Николай Мещанкин - Одержимый

• Название: Одержимый
• Автор: Николай Мещанкин
• Издательство: Армада, Альфа-книга
• Жанр: Фэнтези
• ISBN: 5-93556-154-9

Как призрачна зыбкая грань между ничтожным существованием и величием! Вчера еще безродный школяр, гонимый и презираемый, прихотью Фатума и собственной дерзостной волей становится вдруг бароном и Главным имперским колдуном. Но положение это не приносит ни покоя, ни счастья. Барон оказывается объектом дворцовых интриг, мишенью в подспудно кипящей, грозной магической войне. Приходиться бежать в другой мир и начать все сначала. Так у варварских племен, окруженных цепью враждебных государств, появляется Гунга - оживший бог, могучий маг, столп роковой веры в великое будущее, путь к которому пролегает через вселенскую войну.Как призрачна зыбкая грань между ничтожным существованием и величием! Вчера еще безродный школяр, гонимый и презираемый, прихотью Фатума и собственной дерзостной волей становится вдруг бароном и Главным имперским колдуном. Но положение это не приносит ни покоя, ни счастья. Барон оказывается объектом дворцовых интриг, мишенью в подспудно кипящей, грозной магической войне. Приходиться бежать в другой мир и начать все сначала. Так у варварских племен, окруженных цепью враждебных государств, появляется Гунга - оживший бог, могучий маг, столп роковой веры в великое будущее, путь к которому пролегает через вселенскую войну.

Но, чтобы быть богом, барону приходиться соединиться с беспощадной и необоримой силой Смерти, воплощением которой является Гунга. Ничто, кажется, не может нарушить это единство - даже возвращение в свой мир и корона Империи. Голод Смерти и ненависть переполняют барона. И все-таки… Адская связь сокрушается обыкновенной и прекрасной человеческой любовью…

Но, чтобы быть богом, барону приходиться соединиться с беспощадной и необоримой силой Смерти, воплощением которой является Гунга. Ничто, кажется, не может нарушить это единство - даже возвращение в свой мир и корона Империи. Голод Смерти и ненависть переполняют барона. И все-таки… Адская связь сокрушается обыкновенной и прекрасной человеческой любовью…

---

- Да, Гунга Крайт, - Кен поднял взгляд, - была. Они прикрывались нашими людьми. Женщинами, детьми. Мы не могли бить. Мы бы попали по ним тоже.

- Я так и думал. - Крайт качнулся на носках. - Демоны раздери, я так и думал! - Крайт снова заходил, заложив руки за спину. - Но это же бессмысленно, Кен. Ты думаешь, ты их спас? Никого ты не спас! Они же все равно их убьют. Не сейчас, так позже. Ты отпустил убийц и никого не спас!

- Я знаю. - Кен кивнул. - И все равно они живы. А пока они живы, у них есть надежда. Это все, что у них есть, и не я отниму у них эту малость. Даже если хоть один из них выживет, этого будет достаточно.

- Да? - Крайт саркастически поднял брови. - И ради возможности выжить для одного ты отпустил две тысячи Братьев? А ты посчитал, скольких еще они убьют? Стоит ли жизнь одного столько?

- Не мне судить, чья жизнь чего стоит, - упрямо сказал Кен. - После того похода на Ящериц я поклялся, что ни одна женщина, ни один ребенок больше не умрут от моей руки, и клятву сдержу.

- Мой джаху стал философом. Забавно. - Крайт посмотрел на мрачно молчащего Кена, хмыкнул. - Ладно. Сейчас надо решать, что делать дальше. - Крайт устало вздохнул, потер виски, - Своих тяжелораненых Братья добили. Но раненые у них все равно есть. И лошадей у них осталось не так уж много. Если постараться, может, еще догоним до того, как они с Тледи-Угу соединятся.

- А ты, - Крайт обернулся к Кену, - займись-ка очисткой лесов. Там сейчас полно кифтян бродит. Надо с ними кончать, пока они у нас в тылу вместе не собрались.

* * *

- До чего же мерзкий городишко! - Гринхельд отвернулся от окна снятой ими в гостинице комнаты, сквозь которое открывался вид на заполненную торговыми рядами площадь, сплюнул. - Отвратительный. Одни жулики. - Гринхельд посмотрел на сжавшегося в углу пойманного им карманника, - У-у, урод. Повесить бы тебя! Понимаешь? Не понимаешь? Вот! - Гринхельд показал международно-понятными жестами процесс. - Теперь понимаешь?

Невзрачный человечек сжался еще больше, обернулся к занимавшемуся с ним колдуну, что-то быстро затараторил.

- Господин полковник, прошу вас. - Колдун оторвался от своих записей. - Вы нас отвлекаете. У нас только-только начало что-то получаться. Не пугайте его, пожалуйста.

- Что он лопочет? - Гринхельд продолжал буравить пленника взглядом.

- Говорит, что он выполнял указание каких-то девяти. Я еще плохо понимаю их язык, но он вроде как государственный служащий, и его нельзя убивать.

- Ага. Сборщик налогов, наверное, - саркастически сказал Гринхельд.

Дежурящий у двери детина хохотнул и погрозил пленнику кулаком.

- Послушайте, дорогой полковник, - отозвался с кровати Зейенгольц. - Если вам нечем заняться, то хотя бы другим не мешайте. Сходите погуляйте, что ли.

- Не хочу я гулять! - Гринхельд с грохотом подвинул стул, сел, налил себе в стакан вина.

- Почему? - Без всякого интереса спросил Зейенгольц.

- Не нравится мне здесь. - Полковник глотнул вина, скривился. - Фу, гадость. Тошнит меня уже от этого городишки. Одни бездельники да воры.

Зейенгольц вздохнул. Ему здесь тоже не нравилось, хотя и по другой причине. Шагнув сквозь портал, он вдруг почти перестал ощущать Фобса, оставшись, таким образом, без магических сил. Эта неожиданная потеря столь привычного могущества заставляла его чувствовать себя беспомощным и уязвимым, а то, что Шеридар со своим демоньяком сил не утратили, видимо, из-за обращения фон Штаха к Некротосу, успокаивало мало. Канал к Демону пробить можно, но вряд ли фон Штах сделает такое одолжение и ему.

- Мы торчим здесь уже месяц, а так ничего и не выяснили, - Гринхельд встал, нервно прошелся по комнате. - Мы даром тратим время.

- Вы хотите что-то предложить? - Все это Зейенгольц слышал уже много раз, по разговор помогал как-то скоротать время.

- Нет. То есть, да. Уходить отсюда надо!

- Но полковник. - Зейенгольц сел на кровати. - Куда нам идти? На восток, на юг, на запад? Куда? Мы сможем узнать это у аборигенов, лишь научившись говорить на их языке. Этим мы сейчас и занимаемся, - первожрец кивнул на бубнивших что-то в углу колдуна и карманника

- Я понимаю. - Гринхельд кивнул, помолчал. - И все равно. Не по себе мне здесь. Такое чувство, словно постоянно кто-то в затылок смотрит. - Полковник сел за стол и принялся мрачно глядеть в угол.

Зейенгольц снова вздохнул. Конечно, полковник был прав. Решение поселиться в городе оказалось ошибкой. Уж слишком сильно отличались они от местных жителей, резко выделяясь в любой толпе и привлекая внимание. Наверное, разумнее всего было бы вернуться в Империю, прихватив этого карманника, язык ведь можно учить и там. Более того, долгое отсутствие в столице могло опасно сказаться на его позициях в Совете. Перед отбытием он принял кое-какие меры, чтобы внести в Совет как можно большую сумятицу и нейтрализовать Угенброка, но время идет... Фон Киц в любой момент мог решить, что ему уже не нужен Император, или суметь все же договориться с федератами. Да мало ли что могло произойти! Зейенгольц чувствовал себя жонглером, запустившим в воздух слишком много булав, которые в любой момент могут обрушиться ему на голову, и тем не менее продолжал ждать. Он сам не знал, чего ждет, но что-то держало его здесь, какая-то мистическая вера в собственную звезду заставляла день за днем торчать в этой вонючей гостинице. Или, может, все-таки прислушаться к голосу рассудка?

- Нас пытаются блокировать, - вдруг бесцветным голосом произнес второй колдун.

Изучавший язык колдун замолчал, концентрируясь, в руках подобравшихся охранников появились мечи. Зейенгольц толкнул спавших Шеридара и демоньяка, вытащил кинжал. До чего дошло! Он, первожрец, должен полагаться на глупую железку.

В дверь постучали.

- Войдите.

Дверь открылась, однако появившийся в проеме человек внутрь не вошел Вместо этого он поднял руки, что-то сказал. Карманник в углу заговорил в ответ, чуть не подпрыгивая от радости, но тут же замолк, почувствовав упертый ему в бок кинжал Гринхельда.

- Что он говорит?

- Говорит, чтобы мы не боялись. Что нам не причинят вреда.

- Это кто кому еще причинит, - угрожающе произнес Гринхельд.

- Подождите, полковник! - Зейенгольц повернулся к колдуну. - Что ему надо?

Колдун, запинаясь, перевел, выслушал ответ:

- Он тоже от этих девяти, и они хотят с нами встретиться. Он просит нас идти с ним.

- К этим шарящим по чужим карманам9 - Полковник встряхнул пленника за шиворот. - Не все еще сперли?

Посланец повертел головой, снова заговорил.

- Он сожалеет о случившемся. Говорит, недоразумение.

- А если мы не пойдем? - Зейенгольц краем глаза следил за Шеридаром. Тот, похоже, почти закончил.

Посланец разразился длинной речью, сопровождаемой взмахами рук и поклонами.

- Я не все понял, - колдун кашлянул, - но общий смысл такой, что он должен нас привести, и если мы откажемся, ему придется нас нести. Видимо, имеется в виду, что нас заставят силой.

- Предложение, от которого невозможно отказаться. - Зейенгольц хмыкнул, посмотрел на Ше-ридара. - Ну?

- Их слишком много. Попробовать, конечно, можно, но что из этого получится, я не знаю. - Шеридар замолчал, вопросительно глядя на Зейенгольца

Зейенгольц задумчиво огляделся и невольно почувствовал удовлетворение. На него смотрел не только Шеридар. Напрягшиеся охранники, колдуны, в глазах которых клубилась сила, Гринхельд, демоньяки, все смотрели на него, все ждали его решения, от которого, возможно, зависели их жизни. Один его жест - и сжавшееся, словно пружина, напряжение выплеснется движением, ударами, смертью... Зейенгольц взглянул на нелепо торчащий из его руки кинжал, улыбнулся. Может, это и есть то, чего он ждал, тот самый уготованный ему Фатумом шанс?

- Не надо. - Первожрец покачал головой. - Это мы всегда успеем. Мы пойдем. Посмотрим, что это за девять и чего они хотят. Играем вариант "Служака".

* * *

Тледи-Угу, слегка щурясь, смотрел на восходящее солнце. Прекрасный будет день. Еще один прекрасный день, когда все живое так радуется свету и теплу, бурлит в своих суетных заботах и делах, таких важных и таких мелких, наслаждается каждой минутой отпущенного им Всевысшими срока. День, когда забыты ужасы ночи, и пережитые страхи кажутся такими нереальными и далекими. Прекрасный день в этом аду, и по-прежнему так обидно умирать. Генерал усмехнулся. Что ж. раз это так обидно, попробуем остаться в живых.

Тледи-Угу отвел взгляд от солнца, обернулся, ища своего секретаря:

- Ты чего?

- Молился вместе с вами, ваше Превосходительство. - Бахаба вытер слезящиеся глаза. - За победу нашего оружия.

Генерал тяжело вздохнул. Всевысшие видят, насколько он терпелив, но этот дурень в конце концов выведет его из себя! Странная способность смотреть на солнце вызывала суеверный восторг у солдат, и у него стало чем-то вроде ритуала показывать этот фокус перед битвой, но посчитать это молитвой, да к тому же пытаться сделать то же самое... Разве можно молиться так?! Как же ему не хватает того, прежнего секретаря, заботившегося только о том, чтобы пожрать да поспать! Воистину все, что нужно человеку.