Екатерина Рыбас - Российские вожди в борьбе, любви и смерти

• Название: Российские вожди в борьбе, любви и смерти
• Автор: Екатерина Рыбас
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-04020-5

Эта книга посвящена малоизвестным страницам российской истории. Ее герои - первые лица Власти - от великих князей до президента Путина, их жены, дети, любовницы, преемники, соратники и враги. Читатель узнает самые яркие и загадочные подробности из жизни великих людей, начиная с рождения и заканчивая смертью.

---

Вождь:

— Что это?

— Бусы.

— Давай лучше деньги!

Пришлось Путину деньги доставать.

Вождь:

— Что это? — Русские деньги — рубли.

— Нет, тогда давай лучше бусы!

* * *

В связи с возникшей неопределенностью американцы обратились за технической помощью в российский Центризбирком. В США вылетел Вешняков, и к настоящему времени получены новые данные относительно выборов в США: лидирует Владимир Путин.

* * *

Из обращения Путина к правительству США: «Уважаемые коллеги. Если у вас в результате подрыва Пентагона безвозвратно утратилась часть секретных документов, мы можем вам помочь их восстановить, выслав ксерокопии.

* * *

В новостной ленте gazeta.ru появилась информация: «Кремлю не понравилась идея центристов о совмещении парламентских выборов с президентскими, и теперь глава ЦИКа Александр Вешняков не хочет продлевать полномочия Госдумы, чтобы совместить президентские и парламентские выборы. Поэтому Думу выберут 21 декабря 2003 года, Владимира Путина — 7 марта 2004-года».

Обо всех понемногу

* * *

Разговор в троллейбусе:

— Вот твой Ельцин на рельсы лег?

— А твой Жириновский ляжет?

— Ляжет!

— Поскорей бы!

* * *

На любимый вопрос русской интеллигенции «Что делать?» отвечают знаменитые люди:

Архимед: «Дайте мне точку опоры, и я переверну землю».

Ленин: «Дайте мне организацию революционеров, и я переверну Россию».

Гайдар: «Дайте мне необитаемый остров, и я доведу реформы до конца».

Жириновский: «Дайте мне телеэфир и трех психоаналитиков, и я восстановлю Россию в границах 1914 года».

* * *

— Какие герои вышли из книги в реальную жизнь?

— Гайдар и его команда!

* * *

Зюганов и Гайдар беседуют о вопросах предвыборной стратегии.

— Когда я беру такси, — заявляет Гайдар, — я даю водителю солидные чаевые и говорю ему: «Голосуйте за демократов, друг мой!».

— А я, — сказал Зюганов, — когда беру такси, плачу строго по счетчику и ни копейки больше, а вылезая из машины, говорю водителю: «Не забудь на выборах проголосовать за демократов!».

* * *

Узкий коридор в Ленсовете. Идет старуха Салье. Сзади Собчак пытается протиснуться, но не может. В конце концов, не выдерживает:

— Что вы ползете?

Оглядывается. Смотрит нежно-нежно. Идет дальше медленно-медленно.

Собчак вновь не выдерживает:

— Что вы ползете?

Оглядывается. Смотрит нежно-нежно. Идет дальше медленно-медленно.

— Что вы ползете?

Оглядывается, смотрит нежно-нежно и отвечает:

— Я не ползу. Я тащусь.

— Куда вы тащитесь?

— Никуда. Я тащусь от Собчака!

* * *

Намедни кадровики межпарламентской аттестационной комиссии спрашивают Бориса

Абрамовича Березовского:

— Любите ли Вы Родину, Борис Абрамович?

— Безусловно, как жену родную! Немного люблю, немного обманываю, немного боюсь — но постоянно тянет к другой.

Политика — одна из главных тем народного творчества, выражаемого в анекдотах. Это естественно, так как именно политиков можно обвинить во всех бедах, начиная с роста цен, заканчивая неудавшейся личной жизнью. Народная жизнь также предстает в анекдотах в слегка гиперболизированном, но тем не менее правдивом освещении. Вот, к примеру, анекдотичная история, претендующая на достоверность (она характеризует нравы и культуру тех, кто стал самым модным героем анекдотов — «новых русских»):

Был такой новый русский, звали его Пурген. Он каждую неделю носил новые тренировочные штаны и знал слово «отоларинголог». К тому же рассказывали, что видели его в библиотеке. Правда, только один раз, поскольку эта библиотека взорвалась при невыясненных обстоятельствах.

— Читал я эту книжку, — сознался Пурген. — Ну чисто так почитать. Такая она, короче, конкретная была. Там вообще... Все дела, короче.

— А какая это была книжка? — спросил его другой новый русский.

— Ну я щас-то не помню. Один там написал. Короче, она такая небольшая была. Чисто книжка. Почитать, короче. Название такое... Что-то на три буквы. Ну и там такой гусь был, крутой довольно пацан. Ну и, короче, там разводки какие, или что, я сейчас не помню уже. Ну типа того, его на каком-то складе или в церкви, что ли, припахивают бабу мертвую сторожить. Она такая чисто прям в гробу лежит, а он ночью туда приходит. И, короче, прикинь, один. Без телефона там, без пушки. И че-то ночью прям она встает в гробу и начинает на него наезды там всякие туда-сюда. То ли его кинули, что баба-то мертвая, то ли че. Не помню. Но, короче, че делать-то? Братве обещал. Сидит, короче, там, а баба в гробу прям так конкретно там и летает по складу. Да еще там мыши были летучие. Прям штук семь. Висят и дышат. Полный атас. Ну вот. И, короче, этот гусь отбивался как мог, думал, до рассвета дотяну, а там братва подтянется. И тут под утро эта баба, которая мертвая была, говорит, что так и так, сейчас будут кранты, приведут их местного самого главного шефа. Кликуха у него такая... На три буквы короче. И чисто так он приходит. Такой, короче, большой, но глаза у него конкретно не видят. Опухшие такие. И он понял раз так и говорит: поднимите мне веки.

Вот как это было.

— Что было то? Что? — спросил у Пургена новый русский, едва сдерживая рыдания.

— Как че? Ему глаза как открыли, так этот пацан сразу и умер. Конечно. Там такие лютые глаза были, конкретные прям. А потом они, братва, две бригады там сняли с рынка, пошли его искать, но не нашли уже. И бабы этой тоже. Короче, конкретное произведение.

Есть особая статья анекдотов — литературные, то есть не лишенные исторической и эпической значимости. Известен анекдот про юного Анександра Первого, который прогуливаясь с папенькой и наставником Жуковским спросил: а что это написано на заборе? Жуковский быстро отвечает: «Это повелительная форма от глагола «ховать»… Возвратившись во дворец, император вручил Жуковскому золотые часы в подарок. «Только захуйте их, пожалуйста, подальше от воров», — заметил самодержец.

Характерные анекдоты, показывающие быт и нравы чиновничества:

Канцелярист был однажды прикомандирован к чиновнику, отправленному в уезд по важному делу, вследствие чего оба они и поехали к назначению своему, но по пути случилось несчастие: чиновник заболел, да в тот же день и умер; что делает канцелярист? На такой экстренный случай он не имел от начальства никаких наставлений. Уведомить официальный уездный суд, — о избави Бог!

Известно было ему правило, что всякая бумага должна идти по команде и что не было примера, чтоб канцеляристы вступали с присутственным местом прямо в переписку, и для этого подумал, подумал и наконец примыслил: взял перо и написал: «Рапорт от такого-то чиновника в такой-то уездный суд. Сего 20 октября от приключившейся внезапно мне апоплексии я умер; а посему и прошу уездный суд сделать законное распоряжение насчет сдачи бумаг, при которых дежурствует теперь бессменно находящийся при мне канцелярист, которого рекомендую с отличнейшей стороны. За смертью же своею я рапорта не подписываю, а только для лучшей вероятности сего происшествия прикладываю казенную печать».

Образы вождей

Искусство как форма отражения и постижения жизни не может обойти политику и создает свои образы вождей. Это либо нейтральные, исторические картины, либо произведения, отражающие критическое отношение автора к персонажу (яркий пример — портрет Столыпина кисти Репина, где премьер-министр изображен на кроваво-красном фоне), или, наоборот, что чаще всего называют официальным искусством, пропагандой. Многочисленные примеры такого искусства — в художественных образах Ленина и Сталина эпохи «культа личности».

Придание вождям всех лучших качеств, воспевание их подвигов и достижений — проявление атавизма древнего мифологического сознания. Лидер — это тот, кто думает обо всем и всегда, лидер — это живая легенда. Заключенный в медальон образ Ленина был словно символом предка того общества, которое построили потомки. Правда, среди российских вождей последнего столетия только один удостоился канонизации — Николай II. В современном романе Н. Джина «Учитель» — Сталин заявляет, что сам назначил Ленина богом.

Пролетарский поэт Безыменский писал:

Он нам важен не как личность,
Он нам важен не как гений,
А как символ: «Я не Ленин».
Но вот в Ленине — и я…

Образ вождя становился вровень с образами святых. Биография Ленина — это «житие», которое преподавали детям в школе.

Над изображениями Ленина в первые послереволюционные годы работали художники Н. Андреев, И. Бродский, К. Малевич, Н. Альтман, которые делали зарисовки «на ходу» — на митингах, на заседаниях, в кабинете вождя. Это были наиболее точные работы, выражающие характер и существенные черты Владимира Ильича. Так, художник Симаков встретил его, ждущего трамвая, и написал то, что увидел, — обычную позу и фигуру Ленина. Позировать вождю было, как правило, некогда.