.

Колокольник попытался было бороться, но он был слишком слаб и только чуть извивался. Наконец он спросил:

— Что вы собираетесь делать?

— Содержимое твоего ума будет автоматически переправлено в колокол, — сказала она. — Как тебе хорошо известно, это тело умрет, но мы найдем тебе здоровое тело и вложим в него твой ум, а когда мы проделаем это, то будем пытать тебя, пока ты не скажешь нам все, что мы желаем знать.

— Нет!

Колокольник застонал и снова попытался вырваться. Кикаха легко удерживал его, пока Анана помещала на его голову колокол.

Через некоторое время глаза Траумграсса остекленели и он умер. Кикаха посмотрел на низ колокола, когда Анана подняла его для обозрения. Две крошечные иглы втягивались обратно.

— Я думаю, что его разум был принят прежде, чем умерло тело, — сказал он. — Но, Анана, я не позволю тебе размагничивать мозг человека только для того, чтобы впустить эту тварь в его тело и получить некоторые сведения. Как бы там ни были важны эти сведения.

— Я это знаю, — сказала она. — Я бы тоже этого не сделала. Благодаря тебе я вновь обрела кое-что из своей утраченной человечности. Более того, под рукой нет никаких доступных для использования, живых тел.

Она замолчала. Наконец, он не выдержал.

— Не смотри на меня. У меня не хватит духу.

— Я тебя не виню. — Она криво улыбнулась. — В любом случае я бы не хотела, чтобы это делал ты. Это сделаю я.

— Но…

Он остановился. Это требовалось сделать, и он полагал, что если бы не вызвалась она, то это сделал бы он, хотя и очень неохотно. Он чувствовал некоторый стыд оттого, что позволял ей подвергаться тяжелому испытанию, но не в достаточной степени, чтобы заставить его настаивать на своей кандидатуре. Кикаха обладал большей, чем некоторые, смелостью и первый заявил бы об этом. Но этот акт требовал больше, чем все, что у него имелось в данный момент или, вероятно, имелось, покуда действовал кто-то другой. Вызванное этим ощущением предельной беспомощности сделало бы из него труса. Он не смог бы вынести этого чувства.

— Здесь есть наркотики, способные добыть правду, — сказал он, — или, во всяком случае то, что считает правдой объект их действия. Получить факты от тебя — я имею в виду, от Колокольника — будет нетрудно, но ты действительно считаешь это необходимым?

Он знал, что это так. Он просто не мог смириться с мыслью, что она тоже покориться колоколу.