Виталий Дёмочка - Строгий режим

• Название: Строгий режим
• Автор: Виталий Дёмочка
• Издательство: АСТ, Зебра Е
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-045465-5, 978-5-94663-463-2

Во все времена мужчины были готовы ради женщин на самые безумные поступки. Но все смертельные дуэли известных и неизвестных людей и даже Троянская война кажутся благородными по сравнению с изощренными методами современности, когда брат может в борьбе за женщину отправить в дурдом брата, друг может убить в спину друга и тому подобное. Такие случай знают многие.

Эта история произошла в середине девяностых, за колючей проволокой, где даже матерые преступники, лишившись свободного доступа к женщинам, спиртному и наркотикам начинают тосковать и вспоминать о чувствах, на которые они, оказывается, способны. Но так как за решеткой выбор не богатый, то некоторые начинают проявлять чувства к сотрудницам исправительных учреждений и даже к заключенным в тюрьме женщинам.

А в этом СИЗО в одну красивую заключенную, попавшую в тюрьму из-за судебной ошибки, оказались тогда влюблены оперативный сотрудник тюрьмы и сразу несколько арестантов, среди которых были авторитеты.

---

«Уж не мания ли у меня преследования началась? — подумал он, поймав себя на такой тупой мысли. — Может, Немец просто сам навестил эту хату, чтобы поживиться чем-нибудь?»

Но мысли всё равно возвращались к вариантам своих действий на худший случай. Он уже и так чувствовал неодобрительное отношение своих тоже авторитетных сокамерников из-за Ольги. В основном, конечно, из-за телевизора, который он ей отправил, но сути дела это не меняло. Сейчас они ничего не скажут, но если будет какой-то кач, могут и вспомнить.

Опасность представляло ещё и то, что сам он Немца этого не видел даже, и отношений братских не было, а авторитет его был непререкаем. Даже будучи на МОБе Солома слышал, что Немец все рамсы разруливает по понятиям и по справедливости не только на их отряде, откуда Солому закрывали в ПКТ, но и по всей зоне.

Ходя по камере, он не мог прийти к какому-либо умозаключёнию. Мысли ещё и беспрестанно перекидывались на Ольгу, от которой недавно получил малявку и уже поневоле думал о том, что напишет ей. Но когда двери на проверку стали открывать уже в соседних камерах и он услышал с продола голос кума Дунаева, лучший выход сам пришёл на ум. Нужно перевести Немца в свою хату и приблизить к себе. Всё равно скоро уже суд и зона, а тюрьму надо будет на кого-то оставлять. А авторитетнее Немца на данный момент Солома не видел. Даже Паха, который с ним был уже немало времени, таким влиянием пользоваться не будет. А Немец кандидатура самая подходящая, и к тому же находясь здесь, рядом, он против Соломы ничего мутить не будет и они ещё и сблизятся.

Обрадовавшись верно найденному решению Солома стал ждать окончания проверки, чтобы подтянуть Дунаева для решения этого вопроса. У него сразу так поднялось настроение, что он даже подумал, что может он и зря всё это на себя нагоняет, и Немец заходил в восемь семь по какому-нибудь своёму делу. Но потом уже решил, на всякий случай, сделать задуманное, тем более что человек Немец действительно достойный и ему самое место быть здесь и смотреть за тюрьмой после Соломы.

* * *

Даже дверь открылась в этот раз как-то необычно, весь этот лязг тяжёлых засовов и звук открывания массивной двери были какими-то зловещими. Зашедшие в камеру корпусные сначала застыли в изумлении, если можно было так назвать их вытянувшиеся лица с вылезшими из орбит глазами. Вперемежку с женщинами в камере стояли, опустив головы, несколько подростков. Не в состоянии произнести что-то оба корпусных медленно двинулись вперёд с застывшими лицами. Видно было, что соображали они ещё очень плохо от этого шока. Но когда заметили сбоку движение и повернули головы, то увидели причину того, что они, наверное, считали своими галлюцинациями. Из-под раковины умывальника прямо из стены торчало полтела заключённого, который, извиваясь, пятился назад в свою камеру, скребя руками по полу. По бокам от него стояли с растерянными лицами ещё двое подростков, только-только сумевших освободить его из крепких объятий стены, но не успевших вытолкнуть его назад.

Корпусные, и тот, который всю ночь не спал и думал, что ему это всё привиделось, и тот, который ещё не до конца проснулся придя на работу и думал, что это сон, сразу пришли в себя. Их лица из ошарашенных превратились в злобные и, схватив дубинки, они стали со всей силы лупить подростков, выгоняя их на продол. Те летели, спотыкаясь и падая друг на друга, вылетая на стоявшего в дверях ДПНСИ и кума Шаповалова, на лицах которых было тоже выражение, что и у корпусных в самом начале. Оторопевшего ДПНСИ чуть не сбили с ног, поскольку он стоял не шевелясь от неожиданности. Гера и сменяющий его дежурный, быстро придя в себя, стали тоже лупить пацанов и орать на них, ставя их к стене.

— Вста-а-ать!!! Лицом к стене!!! Руки на стену!!!

Один из них, которому ещё в камере досталось дубинкой по голове и он вылетел на продол уже без сознания, упав на своёго споткнувшегося о порог лежащего товарища, не двигался. Его с криком «Вста-ать!!!» ударили ещё несколько раз по спине прежде, чем поняли, что он в отключке. Когда за последним пацаном на продол вылетели корпусные и стали с криками «Ноги шире! Назад! Руки на стену! В стороны!» продолжать лупить их по бедрам, лодыжкам и спине, ДПНСИ и Шаповалов зашли в камеру и уставились на женщин. Теперь выражение их лиц было разным. ДПНСИ сдвинув брови грозно озирал выстроившихся вдоль шконок женщин, раньше даже голов не поднимавших для проверки, а Шаповалов с какой-то болью смотрел только на Ольгу. Он выглядел так, как будто у него умер кто-то из близких. Это видели и некоторые из женщин, у которых хватило смелости смотреть не в пол, а в лицо тюремщикам, заставшим их, как говорится, на месте преступления. Ольга, хоть и не участвовала во всём этом разврате, смотрела всё равно в пол. Ей было стыдно уже только за то, что про неё тоже могли подумать плохо, тем более Шаповалов, испытывавший к ней нежные чувства. Но он расценил виноватый взгляд Ольги в пол по-своему, и резко развернувшись вышел из камеры на продол.

— Ну что, шалавы?! — резко произнес ДПНСИ. — Раскрутиться за совращение не желаете? Можно устроить!!!

От этих слов Ольга вздрогнула и ей стало не по себе. Шаповалов ещё не успел покинуть камеры, когда ДПНСИ произнёс первую фразу. Да и остальные он мог расслышать сквозь крики на продоле орущих от боли малолеток и кричащих и бьющих их дубаков. Ей было ужасно неудобно перед опером.

В камеру влетел ночной корпусной и схватил за волосы уже скрывающуюся в кабуре голову взросляка.

— Ку-уда?! Ссука! — закричал он от злости и замахнулся дубинкой, но тот так резко рванулся, что в руке у корпусного остался только клочок волос.

Он резко вскочил и побежал открывать камеру малолеток. К этому времени с нового корпуса прибежал услышавший шум кум Дунаев и оба тех корпусных, ещё не закончивших проверку на том корпусе. Одновременно снизу влетело ещё несколько дубаков. Кто-то остался на продоле шмонать у стены малолеток, кто-то залетел в уже открытую хату один девять и лупил находящихся в камере, выгоняя их на продол. Вырвавшемуся от корпусного взросляку доставалось по полной, он пытался оставаться под шконкой, но его быстро выволокли на пол и как следует прошлись по нему дубиналом прежде, чем заставили подняться и выгнали на продол, сопровождая ударами.

— Собирайтесь с вещами! Все! — зло сказал ДПНСИ женщинам с таким видом, как будто собирался выгнать из тюрьмы нашкодивших арестанток. Бросив последний гневный взгляд на огромную дыру под раковиной он вышел на продол и сказал тем дубакам, которые прибежали снизу. — Давайте сварщиков сюда.

Пришедший в себя парень поднялся с пола и, пошатываясь, искал свободное место у стены. Его уже никто не бил, только один подошёл, чтобы обыскать его.

— Этих всех в прогулочный дворик пока! — давал указания ДПНСИ. — Позовите Макеева сюда, пусть осмотрит камеру. Женщин раскидаем сейчас. Где доска? — он взял у корпусного проверочную папку и сказал Гере: — Давай в спецчасть, пусть все их дела сюда тащат.

Малолеток сразу погнали наверх в прогулочный дворик, кое-кому доставалось и по пути, как бы быстро они ни бежали. Тюремщики, уже научившись этому у изредка заезжавшего потренироваться во владении дубинками отряда ОМОНа, выстроились вдоль стен и подгоняли дубиналом бегущих с пригнутыми головами пацанов. В этот раз никто даже не стеснялся того, что это малолетки. Пробитие тюремной стены с такими размерами приравнивалось к бунту или попытке побега. Бегущему последним взросляку опять досталось больше всех, совершеннолетних-то можно было бить и так сколько хочешь.

— Та-ак! Собрались?! — подошёл к женской камере ДПНСИ. — Давайте живее и выходите с вещами! Стройтесь у стены!

* * *

Прильнув к двери всем телом, Бандера смотрел в щель глазка. Но так как всё происходило в поперечном продоле, то ему оставалось только слушать. Он был в одних трусах, потому что безуспешно пытался уснуть после всего увиденного в женской хате. А когда на продоле начался шум, сразу вскочил и подлетел к двери, растолкав всех пытавшихся посмотреть в глазок. К нему сразу же подскочили и Леший с Антоном. Услышав крики малолеток и звуки ударов резиновыми дубинками, Леший округлил глаза.

— Малолеток х…ярят, суки, — озабоченно произнёс он и начал колотить в дверь и кричать. — Ну-ка не трогайте пацанят, уроды! Э-э-э, оставьте их!

Под ударами Лешего дверь больно отдавала в прижатый к глазку лоб Бандеры. Да ещё и кто-то, пробегающий по продолу в сторону женских камер, со спины похожий на старшего кума Дунаева, сильно ударил по двери дубинкой с той стороны и Бандера на время убрал голову от глазка.

— Вы чё, бля, малолеток бьёте, падлы?!!! — орал у него над ухом Антон, с силой колотя в кормушку, которая гораздо больше сотрясалась под его ударами и создавала шума, чем дверь от ударов Лешего.

Услышав их, в двери стали колотить со всех хат продола. Ото всюду раздавались крики в поддержку малолеток, даже находящаяся следом за ними красная хата не молчала. Били в двери и на поперечном продоле, казалось, что кричали и с женских хат тоже. Тюремщики продолжали своё дело, не обращая внимания на стуки и крики до тех пор, пока в хате Бандеры и ещё в каких-то кормушки от сильных ударов не расхлябались и не возникло угрозы их выбивания. Несколько дубаков, налетевших на шум со всей тюрьмы, стали по очереди открывать двери стучавших и тех, кто находился на пороге вытаскивали на продол и ставили к стене. Бандера не стал дожидаться, пока дойдут до их камеры и, схватив в охапку Лешего с Антоном с силой ринулся к окну, преодолевая сопротивление парней. Он и так-то не стучал и не шумел, зная истинную причину этого кипеша, и нарываться по этому не горел желанием. Он наоборот думал, что какие же они тупые, эти малолетки, что не смогли вовремя остановиться и перелезть обратно в свою хату.