Марина Добрынина - Принц Эрик и прекрасная посудомойка. Тетрадь 2

• Название: Принц Эрик и прекрасная посудомойка. Тетрадь 2
• Автор: Марина Добрынина
• Жанр: Фэнтези

Иногда дорога к власти оказывается очень уж тернистой…

---

Добрынина Марина Владимировна Принц Эрик и прекрасная посудомойка. Тетрадь 2

Время, прошедшее с момента первой публикации записей королевы Софии Семпольской, супруги короля Эрика Благословенного, показало, что интерес к этим двум неординарным личностям еще не угас. Более того, и я надеюсь, это благодаря моему скромному труду, исследователи отмечают увеличение частоты обращений по этому поводу в библиотеки, к поисковым системам, ученым.

Моя судьба за эти несколько лет тоже поверглась изменениям. Смею отметить, что труды мои не прошли даром. Я был отмечен рядом премий, одна из которых особенно греет мне сердце. Это Королевская премия. Она, как вы, должно быть, знаете, вручается за особые заслуги перед правящей династией. Несколько омрачает мой триумф тот факт, что правит сейчас не династия Гаверов, о представителях которой, собственно, и идет речь в моем исследовании, а семья Шутц. Впрочем, я продолжаю надеяться, что вручение мне премии было обусловлено исключительно стремлением к установлению истины, а не желанием, как бы это выразиться точнее, вскрыть о других лицах максимальное количество порочащих их фактов.

Тем не менее, я пришел к выводу, что успех мой нуждается в закреплении. Да и совесть моя не позволяет остановиться на достигнутом. Наконец, настало время для опубликования второй тетради Софии Семпольской. Назовем ее условно

Нет причин не ненавидеть

Глава 1.

Вот Януарий у меня такой неприязни не вызывает. Он, конечно, высокомерный самовлюбленный, язвительный тип, и вообще весь такой противноватый, но может, если пожелает, казаться и милым, и забавным. И уж во всяком случае, из его поведения прямо не явствует, что он против меня что-то имеет. Другое дело эта его супруга. Драгоценная императорская дочка Люция. Сказать, что я ее не люблю, значит сильно погрешить против истины. Я ее не перевариваю. Полагаю, мое чувство не без взаимности, и это странным образом греет душу. Другое дело, если бы я ее на дух не выносила, а она пылала бы ко мне трепетными и нежными чувствами. Было бы неловко. А так я свободная, как птичка. Где хочу, там и присяду.

Учитывая, как говорится, изложенное, особое негодование с моей стороны вызвало известие о том, что мадам у нас беременна. Нет, я полагала нечто подобное. Глядя на то, как многозначительно она складывает ручки на брюшке во время венчания, как умильно поглядывает своими овечьими глазенками на новоиспеченного супруга, так и хотелось сказать: слышь, подруга, подмойся и съешь лимон. Нет, господа, право слово, ну нагуляла ты себе отпрыска до свадьбы, так уж будь любезна, скрой сей неблаговидный, в общем-то, факт. Не надо так нахально, у меня на виду, его демонстрировать! А тут, не прошло и двух месяцев с момента их торжественного бракосочетания, как молодые объявляют о то, что они ожидают потомство! И что прикажете делать нам с Эриком? Ну, не успели мы открыть артель по производству принцев и принцесс, хоть немного-то времени надо, чтобы отдышаться, присмотреться. Особенно, если учесть обстоятельства нашего с ним воссоединения. Я же до сих пор, когда ночью просыпаюсь, и обнаруживаю его голову на подушке рядом со своей, вздрагиваю! Потом, правда, радуюсь… Но все же! А он, бедняжка, каково ему знать, что младший брат его опередил в таком важном вопросе! А всякие там вопросы престолонаследия? Нет, что ни говорите, а Люцию эту я не люблю. И не полюблю никогда.

Конечно, в монастырь ее, беременную, не возьмут. С разводом тоже проблематично. Папа этот… римский. Я боюсь, ее даже в бордель не примут, если разбойникам мысль эту подкинуть. Она же там всех претензиями достанет! То не так лежит, то не там стоит, то еще что-нибудь. В общем, как ни думай, а альтернатива такова: либо убивать, либо перевоспитывать. Третьего, как говорится, нон датур.

И вообще, она, видите ли, принцесса, а я в качестве бесплатного и никому не нужного приложения к принцу Эрику. Когда я в первый раз услышала обращенное к ней: вот эта девочка рождена чтобы быть королевой, я слегка офонарела. Вроде бы, я конечно, могу и ошибаться, но по-моему, в общем, это я буду королевой, а не она. Потому что это мой муж намеревается стать правителем этого несчастного государства.

Впрочем, страна эта, похоже, решила всерьез постараться, чтобы этого не произошло. Ну, то ли я ее в качестве королевы не устраиваю, то ли принц Эрик ко двору не пришелся. Но последнее время у меня такое ощущение, что все вокруг предпринимают все возможное, лишь бы от нас с ним избавиться.

Проблемы полезли целой толпой, как будто, затаившись где-то, выжидали удобного момента. А потом раз! И вот они все. Получайте на блюдце. Вернее, на подносе, чтобы уместились все.

Так, я, значит, шарюсь по кухне от стенки до стенки и вяловато так раздаю ценные указания. Здесь почистить, там убрать, сюда положить вот эту славненькую штучку и т. п. Плебейство, не плебейство, но оказать себе в этом не могу. Я сюда часто прихожу. А что поделать, если это — единственное место, где я чувствую себя человеком?

Иногда мне надоедает народ строить, и тогда я сажусь себе тихонечко на табуретку подальше от очага, потому что жарко очень, пью сладкий травяной напиток, который готовит только для своих кухарка Анастасия, слушаю свежие новости. Знаю-знаю, это ниже моего вновь приобретенного достоинства и все такое, но мне здесь хорошо.

И вот, представьте, утомившись от процесса раздачи сестрам по серьгам, сижу, чаек, слегка, чтобы грело, алкоголем приправленный, из здоровенной такой глиняной кружки потягиваю. Наслаждаюсь жизнью. И вдруг влетает Сергунька — парнишка лет двенадцати, которого мужу моему недавно в оруженосцы определили. Стоит на пороге, глазами хлопает. Что-то ищет, видать. Понимаю — сюда ему нечасто приходится забредать. Ничего, привыкнет.

— Госпожа! — кричит тоненьким голосочком, — госпожа, где Вы?

Молчу. Ничего, думаю, попищит и уйдет.

— Госпожа София! — Его высочество разбился!

И тут все стихло. Даже, кажется, масло перестало шипеть, и соусы булькать. Все замерло. Вылезаю из своего угла. Чувствую — абзац. Что-то я прямо похолодела вся.

— Он жив? — спрашиваю.

— Да!

— Ну, слава Богу! Идем.

Идем, а ножки так и подкашиваются. По пути выспрашиваю обстоятельства. Вроде бы, говорят, лошадь его сбросила. Уехал поохотиться, погулять, и тут Зоркий возвращается, борзая принца. Зовет. Ну, звал-звал, один из псарей и решил сбегать, посмотреть, что там случиться могло. Недалеко от стен-то и отбежал. Смотрит — лошадь пасется. Гнедая такая. А возле нее в травке Его высочество с разбитой головой валяется…

— Где Эрик? — перебиваю я. И тут вижу — вносят беднягу на носилках. Лежит, лицо зеленое, глаза закрыты, волосы в крови. Рука с носилок свесилась и болтается туда-сюда. Но дышит.

— За лекарем, — спрашиваю, — послали? Послали?!

Народ только переглядывается.

— Козлы! — ору, — вам бы только человека угробить! Ты — за лекарем, быстро! Несите его в комнату! В мою, черт побери! Горячую воду, вино и чистый холст! Всем головы поотрываю! Всем, если через две минуты!!!

Подействовало. Через две минуты Эрик уже лежит у меня на кровати, а я влажной тряпочкой стираю кровь с его лба. Прислуга толпится у дверей, мешая пройти группе врачей. И тут Эрик открывает глаза, видит меня и тихо, но вполне внятно и с какой-то жалобной интонацией произносит:

— Он меня стукнул.

А потом снова теряет сознание.

Врачи, которым все же удалось протиснуться к больному, осторожно меня отстранили. В результате проведенного ими обследования было выяснено, что его высочество и в самом деле получил удар по голове, но жить, скорее всего, будет. Еще ему, как всегда, необходим покой, темнота, лед и травяные настойки три раза в день. А все источники раздражения, в том числе и всякие родственники-свойственники, типа жены, на некоторое время исключаются.

Я продержалась так три дня, ходя кругами вокруг собственной спальни, в которую меня не пускали, умирая от любопытства и беспокойства одновременно. На четвертый я стащила мантию у одного из врачей, нацепила на голову парик и прокралась неузнанная в комнату к своему драгоценному супругу. Он, в отличие от стражи, признал меня моментально, но нисколько не удивился, а обрадовался. Особенно его воодушевило содержание моего врачебного чемоданчика — не всякие там мази и присыпки, а честно выпрошенные на кухне окорок, булка и три маленькие репки. Нужно же маленькому подкрепиться. А то посиди на одних настоях — жалеть начнешь, что тебя в свое время не добили.

Глава 2

— Нет, ты представь! — возмущается принц, сидя в кровати весь обложенный подушками. На лбу повязка, под глазами синяки, на глаза эти самые блестят, и зубы активно пережевывают большой такой кусок мяса. Я — рядом, на краю постели, гляжу на него умильно.