Даниэл Уолмер - Замок зла

• Название: Замок зла
• Автор: Даниэл Уолмер
• Жанр: Фэнтези
• ISBN: 5-87365-038-1

Под этим псевдонимом скрывается Александра Созонова.

---

— Ты вздыхал, мычал и шепелявил, — глухо откликнулся со своего ложе Больд. — И еще ты бормотал отрывисто: цветы, цветы… Надо сказать, я вспомнил твое бормотание в самый критический миг, оно не прошло для меня бесследно.

— Спасибо на добром слове, любезный мой Больд, сказал старик. — Видели бы вы, в каком состоянии я подобрал его на тропе вблизи моей хижины несколько лун назад. Я выхаживал его долго и терпеливо, хотя и не надеялся, что он выживет. А когда стало ясно, что душа не покинет его тело, я стал бояться за его рассудок. Очень долго Больд бредил и не понимал происходящего вокруг. О том же, что случилось с ним в замке и как ему удалось выбраться оттуда, он расскажет вам сам, если пожелает.

Конан и Шумри повернулись к лежащему Больду. Тот хмуро молчал, поглядывая на них единственным уцелевшим глазом.

— Стоит ли? — после паузы спросил он старика. — Хватит твоей истории. Пусть возвращаются к себе домой, радуясь тому, что уцелели! К чему тешить их праздничное любопытство? Я, конечно, могу рассказать об этом, но боюсь что, разбередив в памяти этот ужас, я снова начну бредить и трястись в горячке.

— Но тогда, конечно же, ты не должен делать этого! всполошился старик. — Снова выхаживать тебя, вытаскивать из горячки — на это больше не хватит моих стариковских сил.

Пусть едут! — Что ж, — Конан поднялся с лавки. — Спасибо за приют и рассказ. Только поедем мы сейчас не домой. Вернее, я не еду домой! — поправился он, бросив беглый взгляд на Шумри. — Я вспомнил, что кое о чем не договорил с прекрасной Веллией и мне нужно ненадолго вернуться в замок.

— Я иду с тобой, — сказал немедиец, также подымаясь и не глядя в глаза Конану.

Он был бледен до синевы. Конану показалось, что седых волос на его голове стало больше.

— Зачем? — саркастически поинтересовался киммериец.

Чтобы хватать меня за руки и умолять не обращаться плохо с хрупкой и пленительной женщиной?..

— Нет, — тихо ответил Шумри. — Ты же сам знаешь, что нет.

— Тогда возьмите с собой и меня! — Больд, придерживаясь за стену, поднялся со своего ложа.

— Ты с ума сошел! — замахал руками старик. — Да ты и двух шагов не сделаешь, ты даже до ворот замка не доползешь!..

— Старик прав, — сказал Конан. — Мы ценим твой порыв, но будет лучше, если ты останешься в постели. Боюсь, у нас там не будет времени то и дело подымать тебя на ноги и вкладывать в руку выпавший меч.

Больд снова опустился на ложе из козьих шкур и вытер со лба испарину. Видимо, любое физическое усилие давалось ему с большим трудом.

— Выслушайте меня, — попросил он. — Я все-таки расскажу вам мою историю, и тогда вы поймете, отчего мое присутствие может оказаться для вас полезным.

— Время у нас пока есть, — не стал спорить киммериец.

Отчего не послушать…

— Я не стану рассказывать вас свою родословную, — начал раненый. — Поверьте, род мой достаточно знатен. Я не бродяга, не лесной разбойник, не томящийся скукой искатель приключений. Меч мой не раз свистел и обагрялся кровью в битвах с врагами Немедии и короля. В эти глухие леса привела меня не скука, не поиск наживы, но потребность в подвигах. Да-да, не улыбайтесь! Хотя мне исполнилось уже двадцать пять лет, но сердце мое сохранило еще порывы пылкой, нерассуждающей юности. Год назад я обручился с самой прекрасной девушкой Бельверуса. Любовь моя к ней была чрезмерно сильна — так сильна, что я не мог просто взять ее в жены. Не знаю, понимаете ли вы меня. Она казалась мне существом иной, лучшей природы, чем я и все, кого я знаю. Все мои ратные подвиги, о которых она была, конечно, наслышана, казались мне такими ничтожными и обыкновенными в сравнении с ее необыкновенной красотой, чистотой и высоким умом. Моя избранница любила меня, несмотря на все нелепости, которые я совершал в ее присутствии от робости и стыда, и ей были непонятны мои терзания. Я так долго тянул со свадьбой, что она стала уже подозревать, что я разлюбил ее и только ищу повода расторгнуть нашу помолвку. Я объяснился с ней: попросил подождать еще немного — пять-шесть лун — за которые я мог бы увенчать себя небывалыми прежде деяниями и стать достойным ее руки. В день прощания она одела на меня кольчугу — очень легкую, почти невесомую. Она сказала, что сплела ее сама из металла, секрет которого ныне почти неизвестен. Плела долго, каждое колечко согревала в руках и думая обо мне. С тех пор кольчугу эту я ношу, не снимая, тем более, что она совсем не мешает моим движениям, охлаждает в жару и согревает в ненастье… Первое время мне везло. Меч мой разил без промаха, удары же моих противников смягчала кольчуга. Перечислять врагов, которых я сокрушил за эти пять лун, я не буду, чтобы не затягивать мой рассказ. Я уже повернул назад и был на пути к моей избраннице, и смущало меня только то, что и эти мои новые подвиги казались мне недостаточно необыкновенными… Желая сократить путь, я свернул с широкой дороги и поехал напрямик через этот лес. Наверное, мне слишком много везло, и судьба спохватилась. Встретив на тропе взволнованного лепечущего старика, я не испугался и не насторожился, но возликовал. Наконец-то боги посылают мне возможность совершить небывалый подвиг! Что со мной произошло в замке, вы знаете не хуже меня. Никакими талантами в искусстве я сроду не отличался, красотой — как вы можете заметить — не блещу также. Поэтому Веллия не предлагала мне поселиться у нее насовсем. Она щедро поила меня и угощала — о, я бдительно следил, чтобы она ела и пила все то же, что и я!.. Она развлекала меня музыкой в своем саду, и синие цветы покачивали в такт мелодии лепестками… Я помнил, как бормотал старик: цветы… цветы… И я таращился на них изо всех сил. Я пристально ловил каждое шевеленье их лепестков, я ощупывал то и дело, висит ли по-прежнему на поясе мой верный меч… Но от запаха защититься я был не в силах! И я заснул. Мне приснился кошмар — привиделось, что моя кольчуга раскалилась и невыносимо жжет мне грудь и спину. Я ворочался, сон мой был некрепок, и оттого первый же удар клюва разорвал путы беспамятства. Я вскочил, кровь заливала мне половину лица. Веллия стремительно ускользнула. Я перемахнул через ограду и упал в ров с водой. Кольчуга помогла мне еще раз: ни одна из стрел стражников, дождем посыпавшихся мне вслед, не ранила меня серьезно. Потом… я плохо помню. Была долгая горячка и изнуряющий бред…

— Долгий-долгий бред, — подтвердил старик. — Я уж не чаял, что ты выкарабкаешься с того света.

— Неужели тебя изнурила до такой степени потеря одного-единственного глаза? — удивился Конан. — Ведь ты говорил, ни одна стрела сильно тебя не ранила…

— Вы плохо слушали, что рассказывал вам старик, — с горечью отозвался Больд. — вместе с левым глазом Веллия присваивает себе все годы, которые мог бы прожить человек в будущем. У меня впереди теперь ничего нет… Смерть касается меня ледяными пальцами, касается лба, груди, всего тела… Я долго не понимал, почему же все-таки не умер, почему же хлопоты старика оказались небесполезными. Я понял это лишь сегодня! — И что же ты понял? — спросил киммериец.

— Капля жизни еще держится во мне для того, чтобы я пошел сейчас с вами, — ответил Больд. — Убить колдунью я не в силах. Но в силах заслонить кого-нибудь из вас от меча или стрелы стражника. Мне же будет достаточно того, что последняя капля моей жизни будет потрачена не напрасно.

Какое-то время все молчали. Конан не знал, что ответить Больду. Брать с собой тяжелобольного человека казалось ему ненужной обузой. Но и отказать ему он не мог. Молчание нарушил Шумри.

— Конечно же, ты пойдешь с нами, Больд, — сказал он.

Но только не думай о зловещем клюве, думай о чудесной своей кольчуге. Она помогла тебе здесь два раза, поможет и в третий.

Больд медленно покачал головой, но ничего не сказал.

— Не будьте же столь безрассудны! Ведь это верная смерть! — закричал вдруг притихший было старик. — Боги подарили вам жизнь, так возблагодарите их и поспешите к себе домой! Не возвращайтесь в замок! Я не все рассказал вам, да я и знаю о ней далеко не все!.. Я не знаю, к примеру, что за таинственная связь существует между цветами и ней! Я не знаю, на что еще способны эти цветы, кроме как усыплять людей своим запахом. Не обольщайтесь: вам не удастся уничтожить ее! Вы только погибнете сами…

Одумайтесь, заклинаю вас всеми богами: одумайтесь!..

— Оставь свои причитания, старик, — оборвал его Конан.

— Сдается мне, ты беспокоишься не о нас. Что тебе мы?..

Пуще всего на свете ты боишься, что в твою жалкую лачугу перестанут доноситься слабые ароматы ее цветов, слабые отголоски ее пения.

Старик сник. Голова его затряслась еще чаще, пальцы беспрерывно теребили край нищенского рукава.

— Я забочусь о вас, — выдавил он наконец. — Но и в твоих словах есть правда. Когда я перестану ощущать ее ароматы, ее пение — жизнь покинет меня.