Алексей Ивакин - Десантура

• Название: Десантура
• Автор: Алексей Ивакин
• Жанр: О войне

1942 год. Десантная операция в Демьянском котле. Крайне драматичная и мало изученая страница истории Великой Отечественной войны. Львиная доля документов по этой операции до сих пор ещё хранится под грифом «Сов. Секретно». Этой десантной операцией интересуются немцы, американцы, а у нас — молчание. Только поисковики, пытаясь разобраться в делах давно минувших дней, «утюжат» осенью демянские леса и болота, а зимой — архивы.

Находясь в тех сложнейших условиях, десантники сделали всё, что только можно было сделать. Страшные испытания выпали на долю этих 18–19 летних мальчишек, большинство из которых так и остались навсегда 18–19 летними. Так и лежат они до сих пор в демянских лесах и болотах, где настигла их вражеская пуля или осколок, где оставили их, присыпав снегом, боевые товарищи.

… Почему они смогли свой долг выполнить, а мы не можем? Почему они свою страну, своих близких спасли, а мы не можем? Ведь им было-то по восемнадцать! Они в два раза младше меня. Или в в три раза старше?

---

— А черт его знает. Начальство друг с другом дерется, а мы с врагом. Вот и весь сказ, комиссар.

Куклин попытался что-то сказать, но не успел. пулемётная очередь разорвала воздух над головами десантников. Жук оглянулся. К месту боя подошла колонна грузовиков, из которых выпрыгивали эсэсовцы в белых куртках. Затем надевали лыжи и бросались в погоню за уходившим батальоном.

«А грамотно в цепь разворачиваются, быстро!» — машинально ответил он. «Хорошо, что мы успели с поля уйти…»

— Бегом, бегом, бегом! — закричал комбат, подгоняя усталых десантников. — Олешко, оставь два пулемёта, пусть задержат фрицев!

— Есть, товарищ капитан, — младший лейтенант лихо развернулся на лыжах и, отбежав чуть в сторону, прислонился к сосне. Затем достал карту, сверяясь с местностью, чтобы выбрать пулемётные позиции.

Воздух наполнился грохотом и визгом смертоносного металла. Вы слышали, как страшно стучат осколки по деревьям? Как шипят пули в снегу? А звук попадания пули в плоть человека не описать… Он какой-то глухой, тупой и хлюпающий одновременно. Страшный…

Младший лейтенант сполз по сосне на снег. И дал очередью по немцу, выскочившему из кустов. Потом ещё по одному.

— Митька! — закричала Наташа, посчитав, что он ранен и бросилась к нему.

— Довгаль стой! Стой, кому говорят! — заорал ей вслед Куклин. — А ну, бойцы, на помощь! Четверо десантников бросились к младшему лейтенанту, но тут же залегли. Между сосной и густым подлесником была полянка метров пять лишь шириной. И эта полянка превратилась в кипящую смертью стену огня.

— Жив? — перекрикнула Наташа грохот стрельбы.

— А что мне будет! — улыбнлся ей муж. — Жив и даже не ранен! Прикрой со спины!

Они развернулись в разные стороны и открыли огонь, по окружающим их эсэсовцам. Да и ребята помогли, отстреливая немцев. Теперь уже залегли и фрицы. А когда в них полетели гранаты, те вообще поползли назад.

— Отбились, Наташка! Отбились! — яростно улыбнулся Олешко. — Молодец ты у меня!

— Да ну! Просто надоело эту тяжесть таскать. Вот, только одна осталась, — показала она ему ручную гранату.

— Прибереги, пригодится! — и Митя крепко-крепко поцеловал ее.

— Лейтенант, лейтенант! Отходите, мы прикроем! — закричали им бойцы.

Всего-то пять метров пробежать. И уже спокойных пять метров. Митя разогнулся, встала со снега и Наташа.

Она сделала несколько шагов и вдруг — нет, не услышала. Разве в бою услышишь выстрел снайпера? — почувствовала, что…

Младший лейтенант Олешко лежал, обагривая кровью истоптанный, грязный снег.

— Митька-а-а! — закричала она и бросилась обратно. Споткнулась, запутавшись в лыжах, встала на колени и поползла к нему…

…- Я ей кричу — уходи, мол, уходи! А они кричит, планшетку заберу только. А в глазах ни слезиночки. Сухие глаза-то. А лицо белое, белое.

— Боец, ты мне не стихи читай, а доложи, почему на помощь не пришли? — Жук сидел у костра и старался строго смотреть на бойца. А на душе у капитана скребли кошки. К мужским-то смертям на войне привыкнуть сложно, а уж к девичьим-то…

— А она маскхалат лейтенанту разорвала и кричит: «Помогите кто-нибудь!» Мы только встали, а тут немец минами начал кидаться. Видать, развернулись как раз. И первым же разрывом… Я голову-то приподымаю — нету их. Только яма черная дымит. Ну, шапки поснимали и батальон догонять.

Жук покивал, задумчиво посмотрел на свои руки, зачем-то повертел ими…

— Вот и все, товарищ капитан.

— Иди, Александров, иди.

Потом комбат встал. Посмотрел в ночное небо. Захотелось завыть на луну. Но он пересилил себя и, скрипя мокрыми валенками по снегу, отправился обходить свои роты, вернувшиеся на старую базу, что на болоте Невий Мох.

По официальным данным:

Довгаль Екатерина Ивановна, техник-интендант второго ранга, переводчица, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, пропала без вести 27.03.1942 в районе деревни Пекахино Демянского района Ленинградской области. Мать — Довгаль Анастасия Лукинична. Домашний адрес: Ярославская железная дорога. Станция Икша. Поселок Ртищево, дом 11.

По воспоминаниям выживших десантников ее звали Наталья. Звание — техник-интендант третьего ранга.

Олешко Дмитрий Михайлович, младший лейтенант, командир взвода первого батальона, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, убит 27.03.1942 в районе реки Полометь. Призван Щербиновским РВК. Отец — Олешко М.Д. Домашний адрес: Краснодарский край, Щербиновский район, г. Щербиновка.

В тысяча девятьсот девяносто девятом году Митю Олешко и Наташу Довгаль нашли поисковики из Кировской области. Вместе. В одной воронке. Она так и лежала на нем сверху, прикрывая от осколков.

Перезахоронены в городе Демянске Новгородской области.

Коса у нее длинная была… Сохранилась, да…

20

— Перед атакой Игожево, я решил отомстить Гринёву, — продолжал Тарасов. — Он сорвал атаку на Добросли — пусть под Игожево отдувается сам. Бойцов у него было около пятисот на тот момент. Мог справиться. А мы ударили на Старое Тарасово.

— Погодите, господин подполковник, вы же говорили, что Гринёв пропал под Доброслями? — наморщил лоб фон Вальдерзее.

— Да? Простите, у меня плохая память на даты. Лично я его не видел после Доброслей. Может быть, он исчез позже, а, может быть, двести четвертой под Игожево командовал комиссар Никитин. Мне не докладывали.

— Понятно… Между прочим, под Игожево ваши атаковали относительно удачно, а вот под Старым Тарасово, ваша атака опять не получилась. Почему? Объясните сей момент!

— Ну я же говорил, что был фактически отстранен от командования бригадой. Полковник Латынин…

— Фактически. А формально?

— Формально с меня никто ответственности не снимал. Я понимал, что по возвращению в советский тыл мне грозил трибунал. И расстрел, по законам военного времени. В таких случаях всегда ищут козлов отпущения.

Обер-лейтенант задумался. А потом задал неожиданный вопрос:

— Кто же, по-Вашему, господин подполковник, истинный виновник провала операции?

— Относительного провала, герр обер-лейтенант! — самолюбиво прищурился Тарасов. — Все-таки, наши бригады нанесли вам урон и урон, порой, не малый. Тридцатая пехотная дивизия была фактически заперта нами, когда мы блокировали дорогу у Малого Опуево. Уничтожены десятки гарнизонов, складов с боеприпасами, вооружением. К сожалению, мне неизвестны потери ВАШИХ войск.

— Обычные потери, господин подполковник. Неизбежные на войне, — пожал плечами обер-лейтенант.

— Неизбежные, да! То-то вы после Игожево и Тарасово как с цепи сорвались, не давая нам продыху.

— Приоткрою вам тайну. В Игожево был ранен начальник штаба двенадцатой пехотной дивизии. А командир дивизии…

— Убит? — отрывисто спросил Тарасов?

— Нет… Был эвакуирован в одном нижнем белье, — тонко усмехнулся фон Вальдерзее. — После чего был сильно зол!

Тарасов юмор «эвакуации» оценил:

— Передайте ему мои искренние извинения.

— Обязательно, Николай Ефимович! — засмеялся немец.

— А что вы скажете по поводу разгрома аэродрома в Глебовщине? — вернулся к теме разговора комбриг.

— Это было неприятно, но не смертельно. Утром двадцать первого марта, когда последние ваши парашютисты заканчивали сбор у Малого Опуево, началась немецкая операция «Наведение мостов». Пять дивизий генерала Зейдлица фон Курцбаха медленно, но верно, двинулись в восточном направлении от Старой Руссы, чтобы закрыть брешь между шестнадцатой армией и окруженным вторым армейским корпусом. И закрыли. Коридор был восстановлен. Вот так, Николай Ефимович.

Фон Вальдерзее разглядывал поджавшего губы Тарасова.

— Но, давайте же продолжим. Итак. Вы осознали, что вам грозит смерть от рук НКВДЮ и…?

— А? — словно очнулся Тарасов.

— Что решили Вы, после осознания факта неминуемого расстрела?

— Стал размышлять.

— О чем?

— О вариантах невозвращения…

* * *

На этот раз получалось как нельзя лучше. Двести четвертая ворвалась в Игожево и вела там хотя и тяжелый, но успешный бой.

Немцы бежали как тараканы в своих серо-зелёных шинелях по колхозным заснеженным полям.

Бежали они и из Старого Тарасово, куда ворвалась первая маневренная бригада. Тарасовцы вели бой в Тарасово, уничтожая фрицев…. Символично… «За командира!» — ревела бригада, рубя штык-ножами полуголых немцев.

Цепи шли одна за другой — десантники падали, вставали, снова падали. Некоторые уже не вставали…

Даже взвод танков не смог помочь гансам. Два танка уже горели, подбитые расчетами ПТР. Два ещё отползали, огрызаясь пулемётными очередями и гулкими выхлопами орудий.

Вот и ещё один задымил, а последний вдруг рванул, неожиданно, вперёд, вздымая снежную пыль и скрылся за большой избой.