Тина Дженкинс - Пробуждение

• Название: Пробуждение
• Автор: Тина Дженкинс
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-94145-463-1

От рук уличного грабителя погибает доктор Нат Шихэйн. Его жена Мэри, тоже врач, замораживает голову мужа, надеясь когда-нибудь вернуть его к жизни. Шестьдесят с лишним лет спустя, в 2070 году, в лабораториях могущественной корпорации «Икор» доктора Шихэйна реанимируют, пересадив его голову на донорское тело казненного за изнасилование и убийство молодой женщины Дуэйна Уильямса. Нат пробуждается в новом, чуждом ему, враждебном и опасном мире. Но будущее неотделимо от прошлого, и из прошлого тянутся нити, которые позволят Нату найти разгадку страшных преступлений и даже раскрыть тайну собственной гибели…

---

В целом — если не считать ограниченной подвижности шейной области — Нат был в куда лучшей форме, чем в своей «прежней жизни», как он изредка называл первый период своего земного существования. Гораздо хуже дело обстояло с психологией, а точнее — с его способностью примириться со своим положением и готовностью принимать действительность такой, какая она есть. Нат не знал, что может случиться с ним в следующую минуту, не говоря уже о следующем часе, дне, месяце. Он не мог строить планы, не имел ни постоянных интересов, ни увлечений, не отмечал праздников, ни к чему не стремился, ничего не хотел и ни на что не надеялся. Ни семьи, ни друзей у него не осталось, и Нат не представлял, ради чего, собственно, ему нужно жить дальше. Воскрешение из мертвых, хотя и удивительное как научный факт, не имело для него никакой субъективной ценности.

Между тем Карен и Монти привязались к нему, и Нат часто испытывал стыд и смущение оттого, что не питает к ним ответных чувств. Он просто не мог отыскать в своей душе ничего, что откликнулось бы на их теплоту и дружеское участие. Возможно, корень проблемы крылся в том, что большую часть времени Нат чувствовал себя как бы отдельно от своего физического тела, словно он занимал его временно, не имея никакого права им распоряжаться. Не раз Нат замечал, что стоило ему потянуться за чем-нибудь, и действие часто совершалось раньше, чем он успевал о нем подумать. Казалось, он начисто лишился сознательной воли; остались только рефлексы, да и те принадлежали не ему — телу. Стараясь как-то переломить ситуацию, Нат начал с особой тщательностью обдумывать и контролировать все, что собирался сказать или сделать, но особого успеха не достиг. Об этом он, впрочем, никому не говорил. Могли же у него быть свои секреты?

Как раз когда он пытался вспомнить, описано ли что-то подобное в медицине и если да, то как оно называется, в палату вошла Карен. Она по-прежнему приходила к нему каждое утро и заставляла выполнять новые и новые упражнения, которых, казалось, у нее был неисчерпаемый запас.

— О'кей, Нат, — сказала она, — сегодня у нас с тобой праздник. Сегодня мы с тобой будем учиться испытывать радость. Мы будем учиться испытывать благоговейный трепет. Надеюсь, ты наконец почувствуешь, как это здорово — быть живым! Но сначала нам придется выполнить несколько простеньких упражнений. Вот смотри, я принесла тебе свои старые карточки. Ты должен гордиться — я показываю их только тем своим ученикам, которые добились определенного успеха.

Она несколько раз перемешала картонные карточки с изображением различных животных и показала ему первую, на которой был нарисован лев.

— Ну-ка, что это за зверь?

— Лев, — ответил Нат, стараясь произносить слова как можно громче и четче, как ей нравилось.

— А это?

— Горилла.

— Это?

— Зебра… Носорог… Тигр… Слон… Гиппопотам.

— Молодец, Нат! Ты просто молодец! — воскликнула Карен. — Подумать только, ни одной ошибки! А ведь эти карточки я купила, когда только начинала работать по специальности — когда все эти звери еще встречались в природе.

— Значит, теперь они вымерли? — грустно уточнил Нат.

— Конечно! — небрежно ответила Карен. — Кое-где в природоохранных заповедниках еще сохранились небольшие стада зебр и жирафов. Все остальные крупные животные остались только на картинках.

И Карен достала из своей сумки устройство размером с коробочку для сигар. На одном из торцов цилиндра имелась небольшая выпуклая кнопка.

— Вот эта штучка сделает тебя очень, очень счастливым…

— Ты хочешь сказать, — перебил Нат, — что на всей Земле нет больше никаких хищников? Если, конечно, не считать людей?

— Все крупные животные исчезли, — терпеливо повторила Карен. — Даже те экземпляры, которые еще оставались в зоопарках, погибли от различных болезней. Извини, Нат, но мне казалось — они тебе уже об этом сказали.

— Если под словом «они» ты подразумеваешь Гарта и Персис, то они вообще ничего мне не говорили. Ладно, с сушей понятно… А что стало с океаном? Осталась в нем хоть какая-то рыба?

— Кое-что, конечно, осталось… — Карен отвела взгляд. — Но не слишком много. Киты, каланы, ламантины, моржи, большинство видов акул исчезли уже очень давно. Промысловое рыболовство запрещено во всем мире уже около пятидесяти лет, с тех пор как были полностью выловлены тунец и марлин. Сейчас их поголовье восстанавливается, но медленно, очень медленно. Единственный вид, который не только не вымер, но наоборот, процветает, — это гигантские кальмары. Теплая вода и достаточное количество пищи привели к тому, что они не только размножились, но и стали увеличиваться в размерах… О Господи, я ведь собиралась сделать тебя счастливым! — спохватилась Карен, заметно погрустнев.

— Извини, Карен, но я должен знать, что происходит за этими стенами. — Нат слабо улыбнулся.

— Мы сохранили генетические материалы и образцы тканей почти всех разновидностей живых существ, которые жили на планете, — поспешно сказала Карен. — Постоянно идут разговоры о создании международного центра, который занялся бы восстановлением исчезнувших видов, но пока на это не хватает ни средств, ни желания. Быть может, успех нашего проекта хоть как-то сдвинет это дело с мертвой точки.

Карен сидела, положив руки на колени. В эти минуты она выглядела такой несчастной и растерянной, что Нат счел своим долгом как-то ее подбодрить.

— Ладно, не обращай внимания, — сказал он. — Давай лучше продолжим наши занятия. Я больше не буду тебя отвлекать, о'кей?

И Нат попытался выжать из себя улыбку, чтобы заставить Карен хоть ненадолго забыть о своей печали. Он давно заметил, что, несмотря на в общем-то жизнерадостный вид, Карен всегда очень быстро расстраивается.

— Давай, — согласилась Карен. — Только сначала нужно просканировать твой мозг и убедиться, что он работает как надо.

Разглядывая на экране карту мозга Ната, оба так увлеклись, что забыли о своих огорчениях. Нат уже умел неплохо контролировать свои мозговые импульсы. Ему показали, что для этого нужно делать, и теперь он мог зажигать сигнальные огоньки, отмечавшие прохождение импульса, именно там, где ему хотелось. Нат довольно быстро запомнил, какие мысли вызывают свечение в той или иной области мозга, и развлекался, создавая собственные световые картины.

— Ощущение счастья, как ты, наверное, знаешь, представляет собой довольно сложное чувство, — говорила Карен, старательно делая вид, будто ничего не произошло. — Оно складывается из физического удовольствия, отсутствия отрицательных эмоций и некоего конкретного содержания, которое весьма индивидуально для каждого человека. Я понимаю, что в настоящий момент тебе довольно сложно испытывать полное счастье, однако мы попытаемся максимально к нему приблизиться. Я надеюсь, мне удастся возбудить когезионную реакцию в передне-срединном участке коры твоего мозга…

— И как ты собираешься этого достичь? — поинтересовался Нат.

— Я собираюсь стимулировать нервные цепи удовольствия.

Карен нажала кнопку на своем устройстве, и Нат почувствовал, как его охватывает какое-то очень знакомое и приятное ощущение. Не сразу он сообразил, что слышит необычайно чистые аккорды акустической гитары, вдруг заполнившие собой всю комнату.

— Неужели весь этот звук исходит из такого маленького устройства? — удивился Нат, жадно прислушиваясь к простым, мелодичным каденциям инструмента.

— Да, — кивнула Карен и улыбнулась.

— Невероятно!

Тем временем зазвучала еще и электрическая гитара, затем Нат услышал придушенный, словно жестяной вокал человека, имени которого он не помнил.

— Это же «Липкие пальчики»! — сказал он, даже не отдавая себе отчета в том, что узнал музыку.

— Точно. «Роллинг стоунз», двенадцатый альбом, который они выпустили аж в 1971 году. Если, конечно, мои справочники не врут… — с гордостью подтвердила Карен.

— …А песня называется «Дикие лошади»! — подхватил Нат. — Кто-то из моих крестных родителей подарил мне оригинальный виниловый диск с автографами всех «Роллингов». Я хорошо помню рисунок на конверте — на нем была изображена ширинка Мика Джаггера с настоящей молнией… Автор этого рисунка, кажется, сам Энди Уорхол. Разумеется, я никогда не слушал саму пластинку, но музыка мне хорошо знакома. Мартин Скорсезе — был в мое время такой режиссер — использовал ее в нашумевшем фильме «Казино». Должен сказать, я по-настоящему полюбил «Липкие пальчики» только после того, как посмотрел фильм.

— Превосходно, Нат, молодец! Я ужасно рада, что угадала с выбором.

Голос Кита Ричардса на подпевке был, как всегда, хорошо узнаваем: хриплый, мяукающий, чуточку дегенеративный.

Пока Нат слушал, Карен увеличила изображение его мозга, чтобы и он мог видеть огоньки, вспыхивающие в его слуховом центре.