Иван Новожилов - Королевский гамбит

• Название: Королевский гамбит
• Автор: Иван Новожилов
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1965

Повесть рассказывает о необычайно опасной и сложной работе наших разведчиков и контрразведчиков в фашистском тылу. Книга продолжает разговор о советском характере, о чести и достоинстве человека, о смелости и находчивости, о борьбе и подвиге.

---

— Не буду! Отдохнуть и мне надо… Завтра встретимся.

— Не выйдет: с зарей бегать начну. Теперь, если встречаться, так только по ночам… но для тебя выкрою утречком с полчасика. Захвати бутылку. Хотя ладно, пусть остается, завтра сам принесу.

Утром он стукнул несколько раз кулаком в дверь Соколова и, не получив разрешения, вошел в комнату.

— Спишь?

— Как видишь, — ответил майор, кутаясь в одеяло.

Левченко уселся верхом на стул и проговорил горестно:

— Спишь. А вот скоро круглые сутки во все глаза смотреть будешь.

— Почему?

— Чэпэ! Одно за другим, одно за другим… Крафту из управления звонили. Бокшат говорит, что оберштурмфюрер Зеккель отравился! Цианистый калий принял… Никто в толк взять не может, из-за чего!

И в самом деле многие не могли понять причины самоубийства Эриха Зеккеля. А она — эта причина лежала на столе фон Штауберга.

Оберст метался по кабинету. Вызванные офицеры застыли перед ним и, словно заводные куклы, вращали головами вправо и влево, следя за ним глазами.

— Что это? — гремел фон Штауберг. — Злая, неудачная шутка, провокация, нападение? — он схватил письмо и снова начал читать: “Эрих Зеккель. Загадочное убийство оберста Мюллера непосредственно связано с вашей деятельностью в Риге. Надеюсь, долг офицера СС подскажет вам, как спасти честь мундира. Рейхсфюрер Генрих Гиммлер”. Рейхсфюрер! Рейхсфюрер! — с остервенением скомкав бумагу, фон Штауберг бросил ее в корзину. — Надо быть безмозглым идиотом, чтобы поверить этому! Тупица, не додумался, что рейхсфюрер и понятия не имеет о каком-то оберштурмфюрере! До чего дошло! Мне приходится заниматься делами полиции, СС, СД! Для чего же вы здесь торчите?

Штауберг рухнул в кресло и полузакрыл глаза. Все стояли, боясь шелохнуться. Наконец, устало разомкнув веки, оберст потер ладонью лоб и виски.

— Докладывайте.

— Гер оберст! Служебные собаки следов не обнаружили. Документы и бумаги на месте.

— Коричневая папка?

— В настольном сейфе.

— Зеккеля похороните, — успокоенно приказал Штауберг. — Без лишнего шума похороните.

Как только дверь за последним офицером притворилась, оберст позвонил адъютанту и распорядился:

— Фогель!

Предстоящая беседа с Матильдой Фогель заранее раздражала его. “Начнутся упреки, жалобы, намеки…”

В кабинет, обворожительно улыбаясь, вошла Матильда.

— Я в вашей власти, Альберт, — томно протянула она, бесцеремонно усаживаясь в глубокое мягкое кресло. — Сердце подсказывает мне, что в Берлине, наконец, вспомнили Златокудрую. Так?

— Адмирал помнит о вас, Матильда. Он благодарит вас за успешно выполненное задание, которое вы получали от меня. Адмирал просил передать вам тысячи приветов, — язвительно солгал Штауберг. — Но разговор пойдет не об этом…

— С удовольствием выеду из Риги, — Матильда, щелкнув филигранным запором, открыла сумочку и достала перламутровый портсигар.

— Как вам нравится Россия? — без дипломатии проговорил оберст, награждая собеседницу очаровательной улыбкой. — Когда-то вы признавались, что мечтаете побывать во всех странах мира. Франция, Англия, Америка вам уже знакомы… Теперь адмирал решил показать вам Россию. Вы обоснуетесь в Сибири, в городе Н. Заведете там деловые знакомства и будете ждать указаний.

— Альберт! Но Россия!.. Я мало знаю эту дикую страну!

— Главное — язык. А вы владеете им превосходно. Это — приказ, — жестко заметил Штауберг, чтобы не выслушивать капризов. — Не будем торговаться. Цель, к которой ведет нас фюрер, требует от каждого беспрекословного повиновения. Выполнив задание в России, — обещаю, — вы уедете в Германию!

С деловой стороной было покончено. Штауберг охотно рассказал несколько историй о знакомых Матильде разведчиках, о жизни в Берлине.

— А что будет с моим Сарычевым? — неожиданно поинтересовалась Матильда. — Меня с некоторых пор волнует судьба этого человека. В нем есть что-то сильное…

— Вы правы. Из него выйдет неплохой разведчик. Единственное, что может помешать ему в работе, — шрамы. Лицо разведчика не должно бросаться в глаза.

— Я думаю, что и это он сумеет использовать в своих интересах! Он почувствует, когда необходимо предпринять какой-либо маневр. Знакомясь, я надеялась за неделю обуздать его, но не добилась даже сведений о месте его работы, он ни словом не заикнулся…

— А приглашение в Чернигов?

— Это же “мой город”! — Матильда рассмеялась и легким кивком привычно разметала белокурые локоны. — Он приглашал меня туда после победы. Человек-загадка.

— В Сарычеве я разобрался, — сказал уверенно Штауберг. Такие люди знают цену жизни. При первой же встрече он показал себя не слюнтяем.

Вот почему я принял некоторое участие в его судьбе…

— Мне бы хотелось перед отъездом в Россию встретиться с ним еще раз.

— Попытайтесь. Он теперь довольно часто бывает в Риге.

НЕОЖИДАННЫЕ ОСЛОЖНЕНИЯ

…Костюм из тонкого английского сукна, ослепительной белизны накрахмаленная рубашка, в манжетах которой сверкали золотые запонки, изысканные манеры аристократа — вот чем выделялся среди пестрых посетителей ресторана “ОУК” высокий красивый молодой блондин с усталым лицом. Сидел он за столиком, заставленным винами, фруктами, холодными закусками, и был далек от всего, что происходило вокруг. Иногда большие выразительные глаза его медленно скользили по многоликой тесной толпе танцующих, не задерживаясь ни на расфранченных девицах, беззастенчиво флиртующих с разомлевшими от их близости отпускными офицерами, ни на сытых и самоуверенных буржуйчиках, что преуспевают на черных рынках Прибалтики и спешат спустить “неустойчивую валюту” в ресторанах Риги.

К столику равнодушного блондина, неловко лавируя среди танцующих, и протискался Левченко, а следом за ним два латыша и немец с длинным во все лицо носом. Левченко бесцеремонно уселся на первый подвернувшийся под руку стул и через весь стол потянулся к бутылке с коньяком.

— Не возражаешь? — не спросил, а пригласил он блондина, скорчившего презрительную гримасу, и налил рюмку. — Я, как говорится, хлопну штрафную… За успех!..

Блондин; ничего не ответив на этот возглас, поприветствовал, как старого приятеля, длинноносого немца, пожал руку низкорослому латышу и все внимание сосредоточил на незнакомце.

— Садитесь! — блондин разглядывал дешевую одежду незнакомца — мягкую рубашку с отложным воротничком, выпущенным поверх шерстяного свитера, спортивного покроя брюки с накладными карманами, огрубевшие сильные руки, что держали гнутую спинку стула, словно штурвальное колесо рыбацкой шхуны.

— Эдгар, может быть, представишь спутника? — немного капризным голосом обратился блондин к вертлявому низкорослому латышу, который, глядя на сервированный стол, заранее предвкушал сытный ужин и обильную выпивку. Левченко уже успел опрокинуть еще рюмку и теперь, следя за танцующими парами, с аппетитом сосал прозрачный ломтик лимона.

— Могу! Жан Атауга. Свой парень, — проговорил Эдгар. — Левченко тоже знает его. Жан, пьем за здоровье Освальда Пургайлиса!

— Выпить за все готов, — откликнулся Левченко, наполняя рюмку. — Атаугу я знаю. Атауга, ты грузчиком на военной машине работал? Да? Спасал ты меня однажды… из кювета вытаскивал.

Пургайлис поднял рюмку и сквозь искристое вино продолжал разглядывать сосредоточенно-серьезное лицо Атауги.

— Атауга — калач тертый, — продолжал Эдгар. — Он и браслеты носил и на мир через решетку заглядывал! Будь уверен. Жан — не крыса!

— Где жил раньше?

— В Лиепае.

— Люблю портовые города! — опять зачастил Эдгар. — Порт — подходящее место. Клиенты приплывают и уплывают, а заработок остается! — Он так увлекся собственной речью, что не заметил, как брошенная им в пепельницу сигарета запалила клочок бумаги. Тонкие сизые нити потянулись вверх. Эдгар морщился, отмахивался от едкого дыма, но говорил и говорил.

Несколько раз его пытался перебить Левченко. Какими-то недомолвками, намеками он хотел показать, что знает дела, которыми занимаются люди (он так и говорил “люди”) Освальда Пургайлиса, что разделяет их взгляды и готов не за страх, а за совесть служить им.

Но никто не принимал намеков Левченко всерьез. Все попросту игнорировали его присутствие.

Незадолго до закрытия ресторана Левченко собрался уходить. Он встал, откланялся и, помешкав, снова уселся за столик, чтобы выпить “последнюю”, “посошок”… Присутствие его сковывало собеседников, и они все чаще и чаще в разговоре переходили на немецкий.

Когда спиртное было выпито до капли и Пургайлис оплатил счет, Левченко, перехватив у него взаймы пятьдесят марок, исчез. Освальд облегченно вздохнул.

— Дорогой друг, — сказал он, обращаясь к хозяину ресторана. — Прошу предоставить нам возможность побыть в тишине. Удалите всех. Мне кажется, пришло время закрыть ресторан: комендантский час уже наступил.