Майк Кэри - Порочный круг

• Название: Порочный круг
• Автор: Майк Кэри
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-050717-7, 978-5-9713-9859-2

Врата между миром людей и миром демонов внезапно распахнулись настежь — и в современные города хлынул поток призраков и привидений, зомби, оборотней и еще десятков порождений Тьмы.

Однако жизнь продолжается… только к преступлениям человеческим прибавились преступления паранормальные, а у полицейских появились новые соперники — частные детективы — экзорцисты.

Лучшим из экзорцистов Англии по праву считается многоопытный Феликс Кастор. Правда, он люто ненавидит свою профессию и работать соглашается лишь в исключительных случаях. Но на сей раз случай и впрямь исключительный. Похищен призрак погибшей девочки Эбигейл Торринггон.

Безутешные родители уверены — их покойную, но драгоценную малютку похитил бывший любовник матери, Денис Пис, тоже экзорцист не из последних и к тому же старинный приятель стаи оборотней, перешедших на службу Святой церкви.

Интересно? Страшно интересно. Но чем дальше Феликс занимается этим делом, тем яснее он понимает — будет не столько страшно интересно, сколько попросту страшно…

---

Призрак в том старье действительно обитал, вот только впечатление производил довольно странное. Его след казался одновременно сильным и невероятно слабым. Я будто шел мимо индийского ресторана и чувствовал легкий запах свежего кардамона. То есть было ясно: если открою дверь, от резких ароматов заслезятся глаза, и лишь исключительная едкость специи позволяет ей преодолеть стены с двойной облицовкой и обонятельные помехи улицы.

Под ударом находилась профессиональная гордость, и мы проработали несколько часов без остановки.

Сначала никак не удавалось навести на призрак фокус, но потом мы на-гора выдали несколько приемов, из разряда таких, что невозможно использовать в одиночку. Ударник выбивал на столе контрапункт к моей мелодии, а Элейн рисовала создаваемые нами звуковые образы. Черпая вдохновение в талантах друг друга, мы создали плотные гиперчувствительные силки; они тянулись по всей комнате и охватывали категории времени и пространства, которые мы не то что назвать, даже осмыслить не могли.

Результат, естественно, пришел. Над столом медленно, явно нехотя поднялся призрак, напоминавший воздушный шар, который отпустил резвящийся в аду ребенок. Мы обездвижили его, перевернули и, словно бабочку, пригвоздили к пласту заряженного воздуха.

Он, вернее она, сначала не могла говорить. Она умерла так давно и так долго спала в истлевшей оболочке своих костей, что забыла собственное имя. Губы не слушались, а в слетавших с них звуках ужаса и гнева слышалось примерно поровну. Она пыталась вырваться, но с каждым движением лишь натягивала наши психоэмоциональные нити и запутывалась еще сильнее.

Она была такой миниатюрной! Взрослая, даже зрелая женщина, истерзанная болезнями и самой жизнью, по размерам напоминала десятилетнюю девочку. Понимаю, это нелепо: по исходным материалам, которые предоставила Джей-Джей, следовало догадаться, что мы имеем дело с очень старым духом. Однако увидев ее, я чуть не задохнулся от отвращения к происходящему. Отношения с религией у меня довольно напряженные: божества, чье общество я сумел бы вытерпеть хотя бы до завтрака небесной манной, просто не существует, и все равно эксперимент казался святотатством. Призрачная женщина была такой маленькой и хрупкой… Я фактически чувствовал себя извергом, мучающим ребенка.

Тем не менее резко оборвать мелодию я не мог. Это все равно что выскочить из летящей на скорости сто километров в час машины — целый букет неприятностей гарантирован. Так что я довел игру до более или менее плавного финала, и остальные сделали то же самое: вытащили на берег рыбу, из тщедушного тельца которой торчало сразу несколько крючков.

Дженна-Джейн была в восторге. Столь блестящего результата с первой попытки она не ожидала. Однако, не дав нам ни прийти в себя, ни обсудить содеянное, профессор привела вторую команду, на этот раз не специалистов по изгнанию нечисти, а медиумов и оккультистов, собранных с той же лояльной эклектичностью, что и мы. Нас же быстренько вытолкнули из зала: спасибо, мол, и всего доброго.

Вскоре после этого я покинул проект на Прейд-стрит и на все попытки Джей-Джей заманить меня обратно для повторного эксперимента отвечал отказом.

Другими словами, после того проекта многие его участники мучились от вины и стыда, Джей-Джей больше не удалось согнать в одну комнату столько самородков, и Рози Крейц осталась уникальным экземпляром.

Имя «Рози Крейц» в шутку придумала Джей-Джей: вызванный нами призрак нужно было как-то называть, а раскрывать его истинную личность, пусть даже случайно, ей очень не хотелось. В общем, если не отходить от рыболовных метафор, выловив золотую рыбку, отпускать ее профессор не собиралась.

План состоял в том, чтобы позволить, а может, заставить Рози вселиться в одного из оккультистов, чтобы надежно закрепить ее в мире живых. Джей-Джей собрала настоящий шведский стол из медиумов разных возрастов, полов, рас, школ и направлений: от классических телепатов до полуненормальных миллениариев, аскетов-сведенборгиан и теософов мадам Блаватской. Короче, на любой вкус.

Однако вопреки всем ожиданиям, Рози выбрала саму Джей-Джей, прожила (ну а как еще выразиться) в ее теле двадцать дней и двадцать одну ночь, едва не убив мигренью и психосоматическими болями в скелетных мышцах. Месть могла получиться сладчайшая, однако в ту пору Рози еще не осознавала, кого нужно благодарить за столь позднее и неожиданное воскрешение, так что, пожалуй, все вышло случайно.

На двадцать первый день она позволила переместить себя в молодого человека из Кембриджа по имени Донни Коллет. Это стало началом своеобразной эстафеты по бегу на месте, которая продолжается до сих пор. Добровольцы из отделений метаморфической онтологии по всей стране и студенты философского и теологического факультетов, еще не раскусившие истинную сущность Джей-Джей, по очереди несут укороченную (не более недели) вахту, становясь для Рози каналами и телесной оболочкой, во имя того, чтобы онтологи с Прейд-стрит могли продолжать изучение жизни и смерти, расширять границы двух понятий и точек их соприкосновения.

Помимо «оболочек» существует отдельная группа поддержки. В нее входят специалисты, которые занимают Рози беседами. Призраки не спят, а вот принимающая сторона, точнее, принимающее тело, спит целую неделю, а потом просыпается свежим и отдохнувшим, как после отпуска на спа-курорте. Рози требуется постоянное умственное стимулирование, и, поскольку Джей-Джей категорически отказалась выпускать ее за территорию клиники, все приходится делать на месте. Рози смотрит DVD-диски (телевидение на Прейд-стрит запрещено), читает книги и без умолку болтает со всеми, кто согласится слушать.

Вот уже несколько лет я сам время от времени участвую в группе поддержки. Наверное, чувствую себя виновным в том, что являюсь одним из тех, кто без спросу разбудил Рози от сна, хотя ее общество мне очень нравится, и порой она становится весьма полезным эмоциональным отражателем. Кем бы ни была Рози при жизни (сама якобы не помнит), она наверняка отличалась острым как лезвие умом. В принципе смерть смогла уничтожить лишь оболочку этого лезвия.

Однако для посещений я всегда выбирал дни, когда Дженна-Джейн отсутствовала: читала лекции или выбивала спонсорскую помощь у благотворительных фондов с неопределенно-расплывчатыми уставами. Сегодня от надежных информаторов я знал: она на месте, так что пообщаться с Рози можно было только через профессора Малбридж.

Перво-наперво требовалось попасть к самой Джей-Джей. Снаружи клиника больше напоминает крепость, у главного входа даже имеется контрольно-пропускной пункт, где следует изложить цель визита и дождаться официального разрешения. Благополучно пройдя этот этап, я оказался в здании. Затем, шагая коридорами, пропитанными хорошо знакомым запахом давно испарившейся мочи, я тут и там замечал тревожные кнопки, снабженные краткими буквенно-цифровыми кодами. У каждой имелась пояснительная табличка, напоминающая, что нарушение внутреннего распорядка грозит немедленным выдворением, и в таком случае сотрудникам охраны надлежит собраться в месте, где сработала сигнализация, а остальным — не отходить от своих постов. В общем, все как в жутких воспоминаниях о доме отдыха в Скегнессе, только колючей проволоки поменьше.

Дженна-Джейн была в меньшем из двух кабинетов, том самом, что выходит на большой офис свободной планировки, как будка стрелочника — на железнодорожные пути.

По дороге я ломал голову: как же изложить просьбу? Еще недавно я мог заскочить к Рози без всякой преамбулы: привет, мол, старушка, но потом Джей-Джей узнала, что один из посетителей носит ей записки и внутренние правила ужесточились. Вообще-то сейчас в ее дурацком шоу появились другие интересные персонажи, но Рози-то была первой и до сих пор считается мегазвездой: еще бы, призрак, которому более пятисот лет! В итоге за всеми контактами своей любимицы Джей-Джей следит ревностным, неусыпным, как у самой Рози, оком.

Когда я постучал, Джей-Джей оторвалась от толстенной рукописи и одарила улыбкой, ослепительно бессмысленной, мол, Феликс, я так рада тебя видеть! Врет ее улыбка, каждым белоснежным зубом врет!

— Феликс! — прокурлыкала она, поднялась и вышла из-за стола. Я старался ненароком ее не коснуться, но у Джей-Джей были другие планы: профессор поцеловала меня сначала в правую щеку, а потом, на всякий случай, еще и в левую. Очень по-европейски; увы, это значило, что на доли секунды мое шестое чувство заглянуло в сумасшедший террариум ее души. Только этого мне в тот момент не хватало!

Кто-то мне рассказывал, мол, настоящая фамилия Джей-Джей не Малбридж, а Мюллер, и родилась она якобы среди руин Эссена, когда Третий рейх еще бился в предсмертной агонии. Если так, ее имитация мягкого протяжного, зябко кутающегося в твид, мелкоаристократического («но давайте не будем об этом!») английского акцента просто блистательна. Как и почти вся сущность Джей-Джей, это — изящный финт, призванный заманить жертву поближе, дабы вонзить кинжал в ее сердце.