Евгений Брандис - В мире фантастики и приключений. Белый камень Эрдени

• Название: В мире фантастики и приключений. Белый камень Эрдени
• Автор: Евгений Брандис
• Издательство: Издательство: ЛЕНИЗДАТ
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1982

Сборник содержит новые произведения фантастики — романы и повести, психологические рассказы и сатирические памфлеты, современные литературные сказка и пародийно-шутливые новеллы. Наиболее крупные произведения сборника — повесть Аркадия и Бориса Стругацких «Жук в муравейнике», роман Георгия Бальдыша «Я убил смерть», повесть Геннадия Николаева «Белый камень Эрдени». Авторы используют фантастический замысел и условный сюжет для раскрытия нравственных проблем, которые ставит перед нами сегодняшняя реальная жизнь.

---

— Кто вам говорил?

— Да вы не волнуйтесь. Вы…

— Я и не волнуюсь. Но хотелось бы узнать, Федор. Викторович, кто сообщил вам все эти мерзости?

— Я бы на вашем месте, дорогой Владим Саныч, не выражался так уж неосторожно. Мне говорили честные люди. Те, что болеют за институт… Да! А то что-то многовато развелось у нас этих, как их, теоретиков…

— Спасибо за совет, — сказал Володя отходя.

Телефоны молчали. Он представил себе Надю, как она сидит со статьей Откинса на коленях. Ей пора бы позвонить. Вот сейчас.

Звонок!

— Пегин… Пегин слушает!

— Владимир Саныч! Я из машбюро.

— Кто?

Это была всего лишь Мартова. Голова у Володи как-то отяжелела.

— Слушаю вас, Тамара Сергеевна.

— Сдали в печать месяц назад… не будет готово… срывается срок… не хочет для нас печатать…

— Простите, я не расслышал. Кто не хочет печатать?

— Я же говорю, начальник машбюро Харитонов. Это же просто безобразие, Владимир Саныч! Он говорит, что от теоретиков вообще нет никакого толку. И что он получил команду печатать для нас в последнюю очередь.

— Команду? От кого?

— Не говорит от кого. И еще, Владимир Саныч, он говорит, что все равно мы все путаем.

— Спасибо, Тамара Сергеевна, — сказал Володя. — Я займусь этим сам.

Было без трех минут шесть. Потом — без одной, потом — шесть минут седьмого. Володя медленно надел плащ. Повернул ключ в замке, последний раз прислушиваясь из-за двери — не позвонит ли… Собственно идти ему было некуда, потому что там, дома, тоже ведь телефон, такой же зеленый и — немой. А он не мог больше играть в эту телефонную молчанку.

Под дверью библиотеки желтела полоска света.

— Юля, можно?

Юля сидела, положив ногу на ногу, держа сигарету между пальцами. Каждый вечер, проводив читателей, она курила вот так на дорожку, одна в полутемном зале.

— Володя?… Сигаретку?

— Ага. Спасибо.

— Курите-курите. Я оставлю форточку приоткрытой… Какая мерзкая погода на улице! Холод…

— Холод, — согласился Володя. — Юля, вы знаете Надежду Андреевну?

— Высокая шатенка, да? Мне говорили, что у нее не приятности с какой-то работой… Значительная женщина!.. Так, значит, Надежда Андреевна открыла, что мы можем посетить своих прабабушек? — удивлялась Юля.

— Теоретически возможность путешествий в прошлое доказана математикой еще в конце двадцатого века. Но речь идет не о практическом пикнике, а лишь в принципе…

— Все равно, Володя, это потрясающе! Я никогда не слышала… Но в чем же тогда открытие Надежды Андреевны?

— В правилах движения. Допустим, вы решили быть гостьей на свадьбе Наполеона и Жозефины…

— Наполеон мне несимпатичен, — грустно вздохнула Юля, — он, в общем-то, не был верен друзьям.

— Да? Но, предположим, вы все-таки побывали на его свадьбе. И забыли там свое кольцо. Вот это. Получить его обратно было бы трудно: Надежда Андреевна показала в своих уравнениях, что нельзя посетить одно и то же время дважды.

Юля вытянула палец с большим голубоватым камнем в тонких золотых лепестках, произнесла со вздохом:

— Жаль. А то мы могли бы всю жизнь возвращаться в дни, когда были счастливы.

— Это невозможно.

— Что ж. Этого и следовало ожидать… Но свое кольцо я бы все-таки вернула. Я очень люблю его: его подарил друг… В первый раз я побывала у них в день свадьбы, да? А за кольцом я явилась бы к следующему воскресенью. И с вашей математикой все было бы в порядке,

— Нет. Надежда Андреевна показала, что нельзя появиться даже близко к тому времени, которое уже посетил. Это названо дискретностью времени…

— Дис-крет-ность? Знакомое слово. Означает, как будто, прерывистость. Да? Но если нельзя через неделю, то через сколько же можно?

— Вычислить абсолютно точно пока не удалось. Но приблизительно вы могли бы потребовать у Жозефины свое кольцо спустя двадцать пять лет с того времени, как вы его потеряли.

— Вы не помните, сколько прожила Жозефина? — задумалась Юля. — Но за двадцать пять лет она все равно бы меня забыла. И потом, у нее было за это время столько горя, что я сочла бы просто бестактным… Ну нет, кольцо надо забрать сразу! Ведь если это нельзя мне, я могла бы попросить кого-то другого? Например вас, Володя?…

— Если я не сопровождал вас на свадьбу. Тогда ваш запрет ко мне не относится. И я буду счастлив выполнить ваше поручение.

— Я вам очень признательна! — серьезно кивнула Юля, стряхивая пепел длинным розовым ногтем. — Все это очень любопытно, Володя. Но как это связано с неприятностями… Надежды Андреевны?

— Статья, которую я вчера у вас взял… Американцы пишут нам, что выводы Нади о дискретности неверны. Что допущена ошибка в расчете.

В зале было полутемно и тихо.

— Давайте еще по сигаретке, — предложила Юля.

…Холодно на улице не было. Шел мелкий ноябрьский дождь. И можно было шагать, ступая в черноту, спрятаться за летящие капли.

— Володя! — окликнули его сзади.

Меньше всего ему хотелось кого-нибудь встретить.

— Володя!

Он ускорил шаги.

— Володька же!

Он свернул за угол.

— Володька! Черт! Стой!

— Ну стою, — сказал он.

Это был Пашка Носик. Он учился с Володей на одном курсе. И он был чемпионом курса по бегу на короткие дистанции.

— Помни, что я — твой чемпион! — сказал он теперь. — Ну? Что у вас там с Надеждой? Выкладывай!

— Интимные подробности не касаются даже чемпионов, Паша.

— Интимные? Ах ты скотина!

— А ты пошляк. Узкий пошляк — кандидат Носик. Я же все-таки ее начлаб. А это уж интим от математики. Понял?

— Ни черта.

— Математик Носик, как вам удалось получить ваш диплом?

— Сам удивляюсь, — признался Пашка. — А как вы с Надеждой добились внимания американской прессы?

— За личные заслуги.

— Вы сможете дать опровержение?

— Пока неясно.

— Начальство уже выразило вам свое восхищение?

Володя пожал плечами.

— Ничего, за этим дело не станет, — успокоил Пашка. — Так вот, если вам нужен подручный кандидат… Или вам вдруг понадобится машинное время для вычислений…

— Что ты, Паша? У нас в институте свой вычислительный и…

— Еще бы! — сказал Пашка. — Еще бы! Но вы просто запомните, сэр, что если вдруг как-то понадобится…

Теперь был одиннадцатый час ночи, Володя стоял рядом с Надей и знал уже, что — опровержения они дать не смогут, что в работе есть ошибка…

«Но почему она так легко сдалась? — возмутился Володя. — Она не смеет так все бросить. Пашка прав, сделаем новый расчет, будем бороться. Даже если дирекция будет против…»

— Наверное, я не вернусь к математике, — сказала Надя.

«Размазня! — думал Володя. — Нужно доказать. Нужно драться… Впрочем, с кем драться? С кем, раз это действительно ошибка?… А это ошибка, раз она так все бросает».

Надя стояла, глядя в окно, опершись плечом о стену. «Многие ученые допускали ошибки, — думал Володя, — но никто не знает, как они об этом забывали… И забывали ли об этом их ближние?»

— Я хочууйти из лаборатории, — сообщила Надя. «Так, — решил Володя. — С самого начала было ясно, что год для такой работы-подозрительно мало. А у нее не было даже года. Было фактически месяцев семь: я сам отрывал ее на срочные заказы. Я отрывал… Но все равно, если работа не закончена, ученый не должен публиковать результат. Особенно такой результат. Она обязана была сама отказаться…»

— Я уйду, — обещала Надя.

«Ее работа — это была сенсация, можно сказать, почти слава. И вот теперь… Как она могла решиться на публикацию? И как я мог подписать? И ведь знал, что год на такую работу — мало…»

— Я подам заявление об уходе.

«Правильно. Она уйдет из лаборатории, из института. И все со временем забудется: Она должна уйти из института, потому что ведь действительно есть ошибка…»

— Мне опротивела математика…

«…Там все-таки есть ошибка. А это значит, что дискретности времени не существует… Мы вычисляли эту дискретность — двадцать пять лет. Мы говорили: никто не может посетить одно и то же время дважды. Мы уверяли: двигаясь из нашего 2023 года в прошлое, вы попадете сразу не ближе 1998-го, из него перепрыгнете в 1973-й, оттуда в 48-й, потом в 23-й… А захотите двигаться в будущее, так попадете в 2048-й. Интервалы эти можно увеличить, а уменьшить нельзя — дискретность! Но, выходит, дискретности нет. Это ошибка…»

— Мне опротивела математика, — еще раз сказала Надя. — Я уйду…

— И что будешь делать? Выйдешь замуж за марсианина?

В общем-то это было неблагородно, так шутить. Володя понял это прежде, чем успел закрыть рот. Но он не мог себе представить ничего такого, из-за чего потерял бы к математике острый интерес.

Надя смотрела в окно на крыши.

«А ты, оказывается, подонок, — обратился к себе Володя. — Извинись, подонок!»