Эргали Гер - Дар слова

• Название: Дар слова
• Автор: Эргали Гер
• Жанр: Русская классическая проза

---

Она всхлипывала, а он, ошеломленный эффектом, шептал волшебные успокаивающие слова.

- Ты обманул меня, - успокоившись, попрекнула она. - Это нечестно...

- Нечестно, но очень, очень приятно, - признался он. - Осмелюсь предположить, что доказать факт насилия невозможно.

- Свинья!.. Теперь, как честный человек, ты просто обязан со мной увидеться!

- Я готов, Анжелка, - ответил он. - Можно подавать к столу. Или хочешь потыкать вилкой?

- Нет, - сказала она, - вилкой потом. Сначала свидание. Значит, так... Завтра после работы позвони мне с Патриарших прудов. Я буду смотреть на тебя из окна. Понял?

- Так точно. Позвольте, однако, поцеловать вас на прощание - вот, скажем, в божественный прогибчик между спиной и попкой - как русскому, пламенно и нежно...

- П-шел вон, - она едва не отпрянула от трубки, - тебе, ушлому, только дай... Все, Сережка, я побежала в ванну - не хватало только подзалететь от тебя каким-нибудь сложносочиненным придаточным...

Через минуту он перезвонил на мобильник:

- А что, действительно: в принципе, если существует астральная любовь, должны быть и астральные дети...

- Забудь это слово, как дурной сон, - посоветовала она. - Это не астральная любовь. И дети у нас будут не астральные, вот увидишь.

На утро после этой веселой ночки Анжелка впервые не позвонила ему на работу, боясь заболтать праздничное ожидание встречи. До четырех она убирала в квартире, потом принимала ванну, чистила перышки, а с пяти до шести ждала звонка. К шести ее посетила безобразная догадка, что он не придет, а если и позвонит, так только ночью, за этим... Ну, что ж... Придется растолковать ему, что к чему.

Сережка позвонил в начале седьмого часа: я здесь, Инезилья, я здесь под окном, объята Севилья и негой, и сном... "И снегом, и смогом, и прочим говном!" - радостно подхватила Анжелка, подскочила к окну и ничего не увидела: совсем стемнело, только пылал алюминиевым льдом квадрат пруда, забранный в пышную раму голых ветвей, и какие-то люди, черные силуэты людей брели по темной аллее.

- Ох... - вздохнула она. - Наконец-то... Какой хоть у нас день сегодня-то?

- Вообще-то пятница.

- А число?

- Девятое декабря девяносто четвертого года. Ты где живешь - в смысле, не в каком мире, а на каком этаже?

- Ничего не слышу... Перезвони на мобильник, пожалуйста.

Она решилась. Пока он перезванивал, Анжелка впрыгнула в сапоги, накинула шубу и выскочила на лестницу.

- Как настроение? - спросила она, перебегая через дорогу в сквер.

- Как у барышни на смотринах. Хотя, наверное, тебе за деревьями не видать. Может, выйти на середину пруда?

- И провалиться под лед, да? Неужели так страшно?

- Да нет, нормально. А ты где, на каком этаже? Я что-то никого в окнах не наблюдаю. Покажи личико, Гюльчетай...

- Смотри, - сказала она, хлопая его по плечу и продолжая говорить на мобильник. - Только не убегай, очень тебя прошу...

Он обернулся, непроизвольно опустив телефон - потом, улыбнувшись, сказал в микрофон:

- Тут ко мне девушка клеится - редкой красоты, между прочим... Может быть, это ты?

- Захлопни мобильник, - попросила Анжелка.

Он сложил телефон. Лицо у него было, что называется, белее снега, а глаза грустные и веселые - правый грустный, левый веселый, но ничего, на Патриках видали и не такое. Она погладила его по щеке, потом обняла и ткнулась в воротник, в холодный воротник и теплую шею, отдающую ароматом Heritage. А он задышал ей на ухо: они были одного роста, глаза в глаза.

- И как? - прошептала Анжелка.

- Очень, - выдохнул он, закивав от полноты чувств.

- Неужели? - запела она, вжимаясь в него всем телом.

- Правда-правда...

- Интересно, как бы это звучало по телефону...

Он хмыкнул, пожал плечами. Она отстранилась, не разжимая объятий, и сказала:

- Забыла предупредить: ты имеешь право на три звонка ежедневно, можешь молчать и не отвечать на вопросы, а все, что скажешь, будет истолковано в твою пользу...

Он улыбался.

- Я сама буду говорить за двоих, так что не напрягайся. Не напрягайся и слушай. Теперь ты будешь ухаживать за мной по-настоящему, по полной программе - согласен?

Он опять закивал с энергичностью дятла; Анжелка, любуясь, с улыбкой перечисляла:

- Будешь назначать мне свидания, водить в кино, на концерты, в рестораны, провожать до дома, напрашиваться в гости и даже, черт побери, гнусно тискать в подъезде... Согласен?

- Согласен. Можно начинать?

- Что?

- Ну, не тискать, а как-нибудь эдак...

- Нет, - подумав, отказала Анжелка. - Тискать. Гнусно. Но не сейчас, а в подъезде. Завтра.

Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

- У тебя обалденные волосы, - признался он. - Ты в сто раз красивее, чем на фотографии... И шуба, шуба! Ну просто обалденная шуба. По-моему, соболь.

- Баргузинский соболь, - уточнила Анжелка. - Не шуба, а черное серебро, полное лунное затмение. Так ты уже решил, куда пригласишь меня завтра?

- Пока нет. А куда ты хочешь?

- Я хочу танцевать, танцевать и танцевать. С тобой до утра.

- Нет проблем, - сказал Сережка. - Организуем.

Анжелка вздрогнула: такого она по телефону не слышала - но тут уж ничего не поделаешь.

- Поцелуй меня, - попросила она.

Он поцеловал. Очень нежно, очень старательно. Очень хорошо.

- Вот и все на сегодня, - она отстранилась. - Мне пора, а то промерзну насквозь: на мне ничего, кроме этого лунного света.

Он проводил ее до парадного и с гордостью показал свой красно-серый "линкольн", припаркованный по соседству. Она проводила его до "линкольна". Они еще раз поцеловались. Потом он сел в машину, завелся, глядя не на дорогу, а на нее, открыл правую дверцу и спросил, посверкивая левым - веселым - глазом:

- А может, прокатимся?

Анжелка расхохоталась.

- Прокатимся и не раз, ваша дерзость, прокатимся непременно! - Она помахала рукой, давая понять, что не сердится, а то он сразу сконфузился.

- Скажи мне, что ты не снишься, - попросил он.

Она опять рассмеялась, оглянулась по сторонам и без слов распахнула перед обомлевшим Сережкой свои безумной красоты соболя. От полного лунного затмения он чуть не вывалился из машины, а она запахнулась, развеялась снежинками смеха и убежала.

10.

Столько отшелестело страниц, столько всего, что читатель, возможно, успел слегка подзабыть начало нашей занимательной повести... А между тем Игорь с Серегой все эти годы продолжали неутомимо здравствовать и шагать по жизни если и не рука об руку - так о мужчинах не говорят - то, во всяком случае, плечом к плечу, в одной связке, вынеся из армейской жизни единственное, что можно вынести из казармы, а именно специфическое армейское умение жить впритирку. Вот и теперь, пару часов спустя после свидания на Патриарших, они сидели в двухкомнатной холостяцкой хрущобе в районе Нагатинского затона и разговаривали, не церемонясь и не слишком вслушиваясь друг в друга, как это водится за людьми, пропитанными друг другом насквозь и давно сказавшими друг другу главное.

- Полный дурдом, - говорил Игорь. - Завод на грани, отец в больнице, бандиты, можно сказать, висят на плечах, а лучший друг в самый раз затеял жениться - и надо же, как удачно, сразу на девушке по вызову.

- Сам ты девушка по вызову...

- Ах да, извини. Девушка по зову души. Два чистых ангела телефонной любви: скромная дама в соболях и молочный теленок. Тебе сказать, какими трудами зарабатываются такие шубки, или сам заглянешь в Night Flight, ознакомишься с тамошним гардеробчиком?.. Короче, Серега, все: денег нету. Кредит закрыт, все ушли в облом.

В чисто убранной, скупо меблированной комнате установилась даже не тишина, а пустота, словно вместе с деньгами откачали сам воздух. Друзья старались не смотреть друг на друга. Они сидели за треугольным столиком, испятнанным ожогами от сковородки, и ужинали на двоих бутылкой водки, томатным соком, консервированными закусками из киоска - в последнее время Серега не успевал готовить даже на выходные.

- Хоть бы картошки пожарил, что ли... Водка-то зачем?

- У меня праздник, - объяснил Серега. - А кроме того, сегодня девятое декабря. Семь лет, как нас дембельнули.

- Да? Ну и хрен с ним, с дембелем, - отмахнулся Игорь. - Не проймешь. За всеми твоими сантиментами я слышу только одно: "Дай денег, дай денег". А знаешь, почему? Потому что у меня все в порядке со слухом.

- Ты серьезно?

- И вообще, - Игорь закурил и раздраженно швырнул пачку на стол, - как ты это себе представляешь? Я, значит, должен сидеть в этой дыре, даже к отцу в больницу боюсь заехать, боюсь засветиться перед "варягами", а ты будешь пускать своей телефонной барышне пыль в глаза, скакать по дискотекам и строить из себя нового русского?!.

- ...за твои деньги, - докончил Серега.

- Я этого не сказал. А что не сказано, то не в счет, сам понимаешь.

- Не будь свиньей, Игореха. Я рисковал и рискую наравне с тобой, только ты за деньги, а я бесплатно. И никогда не попрекал тебя этим.

- Потому что не совсем бесплатно, - возразил Игорь. - Потому что не бесплатно совсем. У меня свой интерес, у тебя свой, каждый свою выгоду знает... В конце концов, мы свободные люди. И упрекаю я тебя не за деньги, а за расслабон, за эту несвоевременную, ни в какие ворота любовь... Блин. Я так и знал, что кончится как-нибудь эдак. Лучше бы ты и дальше сношался по телефону, честное слово...