М.Н. Тихомиров - Древняя Москва. XII-XV вв.

• Название: Древняя Москва. XII-XV вв.
• Автор: М.Н. Тихомиров
• Жанр: Альтернативная история

---

Общественное значение купеческой верхушки в первую очередь держалось на их богатстве. С понятием о сурожанах, суконниках и прочих купцах соединялось представление как о людях, «…их же суть храми наполнени богатства, всякого товара». В поддержке купеческой верхушки нередко нуждались сами великие князья, особенно во время междоусобных смут или размирья с Ордой. Это испытал на себе Василий Темный, против которого злоумышляли вместе с Шемякой многие из москвичей – бояре и гости. Гости и суконники давали деньги и отцу Шемяки, князю Юрию Галицкому, помогая ему расплатиться с ордынскими долгами. Вообще роль купечества в ранней истории Москвы гораздо заметнее и виднее, чем это может представляться на первый взгляд.

Несмотря на всю скудость известий наших источников, они все-таки позволяют отметить еще одну важную особенность истории московских сурожан и суконников – существование среди них корпораций типа западноевропейских гильдий. Правда, на этот счет мы имеем и обратные мнения. Например, В. Е. Сыроечковский считает, что «…ни гости, ни суконники Москвы не развились в настоящую «гильдию», хотя бы сколько-нибудь подобную новгородскому Иванскому сту», хотя он и готов допустить для московских купцов «…некоторые начатки корпоративности», так как летопись говорит о церкви Ивана Златоуста, бывшей изначала строением московских гостей. Для высказываний В. Е. Сыроечковского вообще характерна чересчур большая осторожность в выводах, иногда сводящая на нет всю ценную работу, проделанную автором. Между тем летописный текст, заставивший исследователя задуматься над вопросом о существовании некоторых зачатков корпоративности у московских купцов, сам по себе очень красноречив. «Того же лета, – записал московский летописец под 1479 г., – июля месяца, заложил церковь Иоанна Златаустаго великий князь Иван (Васильевич.- М. Т.) камену, а преже бывшую древяную разобрав; бе же та изначала церковь гостей московских строение, да уже и оскудевати начят монастырь той; князь же великий учини игумена тоя церкви выше всех соборных попов и игуменов града Москвы и заградскых попов еще за лето преже сего, егда обет свой положи, понеже бо имя его наречено бысть, егда бывает праздник принесение Иоана Златаустаго, генуариа 27, а в застенке тоя церкви повеле церковь другую учинити, того же месяца 22, Тимофея апостола, в тот день родися, а ту разбраную церковь древяную повеле поставити в своем монастыре у Покрова в садех, еже и бысть, первую малую разобрав». В более кратком сообщении другой летописи находим интересную деталь. Летопись называет церковь «бывшей гостиной древяной». Итак, церковь Иоанна Златоуста была строением московских гостей, что позволяет видеть в ней патрональную церковь верхушки московского купечества – гостей. Известно, что патрональные церкви имели значение не только религиозного, но и гражданского учреждения. При них обычно устраивались подвалы и амбары для хранения товаров, помещалась общая купеческая казна, устраивались в определенные дни общинные праздники. Название церкви Иоанна Златоуста – «…бывшей гостиной древяной»,- может быть, указывает на существование другого храма, принадлежавшего гостям, уже не деревянного, а каменного. Запустение монастыря, бывшего изначала церковью московских гостей-сурожан, обратило на себя внимание Ивана III, что было не случайным явлением, а могло быть тесно связано с оживлением сношений с Италией в конце XV в.

Некоторые указания на такие же церкви, связанные с гостями, видим в названии другой московской церкви. Собор Николы Гостунского был поставлен в 1506 г., на том месте, «…иде же стояла церковь деревяная старая Никола Лняной зовомый». По-видимому, название «льняной» церковь получила от объединения купцов, торговавших льном, а из западноевропейских источников мы знаем, что Николай Чудотворец считался покровителем торговцев льном.

Какие же права могли иметь объединения гостей и суконников? В XVII в. во главе последних стоял «суконничий староста». Суконники платили золотые и пищальные деньги, поворотное, мостили уличные мосты и сторожили уличные решетки, от чего, впрочем, не освобождались и монастырские подворья. Обязанности суконников, обозначенные нами, окончательно оформились в XVII в., но корпорация их сложилась гораздо раньше. Еще в 1621 г. суконники просили о выдаче им жалованной грамоты, потому что такая грамота «…сгорела у них в московское разоренье».

Что обязанности и привилегии гостей и суконников относятся к временам очень давним, можно увидеть из того, что об их службе говорится уже в междукняжеских договорах конца XIV в. В договоре 1388 г. статья устанавливает обязанности князей-совладельцев Москвы по отношению к гостям, суконникам и городским людям: «…блюсти ны с одиного, а в службу их не приимати». Вопрос о том, что понимать под службой гостей, суконников и городских людей, вызвал полемику в исторической литературе. Одни исследователи полагали, что речь идет о военной службе (С. М. Соловьев и В. Е. Сыроечковский), тогда как другие (М. А. Дьяконов) видели в этом финансово-хозяйственную службу, подобную обязанностям, которые несли на себе московские гости и торговые люди в XVI- XVII вв. Оба мнения, однако, грешат неточным пониманием слова «служба», имевшего в XIV-XV вв. совершенно определенный смысл вассальной зависимости. Русское средневековье выработало даже особый термин «приказаться в службу» для обозначения принятия на себя вассальной зависимости. Как всякий свободный человек, горожанин мог «приказаться в службу» к одному из князей-совладельцев Москвы со всеми вытекающими отсюда последствиями. В понятие же «службы» входили различные обязанности «слуги» – вассала, в том числе обязанность выступать с господином в поход против неприятелей. Поступая в «службу» к кому-либо из князей-совладельцев, городской человек нарушал права остальных, так как он переходил под власть дворского того или иного князя и тем самым нарушал корпоративные привилегии сурожан и суконников.

В чем же заключались эти корпоративные привилегии? О них можно судить по позднейшим грамотам московским гостям. В известной грамоте 1598 г., данной новгородскому торговому человеку Ивану Соскову по случаю пожалования его «гостиным имянем», находим освобождение его от стоялыциков, разрешение безъявочно и безвыимочно держать дома питье, установление подсудности только самому государю. Важнейшей из этих привилегий является подчинение гостя суду великого князя, а именно такое пожалование находим в грамоте Дмитрия Донского новоторжцу Микуле с детьми.

Непосредственная подсудность великому князю и освобождение от уплаты пошлин, вероятно, и составляли те привилегии, которыми пользовались гости и суконники с давнего времени. «Нельзя не заметить некоторого родства между новгородскими пошлыми купцами и московскими гостями и людьми гостинной и суконной сотни», – пишет В. И. Сергеевич, тотчас же указывая на отдаленность такого родства. Но это родство представляется отдаленным только потому, что он сравнивает два явления, хронологически разделенные пятью веками: «пошлых» новгородских купцов XII в. и московских гостей XVII в. Между ними лежит целая пропасть, но такая пропасть не существовала между московскими гостями-сурожанами и суконниками, с одной стороны, и их новгородскими собратьями – с другой в XIV- XV вв. Понять же большое влияние на политические события указанного времени гостей-сурожан и суконников, отвергая существование у них купеческих союзов, гораздо труднее, чем допустить, что московские купцы в период феодальной раздробленности во всем были похожи на новгородских. Да и как понять без этого постоянное указание на гостей и суконников как особые группы городского населения, а таких указаний в наших источниках немало. Порядки Московского государства XVII в. уничтожили старину, оставшуюся только в традиционных названиях гостей и суконников, но она ясно выступает в ранних летописных известиях и говорит о том времени, когда гости-сурожане и суконники составляли прочные купеческие корпорации.

ГЛАВА V. МОСКОВСКОЕ РЕМЕСЛО И МОСКОВСКИЕ РЕМЕСЛЕННИКИ

ЧЕРНЫЕ ЛЮДИ

В таком большом городе, как Москва, ремесленники должны были составлять преобладающую часть населения. Действительно, «чернь», «черные люди» нередко упоминаются в московских летописях, особенно в связи с внешними бедствиями и нападениями татар. Они поспешно укрепляют городские стены, они мешают бегству из столицы высших слоев населения, они же сражаются с неприятелями на стенах Кремля, защищая Москву, свои дома и семьи. То же самое мы наблюдаем и в других русских городах. Во время татарского набега 1293 г. Тверь решила сопротивляться, «…и тверичи целоваша крест, бояре к черным людем, тако же и черныя люди к бояром, что стати с единаго, битися с татары». Здесь перед нами неожиданно выступают две равноправные стороны: бояре и черные люди. Подобное же деление находим в Москве: «…бояре и большие люди, и потом народ и черны люди». Бояре тут отождествляются с большими людьми, народ – с черными. Нередко, впрочем, и те и другие прозываются общим именем «гражан» (горожан) , обозначавшим совокупность городских жителей.