Мартин Стивен - Совесть короля

• Название: Совесть короля
• Автор: Мартин Стивен
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-17-057624-1

Скандальная эротическая переписка короля Якова I с молодым фаворитом и похищенные рукописи двух шекспировских пьес — угроза для знати. Если эти бумаги станут достоянием гласности — Англию сотрясет скандал, равного которому не было уже несколько столетий. Но кто дерзнул шантажировать самого монарха? Скромный книготорговец, который, по слухам, хранит и письма, и пьесы? Это смешно. За ним явно кто-то стоит, но кто?

Всесильный шеф тайной службы сэр Роберт Сесил смертельно болен. Он, призвав отошедшего от дел Генри Грэшема, приказывает найти рукописи и любой иеной нейтрализовать шантажиста. Генри не впервой играть со смертью, распутывать хитрые интриги и оказывать английской короне услуги самого деликатного свойства. Но на этот раз у него появляется помощница — леди Джейн, его прекрасная супруга.

---

Напьер хмыкнул и уселся читать принесенные Грэшемом бумаги, в которых также описывались методы лечения.

— Идиоты! — воскликнул он спустя какое-то время. — Полные идиоты!

— Это почему же? — поинтересовался Грэшем. — Здесь говорится, что за советом обращались к самым лучшим лондонским врачам.

— Жаль, что единственный, кто мог бы ему помочь, скончался в сентябре, — хмуро ответил Напьер. — Эти кретины обрили ему голову и прикладывали к ней еще теплые тушки голубей. Если кому-то и была от этого польза, так только лакею. Он хотя бы получал на обед жареного голубя. Нет, вы только посмотрите на это! — Напьер перевернул страницу и с видимым омерзением принялся читать: — «Рог единорога, смешанный с перемолотой в порошок костью оленя и жемчужиной»!

— По-моему, звучит очень даже внушительно, — заметил Грэшем.

— Вот именно, звучит, — резко ответил Напьер. — А вот какова польза? Единорог — мифический зверь. Но даже будь все по-другому, кто поручится, что вместо молотого рога принцу не дали перемолотый в порошок мел? Скажите, какой лондонский аптекарь устоит перед соблазном надуть безмозглого лекаря, тем более что за снадобье ему заплатят по-королевски — в прямом и переносном смысле! Ба! Рог единорога! Тогда заодно пропишите бедняге толченый пенис самого дьявола!

Грэшем едва не спросил, есть ли такое средство в распоряжении хороших врачей, однако воздержался — при всех достоинствах его собеседника чувство юмора явно не входило в их число.

На чтение бумаг у лекаря ушло около часа. Расположившись у камина с кружкой эля в руке, Грэшем приятно расслабился, чего с ним уже давно не случалось. Рядом сидел Манион, а четверо слуг, состоявших при Грэшеме в качестве телохранителей, отдыхали в кухне. Судя по доносившемуся оттуда визгу и хохоту, они отлично ладили с парочкой горничных.

Грэшем понимал: на карту для него поставлено все — и честь, и сама жизнь. Но он хотя бы знал, в каком направлении действует и каких целей хочет достичь. Игра продолжалась, и сэру Генри были ясны и ее правила, и желаемый исход.

Напьер трижды вставал с места, чтобы свериться с книгами, а один раз долго вчитывался в убористый текст, написанный рукой Формана. Наконец он подошел к камину и сел рядом с Грэшемом.

— Итак, вот мое заключение, — произнес он в свойственной ему напыщенной манере и выдержал театральную паузу. — Вы должны понять, что я был лишен возможности лично осмотреть пациента, и потому мои выводы строятся на ряде допущений.

Напьер умолк.

— Так каково же ваше заключение? — поинтересовался Грэшем, сгорая от нетерпения. Впрочем, торопить Напьера было бесполезно.

— Симптомы свидетельствуют о специфической лихорадке. Даже будь это не так, то, как развивалась болезнь, как постепенно ухудшалось состояние больного, — все это говорит против яда. Большинство ядов поражают желудок и пищеварительную систему, и лишь редкие из известных мне поражают голову. Более того, голова — это та часть нашего организма, куда яд проникает труднее всего. Болезнь развивалась долгое время. Согласно этим записям, принц изменил своим привычкам в питании, более того, временами он практически отказывался от пищи. Будь принц отравлен, он попросту не смог бы прожить долго при такой диете.

— То есть вы считаете, что яд тут ни при чем? Его не отравили?

— Наоборот, я считаю, что без отравления не обошлось.

Грэшема словно поразил удар молнии.

— Это как же?

— Думаю, принц был отравлен питьевой водой. Лихорадка, о которой я веду речь, связана именно с дурной питьевой водой. Принц был брезгливый человек. Так что воду ему доставляли из самых чистых колодцев. В данном случае достаточно перепутать два ведра. Либо слуга, которого послали к колодцу, был болен сам, либо же вместо того чтобы пойти к самому чистому источнику, он поленился и взял воду из ближайшего. Или поставил ведро рядом с отхожим местом. В свое время доктор Форман предостерегал, что ни в коем случае нельзя пить простую воду. Если мучает жажда, утолите ее элем.

— Понятно, — произнес Грэшем. — В таком случае отцу покойного принца эта лихорадка не грозит.

— Это почему же? — искренне удивился Напьер, в очередной раз продемонстрировав полное отсутствие чувства юмора.

— Его королевское величество известны своей нелюбовью к употреблению воды, — ответил сэр Генри и в результате был вынужден прослушать пространную лекцию по поводу того, какими тяжкими последствиями чревато злоупотребление вином. Когда же Напьер закончил свою речь, Грэшем, рассыпавшись перед лекарем в благодарностях, покинул Ламбет.

* * *

Сэр Генри и Манион сидели на корме лодки, пока гребцы держали путь к другому берегу.

— Каждый раз нам ваши затеи обходятся в кругленькую сумму, — недовольно буркнул Манион.

— Что поделать. Мы обязаны разыскать Марло и Шекспира.

Грэшем дал задание всем своим соглядатаям в Лондоне смотреть в оба глаза и слушать в оба уха и хоть из-под земли откопать знаменитых писателей.

— Смотрю, и тот и другой — великие мастера прятаться. Оба как сквозь землю провалились! — не унимался Манион.

Зимой, когда дороги подчас становились непроезжими, искать человека — все равно что искать иголку в стоге сена. Более того, ни Марло, ни Шекспира в Лондоне явно не было. Оно и понятно, ведь любопытных глаз и болтливых языков здесь не счесть. В Стратфорде Шекспира тоже не оказалось, хотя, казалось бы, где ему в первую очередь искать убежище, как не в родном городе.

— Что, по-вашему, собирается делать Марло? А Шекспир? — поинтересовался у хозяина Манион.

— С Шекспиром проще, — ответил Грэшем, едва устояв перед искушением опустить палец в воду, пока лодка плавно скользила по середине реки. — Он впутался в неприятную историю и не знает, как из нее выбраться. Вот он и дал стрекача, как кролик от гончей. Возможно, Марло догадывался, где спрятаны рукописи, написанные рукой самих авторов, однако Шекспир уже успел их перепрятать. Он единственный, кому известно их нынешнее местонахождение, если только Марло, король или ты и я не развяжем ему язык. Неудивительно, что он постарался скрыться и замести следы.

— А что мешает ему просто их сжечь?

— Кто ему поверит? В таком случае Шекспиру светит разве что дыба и виселица. Нам ведь известно, что он знал, где они были спрятаны, и ему будет нечем откупиться.

— А Марло?

— С этим сложнее. Ему нужно, чтобы стала известна правда о пьесах, которые он написал под именем Шекспира. Он мечтает увидеть свое новое творение на сцене. А еще Кит мечтает о свершении возмездия перед тем, как болезнь сведет его в могилу. Но больше всего ему хотелось бы доказать свое авторство. Однако вот незадача — стоит ему поднять голову, как тем самым он подпишет себе смертный приговор. Учти, за Марло охочусь не только я. За ним охотится сам король. Думаю, и за Шекспиром тоже. Нам позарез нужно найти рукописи. А Шекспир — единственный, кто знает, где они спрятаны.

— Вот будет потеха, — воскликнул Манион, верный своей привычке ковыряться в зубах, — если он все-таки их сжег! А если все мы охотимся за тем, чего уже давно и в помине нет?

— Да уж, и впрямь весело, — буркнул Грэшем. — Веселее не бывает.

Эта мысль уже давно не давала ему покоя. Жизнь ведь способна выкидывать и не такие шутки.

Глава 20

О, ненужное письмо!

Уильям Шекспир. «Король Лир»

Ноябрь — 15 декабря 1612 года

Кембридж

Король так и не вернулся в Лондон — ни на похороны родного сына, ни на церемонию посвящения нового барона. Столицу он не любил, тем более что теперь на ней лежало черное пятно — смерть наследника. Двадцать четыре капеллана, пажи покойного принца и вся его свита, советники, конюхи, камергеры, лакеи и прочая челядь, прислуживавшая ему за столом и в опочивальне, виночерпии и его секретарь, казначей и главный мажордом, представители титулованных семейств Англии, послы европейских стран, а также еще четыре тысячи человек, пришедших проводить принца в последний путь, будь то простолюдины или благородные господа, в течение четырех часов двигались в траурной процессии от дворца к Вестминстерскому аббатству, где должна была состояться незабываемая по своей пышности заупокойная служба.

Главным на этих похоронах был принц Карл, который после смерти старшего брата стал наследником трона. Отца и матери у тела покойного сына не было.

Для Грэшема было важно видеть рядом с собой Кока, Бэкона и Эндрюса в тот момент, когда состоится его встреча с королем. Посыльные взяли свежих лошадей. Место встречи говорило само за себя. Грэнвилл-колледж и Кембридж, а вовсе не излюбленные королевские охотничьи угодья в окрестностях Ройстона или Ньюмаркета, где для его величества был построен роскошный дом.