Ю. Лисянский - Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803–1806 годах

• Название: Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803–1806 годах
• Автор: Ю. Лисянский
• Издательство: ОГИЗ, Государственное издательство географической литературы
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1947

Во время трехгодичного путешествия русские моряки показали всему миру, что они превосходные мореходы, добросовестные исследователи, обогатившие мировую науку новыми географическими открытиями. В отличие от корабля "Надежда", руководимого И. Ф. Крузенштерном, "Нева" совершила рейс в Русскую Америку (на Аляску).

---

Юго-восточная оконечность острова Тиниана лежит на западной долготе 213°40 20". Широта же её по полуденному наблюдению — северная — 14°56 52". Если считать, что найденная по пеленгам северная широта Гуама равна 14°50 32", выходит, что этот остров лежит на юг от Тиниана, почти в 6 милях [11 км]. По картам же он расположен на расстоянии около 18 миль [33 км], следовательно, слишком далеко.

В третьем часу пополудни скрылись все Ландронские [Ландронес] или Марианские острова. Из них мне показался самым высоким Сайпан, который в хорошее время виден за 35 миль [64 км], а Тиниан — за 25 миль [46 км]. На хребте, образующем первый из них, имеется небольшая коническая гора, а последний почти ровный.

Направляя путь к острову Формозе, я не мог удержаться от восхищения, что в скором времени мы увидим просвещённых людей и встретимся, может быть, с Крузенштерном.

От залива Ситки до островов Ландронских или Марианских мы имели, большей частью, северо-восточное и юго-западное течение. Последнее было гораздо сильнее и подвинуло нас на указанном расстоянии около 140 миль [260 км] к югу и до 200 миль [370 км] к западу. Юго-западное течение сперва довольно усилилось после нашего вступления в тропик, однако же, переменилось на западное, когда мы приблизились к Ландронским островам.

22 ноября. После удаления от берегов ветер усилился и третьего дня задул так, что я был принуждён лечь под штормовые стаксели. Но это служило только преддверием к худшему, так как сегодня утром ртуть в барометре опустилась ниже всех делений, и шторм, продолжавшийся более суток, превратился в бурю, которая сперва начала рвать снасти, а потом положила корабль на бок, так что подветренная сторона была в воде до самых мачт, хотя на корабле и стоял только один бизань, зарифленный всеми рифами. Около полудня, разбило в щепы ялик, висевший за кормою, и несколько времени спустя оторвало шкафуты [188] и унесло в море многие вещи, находившиеся наверху. Но всего хуже было то, что вода начала чувствительно прибывать в интрюм и принудила нас действовать всеми помпами до вечера. В это время жестокая погода несколько поутихла и это спасло нас от гибели, так как, работая непрерывно в воде, мы в короткое время пришли бы в совершенное бессилие и погибли бы неизбежно. Но, видно, судьбе еще не угодно было погубить нас: прекратилось ужасное неистовство стихий, которые, как оказалось, в состоянии были всё превратить в первобытный хаос. В продолжение этой бури густые облака и вода, которую несло вихрем подобно пыли, смешавшись вместе, почти лишили нас дневного света. Такие бури в этих местах называются тайфуном (Это слово происходит от китайского та-фунг, или сильный ветер [189].), одно имя которого уже приводит мореплавателей в ужас, так как его не только нельзя избежать без больших повреждений, но очень часто во время него корабли погибают.

23 ноября. Дул крепкий ветер и продолжался всю ночь, потом с восходом солнца утих и позволил нам убрать изорванные снасти, из которых многие были совершенно измочалены, а все без изъятия так побелели, как будто бы на них никогда не было смолы. После окончания этой работы, первой моей заботой было осушить корабль и очистить в нём воздух. Для этого мы принялись выносить подмоченные вещи наверх, оскабливать грязь и курить везде купоросной кислотой. Несмотря на то, что очищение и окуривание продолжалось до самого вечера, несносный запах был довольно ощутим. Поэтому я и заключил, что меха, находившиеся в интрюме, должны быть подмочены.

24 ноября. Лишь только команда убралась, я приказал поскорее открыть интрюм. Моя догадка была справедливой.

При вскрытии среднего люка из него пошёл столбом пар и несносное зловоние. Желая как можно скорее очистить воздух в нижнем отделении корабля, так как в противном случае легко могла бы произойти зараза, я приказал сперва развесить жаровни с раскаленными углями по кубрику (Отделение корабля между палубой и интрюмом.) и спустить в интрюм машину для окуривания купоросной кислотой, а потом начал поднимать тюки с мехами. Сверху несколько рядов их оказались в хорошем состоянии, но внизу и к левому боку они были мокрые, так что самые нижние слились вместе и были чрезвычайно тёплыми. Можно заключить, как вышеупомянутая работа была для нас тягостна. Однако к вечеру мы выбросили множество гнилых вещей, не чувствуя ни малейшей перемены в здоровье. Думаю, что этому не мало помогала купоросная кислота, небольшое количество которой я положил также в воду для питья.

Около полудня ветер повернул к северу. Но так как на левой стороне корабля у нас происходила выгрузка, то, опасаясь, чтобы груз, находившийся на правой стороне, не сдвинулся с места, я принуждён был лежать в дрейфе до захода солнца, а потом плыл на запад-северо-запад. Тяжёлый запах, выходивший из интрюма, был слышен даже в моей каюте, а в передней части корабля он был настолько несносен, что матросов пришлось перевести в кают-компанию, где обыкновенно живут офицеры, чтобы удалить малейшую причину, которая могла бы повредить их здоровью.

25 ноября. На другой день с самым рассветом мы снова принялись за прежнюю работу. Я очень радовался, что, при всём этом тяжёлом труде и несносном зловонии, среди команды не было ни одного больного человека. От жаровен и окуривания, продолжавшегося в интрюме всю ночь, воздух в нём к утру очистился, так что можно было заниматься работой более часа, не выходя наверх. Вчера же, особенно при подъёме нижних тюков, никто не был в состоянии оставаться внизу несколько минут, не почувствовав головокружения и боли в глазах.

Вечером усилился северо-восточный ветер и принудил нас отложить перегрузку до другого времени.

26 ноября. Поутру ветер утих, что очень нас успокоило, ибо в противном случае надлежало бы спуститься к острову Луконии или Лукону [Люцон или Люсоя] [190], чтобы спасти корабль от гибели: он не мог бы выдержать бури, так как груз был выброшен. В полдень я делал астрономические наблюдения на 18°48 с. ш. и 231°39 ' з. д. К вечеру мы успели кончить перегрузку на левой стороне корабля, с которой выброшено в море 30 000 котиков и большое количество морских бобров, лисиц и других подмоченных мехов.

27 ноября. На другой день наступила опять плохая погода, что крайне нас обеспокоило. Помимо того, что, по случаю крепкого ветра и сильного волнения, нельзя было держать интрюм открытым, мы принуждены были оставить производившуюся работу, так как шквалы находили весьма часто. В таком неприятном положении я, по крайней мере, утешился тем, что груз на правой стороне был подмочен довольно мало и требовал небольших трудов.

28 ноября. Дул свежий северо-западный ветер, продолжалась почти шквальная погода. В 7 часов утра мы увидели четыре острова, лежавшие к северу от острова Ваш [191]. Поэтому мы направили свой путь к северо-западу. В полдень мы были на северной широте 21°25 , а от ближнего замеченного нами к северо-западу острова около 30 миль [55 км], и спустились к западу. В 2 часа пополудни упомянутые острова скрылись на юго-востоке. Вечером погода сделалась непостоянной. Поэтому я счёл за лучшее пройти 19 миль [35 км] от места наблюдения, а потом взять курс на запад-северо-запад, это было около 8 часов вечера.

Этот день был для нас довольно важным. Кроме того, что мы прошли весьма легко мимо острова Формозы и вступили в Китайское море, мы убрали совершенно интрюм и, следовательно, приготовились ко всем случайностям, которых только мореплаватели должны ежечасно ожидать.

Со времени нашего отплытия от Ландронских, или Марианских островов, и до сегодняшнего наблюдения, было заметно непрерывное западно-юго-западное течение, которое снесло корабль «Нева» на 67 миль [124 км] к югу и более пяти градусов к западу, что было довольно выгодно.

На следующий день с самым рассветом мы начали очищать корабль от грязи, которой нигде не было менее 1/8 дюйма [3 мм]. Во время перегрузки, без сомнения, могла бы произойти у нас зараза, если бы её не предотвратили холодная погода и крепкие ветры, дувшие непрерывно во время этой опасной работы. Правда, что употребление виндтерзеелей (Парусные рукава, употребляемые на кораблях для доставления свежего воздуха.) и окуривание купоросной кислотой чувствительным образом очищали воздух внизу, а хорошая пища, употребление хины с грогом и вода, настоенная на ржаных сухарях и смешанная с купоросной кислотой, немало подкрепили силы трудившихся матросов. Но все эти средства были бы недостаточны, чтобы противоборствовать там, где половина интрюма была наполнена совершенной гнилью и где солнце в ясную и тихую погоду действует весьма сильно.

В полдень занимался я наблюдениями на 21°42 с. ш. и 240°21 з. д., а около 4 часов пополудни мы прошли мимо надводного камня, показанного на английских Ост-Индских атласах, приблизительно, в 2 милях [3,7 км]. Однако же мы его не видели, а потому заключаем, что в этом месте он едва ли существует.