Лора Бекитт - Сердце в пустыне

• Название: Сердце в пустыне
• Автор: Лора Бекитт
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»

В книгу вошли два романа, которые объединяет тема любви, верности, готовности к самопожертвованию. Верит в настоящую любовь и героиня романа «Сердце в пустыне» – юная красавица Зюлейка.

Увлекательный сюжет, неожиданные повороты в судьбах героев, красочные зарисовки Кавказа и Турции XVII века и Аббасидского халифата IX века – все это, несомненно, доставит читателю необыкновенное удовольствие.

---

– Что ждет нас в будущем?

– У тебя будет все, – в очередной раз солгал Амир. – Все, чего ты захочешь.

– У меня уже есть главное, – застенчиво промолвила Зюлейка и прильнула к нему, – твоя любовь.

Амир не скоро выпустил девушку из своих объятий, ему хотелось вновь и вновь наслаждаться ею. Они расстались лишь тогда, когда восток начал светлеть. Новоиспеченные любовники поспешили к дому Зюлейки. Боясь быть узнанной жителями своего квартала, многие из которых вставали еще до рассвета, Зюлейка прикрыла лицо шалью. На одной из улиц молодую пару остановили городские стражники, патрулировавшие город до первой утренней молитвы.

– Кто вы и куда направляетесь?

Зюлейка испуганно прижалась к Амиру. Тот слегка поклонился и с достоинством произнес:

– Я – Амир ибн Хасан аль-Бархи, сын главы почтового ведомства великого халифа. Это… это моя жена. Мы возвращаемся из гостей.

Рассмотрев дорогую одежду молодого человека и прислушавшись к его речи, стражники кивнули.

– Идите с миром. Лучше не гуляйте по ночам – могут встретиться лихие люди!

Амир поблагодарил их за совет и, взяв девушку за руку, быстро свернул в переулок.

Жена! Это слово согрело и обнадежило Зюлейку. На прощание Амир поцеловал девушку несчетное количество раз и добился обещания прийти следующей ночью.

Молодой человек помог Зюлейке забраться на стену и, убедившись в том, что она благополучно вернулась на крышу, пошел домой: смывать с себя следы бурной ночи, совершать намаз, завтракать и отдыхать.

В тот день Надия без конца ругала Зюлейку за то, что та двигается, как во сне. Девушка часто останавливалась и замирала, словно в раздумье. Все валилось у нее из рук, она постоянно забывала, что должна сделать. Причина скрывалась не только в усталости. При ярком, безжалостном свете дня тайное виделось иным: Зюлейка поняла, что она натворила. Легко, словно играючи, она рассталась с тем, без чего никто не сможет считать ее порядочной девушкой.

Есть только один выход – Амир должен на ней жениться, ибо другой мужчина убьет ее в первую же ночь. А перед этим изобьет, оттаскает за волосы и расскажет всем о ее позоре. Или ей придется навсегда остаться одинокой. Тогда никто не узнает о том, что она согрешила. Но жить одной – величайшее несчастье для женщины. У Зюлейки задрожали руки. Нет-нет, конечно, Амир понимает, что произошло, и никогда ее не оставит. Отныне он – ее мужчина, ее господин. Завтрашней ночью они снова увидятся, потом – еще и еще. А после сыграют свадьбу.

Однако в глубине души Зюлейка чувствовала, что в ней появилась червоточинка. Обычно все делается не так. Сватовство, свадьба и только потом – близость.

Прошло несколько дней, и она обо всем забыла. Она была полна любовью, как летний день – солнечным светом, ночное небо – сиянием звезд. В первое время Зюлейку смущало, что, встретившись с ней, Амир, прежде всего, стремился удовлетворить свое желание и лишь потом заводил разговор, спрашивал о том, что нового случилось в ее жизни, как она провела день. Но это тревожило лишь поначалу. Познав вкус наслаждения, девушка так сильно жаждала и ждала ласк возлюбленного, что охотно и с нетерпением покорялась его страсти.

Однажды Амир привел Зюлейку в хижину одинокой бедной старухи, которая согласилась пустить их на ночь за несколько дирхемов, и там они отвели душу. Он брал ее раз за разом на убогом ложе, при тусклом свете масляного светильника, наслаждаясь красотой обнаженного тела девушки, по которому плясали темно-красные тени, блеском желания в ее глазах, водопадом рассыпавшихся по постели волос.

С Зюлейкой все было не так, как с рабынями: она оказалась смелее, живее. Эта девушка была ненасытной, раскованной, жадной до страстных утех, как и он. А главное – она его любила. Любила до самозабвения, до безумия. Любила и отдавала себя до конца, исполняя все его фантазии и капризы. Случалось, Амир просил, чтобы девушка танцевала перед ним обнаженной, в другой раз доводил ее до сладострастной истомы, после чего заставлял умолять о том, чтобы он овладел ею. Учил предаваться самим бесстыдным и немыслимым любовным играм.

Зюлейка наслаждалась удовольствием, которое получал ее возлюбленный, не думая и не помня о себе. Если ее повелитель чего-то желает, значит, этого должна хотеть и она.

Как-то ночью Надия заметила, отсутствие племянницы, но той удалось выкрутиться: девушка сказала, что неважно себя чувствует и потому спала в доме. Никто ничего не заподозрил. Дни Зюлейка проводила, как и прежде, а ночью предавалась упоительной страсти.

Любовное сумасшествие набирало силу, и только Аллах видел, как огненная повозка стремительно катится к неминуемой пропасти, только он знал, сколь горек вкус настоящего меда, какими острыми шипами способны ранить прекрасные розы.

Глава III

Великолепное здание дворца Харун аль-Рашида сияло золотом куполов, переливалось яркими красками изразцов, пестрело узорами стен. Это был «город в городе», куда допускались лишь избранные, ибо основной заботой халифа являлось обеспечение полной безопасности для себя и своих приближенных, причем не столько от внешних напастей, сколько от гнева своих собственных подданных – жителей столицы.

То, что творилось внутри, напоминало бесконечный многоцветный сон. Несметные толпы слуг, вооруженных до зубов стражников, роскошно одетых придворных. Редкостные растения, драгоценности, сверкающее оружие, расшитые золотом ковры, мозаика, мрамор, парча. Несмолкаемый гул – разговоры и шаги людей, бряцанье сабель, щебет заморских птиц.

Все это утомляло взор, раздражало слух, засоряло мысли. Хасан предпочитал тишину домашнего кабинета, аромат аравийского кофе, благородное спокойствие обстановки.

Обычно он, как подобает человеку его ранга, возвращался домой верхом или в паланкине, но сегодня решил пройтись пешком.

Вечерами очертания зданий, мостов, деревьев становились четкими – в отличие от полуденных часов, когда красота города казалась утомленной, размытой, звук человеческих голосов раздражал слух, точно жужжание назойливых мух, а жара словно придавливала к земле. Сейчас прохлада ласкала тело, настраивала мысли на неспешный, спокойный, глубокий лад. Ничто не будоражило ни ум, ни сердце.

Решение отправить Амира в Хорасан и оставить Алима в Багдаде далось ему нелегко, тем более что Алим не отличался тщеславием и легко подчинился бы его решению уехать в Мерв. Он был наивный, пылкий и юный, его влекли приключения. Амир, напротив, мечтал о дворцовой роскоши и, должно быть, спал и видел, как бы занять достойное место в ведомстве отца, чтобы затем унаследовать его пост.

Служба связи в халифате была развита весьма высоко. Было проложено множество почтовых дорог, сотни почтальонов ежемесячно перевозили письма, документы и требующие срочной доставки вещи, используя мулов, лошадей и беговых верблюдов. Не все пути сообщения были безопасными, многие пролегали через пустыни или безлюдные места, где можно было легко повстречаться с шайкой разбойников. Тем не менее, должность почтового гонца считалась престижной: многие багдадские отцы отдавали своих сыновей на выучку этому новому делу.

Мелкие служащие главного почтового ведомства Багдада – барида – инспектировали чиновников всех почтовых трактов халифата, заботились об их жалованье, тогда как помощники Хасана были советчиками халифа во время его путешествий или отправке войска. Начальник почтового ведомства пользовался особым доверием главы государства, ибо к нему поступали послания со всех концов света, и именно он отвечал за то, чтобы Харун аль-Рашид был в курсе самых последних и важных известий.

Хасан лично сортировал почту: донесения или прошения, недостойные того, чтобы их узрели светлые очи правителя, он передавал визирю или в другие диваны.[6] Немалую пользу в этом смысле барид приносил службе доносов, с которой тесно сотрудничал. Такое взаимодействие создавало благодатную почву для дачи взяток, чем пользовались многие нечистые на руку чиновники.

Именно это стало одной из причин нежелания Хасана оставить Амира в Багдаде, чтобы он служил под его началом. Старший сын был неравнодушен к легким деньгам, склонен к развлечениям, при этом не отличался здравым подходом к вещам. Того и гляди пойдет по скользкой дорожке! Уследить за ним будет нелегко; между тем не прошло и полугода с того момента, как Багдад потрясло известие о внезапной казни великого визиря Джафара Бармекида,[7] доселе имевшего огромное влияние при дворе. Многие члены его семьи и преданные ему люди были брошены в темницу, публично унижены и лишены имущества. Хасан знал: такая участь может постичь каждого, кто небрежен и недальновиден в речах и поступках.

Он уверял себя в том, что рано или поздно Амир сумеет применить свои таланты в благородных делах. Старший сын Хасана обладал способностью располагать к себе людей: этому помогала и чарующая улыбка, и глубокий взгляд красивых глаз, и умение убеждать собеседника. К сожалению, до сего момента Амир использовал свой дар лишь для того, чтобы очаровывать женщин. Потому Хасан считал, что суровая жизнь вдали от соблазнов и роскоши, служба у молодого наследника халифа пойдет ему на пользу.