Мартин Стивен - Совесть короля

• Название: Совесть короля
• Автор: Мартин Стивен
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-17-057624-1

Скандальная эротическая переписка короля Якова I с молодым фаворитом и похищенные рукописи двух шекспировских пьес — угроза для знати. Если эти бумаги станут достоянием гласности — Англию сотрясет скандал, равного которому не было уже несколько столетий. Но кто дерзнул шантажировать самого монарха? Скромный книготорговец, который, по слухам, хранит и письма, и пьесы? Это смешно. За ним явно кто-то стоит, но кто?

Всесильный шеф тайной службы сэр Роберт Сесил смертельно болен. Он, призвав отошедшего от дел Генри Грэшема, приказывает найти рукописи и любой иеной нейтрализовать шантажиста. Генри не впервой играть со смертью, распутывать хитрые интриги и оказывать английской короне услуги самого деликатного свойства. Но на этот раз у него появляется помощница — леди Джейн, его прекрасная супруга.

---

Шекспир резко поднял голову. Ага, довольно отметил про себя Грэшем, значит, по крайней мере, один из его клиентов был бы не прочь, чтобы его признали истинным автором пьес, которые снискали себе славу под именем Уильяма Шекспира.

— Вы отдаете себе отчет в том, в какую ловушку угодили, мастер Шекспир? Одна сторона попытается убить вас, дабы избежать огласки. Вторая — предпримет все мыслимые усилия к тому, чтобы сохранить вам жизнь и заставить публично признаться в обмане. Рукописи же — подлинные экземпляры многочисленных пьес Уильяма Шекспира — окажутся написанными рукой разных людей, их настоящих создателей! Ну, разве что за исключением нескольких трусов, щедро заплативших клерку за их переписку.

Голова Шекспира дернулась. Точное попадание! Кто из его богатых клиентов посылал ему рукопись, переписанную рукой клерка?

— Стоит ли удивляться, что вас буквально раздирают на части, — вступила в разговор Джейн. — Мне, право, искренне вас жаль. Вам ведь ни за что не выиграть в этой игре.

— Как вы обо всем догадались? — подавленным голосом спросил Шекспир.

— Мне помог вон тот листок, что лежит в вашем ларце. «Нашему английскому Теренцию, мастеру Уиллу Шейкс-Спиру». Теренций. Этот античный автор вечно прозябал и от безденежья соглашался выдавать произведения римской знати за свои собственные. Примите мои поздравления. Бен Джонсон гордился бы вами. Несмотря на недостаток классического образования, вы вели себя сообразно классической традиции.

— Вы полагаете, что знаете обо мне все? — спросил Шекспир равнодушно. Или за маской равнодушия пряталось отчаяние? Этого сэр Генри не знал.

— Нет, — бесхитростно признался Грэшем. — Я не считаю себя всеведущим. Просто хотелось выяснить кое-какие вещи, которые помогут сохранить мне жизнь.

Было видно, что Шекспир колеблется. Однако уже в следующее мгновение он нашел в себе силы принять решение.

— Я никто! Мне всегда нелегко приходилось в нашей труппе. Вы же знает, актер из меня никудышный. Я просто беспомощен! От меня всегда хотели избавиться. Кому нужен бедный деревенский парень, не имеющий никаких талантов, кроме сочинения стихов. Увы, стихами не соберешь полный зал зрителей. А потом принесли эту рукопись. Полная пьеса! Она была адресована мне и сопровождалась письмом и обещанием денег, если я выполню изложенную в нем просьбу. По почерку я узнал, что это Марло. В пользу этого мнения говорил и слог письма, особые обороты речи. Короче говоря, я согласился. Дал пьесе свое имя, признал ее собственным творением. Я рассказал об этом лишь моим друзьям Хеммингу и Конделу, больше никому. Они уверили меня, что для нас это настоящая золотая жила. Остальные актеры труппы, те, кто еще недавно был не прочь от меня избавиться, стали смотреть в мою сторону с уважением. «Неплохо, Уилл, — снисходительно сказали они, когда я принес и предложил для постановки первую пьесу под моим именем. — Попробуем поставить. Посмотрим, что из этого получится». И тогда, признаюсь, я перестал выполнять поручения Сесила. Я навсегда распрощался с Уильямом Холлом. Холл перестал существовать. Остался лишь Уильям Шекспир.

— Старина Марло не желает, чтобы его считали умершим, — задумчиво проговорил Грэшем. — И тем более, умершим драматургом. Так, где и когда была допущена ошибка? — добавил он после короткой паузы.

— Не знаю! — воскликнул Шекспир и провел рукой по лысой макушке, словно желая удостовериться, остались ли на ней волосы. — Пьесы Марло перестали появляться десять, нет, пожалуй, даже больше десяти лет назад. Он просто перестал писать. И вот теперь вернулся. Безумный. Больной. Злой, как пес.

— Кто-то еще знает об этом?

— Да какая мне разница, черт побери! — взорвался автор сонетов. — Многие уже давно заподозрили неладное. Например, Джонсон. Тех же, кто знал это наверняка, вы и сами должны знать, вы же шпион. Это вы должны рассказать мне все как есть!

— Но ведь вместе с Марло история не закончилась, верно? — по-прежнему безжалостно продолжил Грэшем. Шекспир отпрянул назад, голова его ударилась о спинку кресла. — Я хорошо знаю Марло. Я прекрасно знаю произведения, которые он сам написал. И я знаю пьесы, которые написали вы. Хотите, назову мои любимые? — спросил Грэшем, расхаживая по комнате. — «Гамлет». «Король Лир». Марло никогда бы не смог их написать! Его герои никогда не задумываются над тем, о чем задумываются другие люди. Гамлет страдает потому, что не может думать ни о чем другом, кроме судеб окружающих его людей. Король Лир проклят потому, что никого не слушает, и прозревает лишь тогда, когда уже слишком поздно. Кто, кроме вас, мог написать эти произведения?

— Оксфорд! — еле слышно прошептал Шекспир.

— Кто?! — рявкнул сэр Генри.

— Эдвард де Вер! — гаркнул в ответ Шекспир. — Чертов граф Оксфорд! В ту пору было модно сочинять пьесы. Но мало кто осмеливался делать это под собственным именем.

— Тот самый, что не смог забыть про испорченный воздух? — неожиданно спросил Манион, сохранявший до этого молчание.

— Что? — не понял Грэшем.

— Оксфорд. Де Вер. Тот, что не смог забыть про испорченный воздух, — повторил Манион и расхохотался.

Эдвард де Вер, граф Оксфорд, был страстным поклонником театра. За свой счет он снарядил корабль для Великой Армады. А потом он испортил воздух. В присутствии королевы. В присутствии всех придворных. Он бежал из дворца прежде, чем кто-либо успел произнести хотя бы слово. Долго жил за пределами Англии. Там, за границей, он пристрастился к самым экстравагантным стилям итальянской моды. По возвращении в родные края де Вер предстал перед королевой во всем своем блеске. Что бы ни говорили о королеве Елизавете, старушка Бесс обладала чувством юмора. Узрев графа в модном итальянском наряде, она с королевским величием приняла все его заверения в нижайшем почтении к ее особе. После чего короткой фразой рассмешила придворных до икоты: «Милорд, я уже забыла про то, как вы испортили воздух».

Сам де Вер об этом не забыл. Навеки опозоренный и униженный, он покинул двор во второй раз. Он умер от чумы в 1604 году.

— А кто же другие? — заговорщицким шепотом спросил Грэшем.

Будь у Шекспира возможность провалиться сквозь землю, он бы не преминул это сделать.

— Больше ни о чем меня не спрашивайте! — взмолился он. — Вас есть кому защитить от Марло и ему подобных! Меня защитить некому!

— Кто еще?

— Рутленд, — еле слышно прозвучало в ответ.

— Кто?!

— Рутленд. Роджер. Роджер Меннерс. Пятый граф Рутленд. Он умер в мае. Вскоре после того как скончался ваш господин Роберт Сесил. Теперь вы все знаете. Марло. Оксфорд. Рутленд.

— Марло. Оксфорд. Рутленд, — задумчиво повторил Грэшем. — Чего они хотели от вас?

— Марло мечтает с высоты городских крыш возвестить всему миру о том, что это он автор пьес. Всех без исключения. Не той жалкой кучки рукописей, что он присылал мне. Он хочет, чтобы в королевском театре поставили его творение «Падение Люцифера». Он уже однажды пытался убить меня. Наследники Рутленда и Оксфорда требуют от меня молчания. Они не желают, чтобы славные имена их родителей оказались замараны связью с театром. Равно как не хотят, чтобы их самих считали ничтожными заговорщиками. Они пытались запугать меня. Угрозы, скажу я вам, были нешуточными. Ко мне подсылали людей, угрожавших меня зарезать. Мне не жить, если я посмею открыть правду, как того требует Марло. Мне не жить, если я ее скрою, как того требуют другие.

От Грэшема не ускользнуло, что в глазах Шекспира блеснули слезы. Неужели он действительно страдает? Или же вновь лицедейство?

— Марло. Оксфорд. Рутленд. Вы ставили свою подпись только под их произведениями?

— Неужели этого недостаточно? Сколько вам еще нужно?

— Один из названных вами людей совершенно безумен и может в любую минуту сойти в могилу от сифилиса. Я его прекрасно знаю. Трудно, знаете ли, забыть, когда вашу жену пытаются убить выпущенной из арбалета стрелой. Двое других мертвы.

— И что же из этого следует?

— Из этого следует, что вы ограничились именами тех, с кем я не смогу поговорить.

Это тупик. Даже если Шекспир и скрывает какой-то секрет, никакой страх перед Грэшемом не позволит ему сказать правду.

— При этом вы по-прежнему оставались шпионом? Вы уже давно ступили на этот путь. Сумели внедриться в круги заговорщиков во время «порохового заговора» и даже посадили сэра Уолтера Рейли на скамью подсудимых. Разве я не прав?

Услышав эти слова, Шекспир покраснел. Однако он нашел в себе силы ответить с вызовом:

— Меня обманом втянули в эти дела, когда я был молод и многого не понимал, так же как, пожалуй, и вы! В юности даже самые черные дела подчас кажутся волнующими и увлекательными. Вы работаете на первых лиц государства, вам платят за это приличные деньги, вы совершаете увлекательные путешествия. И вы, и сэр Уолтер Рейли сильно переоцениваете мою роль в его низвержении. Самым главным врагом сэра Уолтера всегда был он сам. Прикажите ему сохранить что-нибудь в тайне, и он тут же раструбит о ней на всех перекрестках.