Сергей Григорьев - Морской узелок. Рассказы

• Название: Морской узелок. Рассказы
• Автор: Сергей Григорьев
• Издательство: Дет. лит
• Жанр: Современная проза
• Год: 1985
• ISBN: ИБ № 7084

Сергей Тимофеевич Григорьев (1875–1953) — выдающийся мастер детской книги. В сборник входят рассказы о гражданской воине, о военно-морском флоте и славном военном прошлом нашей Родины.

---

Матросы «Крейсера» после гонок решили, что Нахимов будет «правильным мичманом».

«Крейсер» поднял вымпел — это значило, что плавание началось, — и вытянулся из гавани на большой кронштадтский рейд. На корабле шла обычная морская жизнь, точно по хронометру. В назначенный день и час скомандовали: «Свистать всех наверх! Паруса ставить!..»

Команда «Крейсера» высыпала на верхнюю палубу. Все разбежались по своим местам. Командоры встали к пушкам для салюта.

— На шпиль!

Матросы, топая босыми ногами по палубе, заходили на шпиле под песню:

Встань на вымбовку. Пошел!
Эй, пошел, пошел, пошел!

Как репку, выдернули якорь из илистого грунта.

— Встал якорь! — крикнули с бака.

Старший офицер, стоя на мостике, громко скомандовал:

— Марсовые, по вантам! По марсам и салингам!

Марсовые ринулись вверх по вантам, сверкая босыми ступнями.

Лазарев стоял на шканцах, подняв голову к верхушкам мачт. Ему показалось, что маневр исполнили не с обычной быстротой. А на «Крейсер» и с берега и с кораблей эскадры были устремлены все глаза. На флагманском корабле стоял, смотря на «Крейсер» в бинокль, адмирал.

— Склянку! — крикнул сдержанно Лазарев.

На шканцы взбежал младший штурман и остановился около капитана с минутной склянкой в руке. Старший офицер взглянул на Лазарева. Капитан сделал знак рукой.

— По реям! — громко скомандовал старший офицер.

Штурман опрокинул песочные часы, поставив их на ладонь. Струйка красноватого песка потекла из верхней склянки в нижнюю.

Марсовые разбежались в обе стороны по круглым бревнам реев.

— Отдавай! Пошел шкоты! С марсов и салингов долой! — нервно крикнул старший офицер, глядя не наверх, на мачты, а на руки штурмана.

Тот повернул склянку: прошла минута.

— Скоро ли? — тихо, но очень внятно произнес Лазарев.

— Люди рвутся, Михаил Петрович, — ответил старший офицер.

— Голубчики, не выдавайте! — бормотал командир. — И чего, подлецы, копаются?! Опрохвостился перед всем рейдом… Братцы, чего копаетесь?

— Сколько? — спросил Лазарев.

— Минута с половинкой, — ответил штурман. — Минута…

Крыльями дивной многокрылой птицы «Крейсер» распустил паруса, и голые мачты корабля сверху донизу оделись в белый праздничный наряд.

Грянул салют. Крепость ответила.

Послышалось далекое «ура», «Крейсер», кутаясь в дым салюта, тронулся с места. Паруса наполнились ветром.

Стоя у штурвала, старший рулевой Андрей Могучий, не оглядываясь назад, продекламировал начальные слова матросской песни:

Прощай, Ревельска гора,
Нам в поход идти пора.
Мы плывем далеко в море,
Хотим счастья — хватим горя.

Серые северные краски моря постепенно переходили сначала в зеленовато-серые, потом в изумрудно-зеленые, а за мысом Рока стали цвета ультрамарина. В океане «Крейсер» сначала шел хорошо; заглянул на остров Мадеру и, пользуясь «торговым ветром», подходил к берегам Южной Америки. Около экватора корабль попал в область безветрия и проштилевал несколько дней, но все же океан порой дышал жаркими редкими вздохами. Пользуясь ими, «Крейсер» приближался к берегам Бразилии.

После нескольких крепких внезапных шквалов корабль накрыл жестокий шторм. Лазарев обрадовался шторму: он возмещал после яростной вспышки попутный ветер до мыса Горн, откуда корабль мимо Огненной Земли войдет в Тихий океан.

Шторм усиливался. «Крейсер» нес только штормовые паруса. Лазарев в дождевом плаще не сходил с мостика. Капитан опасался приближения к бразильскому берегу. Уже третьи сутки бушевал шторм. День клонился к вечеру. Волны делались круче и выше, что указывало на близость берегов. Палубу то и дело окатывало волной слева направо. Корабль ложился то на правый, то на левый борт.

Нахимову пришлась третья вахта. Вместе с ним на вахту стал к штурвалу с подручными рулевыми Андрей Могучий.

Взявшись за ручки штурвала, Могучий нагнулся к нактоузу,[3] чтобы взглянуть на курс. Стекло обрызгивала вода. Картушку компаса едва видно. Расставив широко ноги, Андрей решился отнять от штурвала одну руку и хотел рукавом обтереть стекло. В это мгновение с левого борта вкатился вал, сбил Андрея с ног и кинул через правый фальшборт в море. Первым это увидел сигнальщик и крикнул:

— Человек за бортом!

Не думая и секунды, Нахимов скомандовал:

— Фок и грот на гитовы! Марса фалы отдать!

Марсовые кинулись подбирать паруса.

— Пропал человек! — воскликнул Лазарев. — Кто?

— Андрей Могучий, — ответил Нахимов. — Михаил Петрович, дозвольте спустить вельбот…

— Вздор-с! Еще семерых ко дну пустить? Где тут!.. Сигнальщик, видишь? — крикнул Лазарев.

— Вижу! — ответил сигнальщик и указал рукой направление, где ему почудилась на волне голова Могучего.

— Спустить вельбот! — самовольно отдал приказание Нахимов и с ужасом взглянул в глаза капитана.

Лазарев движением руки дал согласие.

— Сдаю вахту.

— Кому? — усмехнулся Лазарев.

— Вам!

— Есть! — по-матросски ответил Лазарев.

Когда Нахимов подбежал к вельботу, матросы уже спускали шлюпку.

В вельботе сидело шесть гребцов. Нахимов прыгнул на кормовую банку.

Прошло три минуты. «Крейсер» лег в дрейф.

Вельбот ударился о воду, словно о деревянный пол. Волной откинуло шлюпку от корабля. Мичман стоя командовал гребцам:

— Правая, греби! Левая, табань!

Загребной на вельботе строго крикнул:

— Сядь, ваше благородие! Собьет!

На борту «Крейсера» зажгли фальшфейер, чтобы показать шлюпке, где корабль, а утопающему — направление, откуда идет помощь.

Пронизывающий мглу свет фальшфейера расплылся в большое светлое пятно, и корабля уже не видно за мглой пенного тумана.

Вельбот прыгал по ухабам, то взлетая на гребень, то ныряя в бездну. Нахимов кричал:

— Мо-о-о-гу-у-у!

— Да помолчи, ваше благородие! — прикрикнул на мичмана загребной.

Нахимов умолк.

— О-о-о! — послышался совсем недалеко ответный крик, и тут же Нахимов увидел справа по носу на гребне волны черную голову Могучего.

Могучий, энергично работая руками, подплывал к корме вельбота с левого борта.

Гребцы затабанили. Могучий, тряхнув волосами, хотел схватиться за борт левой рукой — и оборвался. Нахимов лег грудью на борт и хотел подхватить Могучего под мышки.

— За волосы, его, подлеца, бери! А то он и тебя, ваше благородие, утопит, — посоветовал загребной.

Нахимов схватил Могучего за волосы.

— Ой-ой! — завопил утопающий.

— Ха-ха-ха! — загрохотали гребцы, повалясь все на правый борт, чтобы вельбот не черпнул воды. — Дери его за волосы! Не будет другой раз в море прыгать!

В эту минуту и мичман и матросы позабыли о том, что кругом бушует море. Все внимание и силы гребцов сосредоточились на том, чтобы держать вельбот вразрез волны.

Никто из гребцов не мог бросить весло и помочь Нахимову. Задыхаясь, мичман тянул Могучего в шлюпку. Наконец Андрей ухватился за борт обеими руками. Охватив матроса по поясу, Нахимов перевалил его, словно большую рыбу, в шлюпку. Могучий сел на дно вельбота и, протирая глаза, плаксивым голосом воскликнул:

— Братишки! Неужто ни у кого рому нет?

Из рук в руки перешла к Могучему бутылка.

Надвигалась ночь. Шторм еще бушевал, море еще грохотало, а по виду волн уже можно было догадаться, что неистовый ветер истощает последние усилия: поверхность волн стала гладкой, маслянистой.

— Хороший будет ветер! В самый раз! — одобрил шторм Могучий. — Михаил Петрович останется доволен: узлов по десяти пойдет «Крейсер» до самого мыса Горн…

— А мы-то? — с недоумением и тоской выкрикнул один из гребцов, молодой матрос на задней банке.

— Мы-то! Раз мыто, бабы белье вальком колотят. Ты, поди, первый в шлюпку прыгнул — пеняй на себя. Тебя звали? Ты на этой шлюпке гребец?

— Никак нет!

— Зачем залез? Кто тебя просил? — ворчал Могучий, оглядывая туманную даль взбаламученного моря.

Волны завертели вельбот. В громовые раскаты рыданий ветра вплелись неясные раздельные звуки. Они ритмично повторялись, поэтому их не могла заглушить беспорядочная стихия: так в дремучем лесу и сквозь стон бури четко слышны мерные удары дровосека.

Гребцы все разом закричали истошными голосами.

— Молчите! Дайте послушать! — прикрикнул на гребцов Могучий.

— Палит! «Крейсер» палит! — возбужденно выкрикивал Нахимов, обняв Могучего.

Матросы молча принялись грести. Могучий взялся за руль.

— Чуешь, ваше благородие, — глубоко вздохнув, заметил Могучий, — порохом пахнет. «Крейсер»-то на ветру…

Нахимов потянул влажный воздух и в свежести его почуял сладковатый запах серы.

Вельбот повернул против ветра. Выстрелы сделались явственными. Скоро увидели и вспышки выстрелов. «Крейсер» сближался с вельботом.