Тацухико Такимото - Добро пожаловать в NHK!

• Название: Добро пожаловать в NHK!
• Автор: Тацухико Такимото
• Издательство: книга не издавалась
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-1-4278-0256-9

Знакомьтесь, Сато Тацухиро, 22 года. Этот человек может рассказать вам об одиночестве всё, ведь он хикикомори, затворник 21 века. Он не учится и не работает, его телефон всегда молчит, он не разговаривал ни с кем уже несколько лет, он спит по шестнадцать часов в день и выходит из дома только по ночам, чтобы купить еды.

Однажды Сато поймёт, что он стал жертвой заговора зловещей организации N.H.K. «Это из-за насмешек коварных агентов N.H.K. я стал хикикомори!» — решает он. А затем в его дверь постучится прелестная девушка, которая предложит ему свою помощь. Кто она, эта девушка, ангел-спаситель или агент N.H.K.? Что такое N.H.K. на самом деле? И как вернуться к нормальной жизни? Сато предстоит ответить на эти и многие другие вопросы.

Эта книга рассказывает о проблемах, с которыми сталкиваются современные молодые люди, не только в Японии, но и во всём мире: одиночестве, неприспособленности к взрослой жизни, поиске своего предназначения.

Перевод на русский язык американского издания был выполнен группой энтузиастов. Над переводом работали: 3chapter-kun, anon17, brfbhg, chapt5, edit-kun, failred, johny_sniper (Сhen), nhkproject (Scanner-kun), rumesto, также нам помогали читатели своими правками в вики. Ваши замечания и пожелания отправляйте на наш почтовый ящик: [email protected].

---

Стороны, а именно Сато Тацухиро (в дальнейшем «сторона А») и Мисаки Накахара (в дальнейшем «сторона Б»), договорились о следующем:

А не станет ненавидеть Б.

Вообще-то, А даже полюбит Б.

А не изменит своего решения.

А не передумает.

Когда одной стороне будет одиноко, другая всегда будет с ней.

Поскольку Б всегда одиноко, следовательно, А всегда будет с Б.

Мне кажется, если мы так поступим, наши жизни пойдут на лад.

Мне кажется, боль останется в прошлом.

Нарушители контракта штрафуются, штраф — десять миллионов йен.

* * *

— Послушай! Тебе не одиноко? — позвала Мисаки.

Обернувшись, я громко ответил:

— Нет, мне не одиноко.

— А мне одиноко!

— А мне нет.

— Врёшь.

— Ничего я не вру, — сказал я, — Я сильнейший хикикомори в мире, я вполне могу жить сам по себе. Боль мне нипочём. Тебе, Мисаки, тоже стоит бросить полагаться на других. В конечном счёте, каждый сам по себе. И это прекрасно. Сама подумай, разве нет? В итоге ты всё равно окажешься совершенно одна; так что одиночество естественно. Если принять его, не будет никаких бед. Потому я и заточил себя в однокомнатной квартирке размером в шесть татами.

— И тебе не одиноко?

— Мне не одиноко.

— Тебе не одиноко?

— Мне не одиноко.

— Врёшь, — произнёс кто-то тихим, приглушённым голосом.

Я обернулся взглянуть.

Я стоял посреди своей комнаты размером в шесть татами. И я сидел в углу, поджав ноги, обхватив их руками и сливаясь с тенью.

Стояла ночь, и невозможно было ничего разглядеть, услышать или сделать. Хоть сейчас было лето, в этой лишённой мебели и прочих вещей комнате царил холод. Закрытое помещение наполнял мрачный и пугающий мороз. Я поднял голову, дрожа.

Я сказал:

— Я одинок.

— Я не одинок.

— Врёшь.

— Не вру.

— Я так одинок.

— Да, я одинок!

Один «я» дрожал, трясся и клац-клац-клацал зубами. Другой «я», стоявший в центре комнаты, наблюдал за мной. Мне казалось, я свихнулся. Но я не свихнулся.

Только две вещи я понимал: я был один, и мне было ужасно одиноко. Я не хотел, чтобы так всё оставалось. Я не хотел быть одиноким.

— Однако, — воскликнул я, — в этом и дело!

— Быть одиноким естественно! — кричал я дальше, — Разумеется, я ненавижу одиночество! Поэтому я и спрятался от всего мира, поэтому и заточил себя наедине. В долгосрочной перспективе это наилучшее решение. Понимаешь, да? Эй! Понимаешь меня, да?

Ответа не было.

— Не понимаешь? Слушай меня внимательно. Если постараешься, поймёшь. Это несложно понять. Попросту говоря… попросту говоря, я избегаю контактов, поскольку мне одиноко. Поскольку я не хочу сталкиваться с ещё большим одиночеством, я прячусь от других. Эй, слышишь меня? Вот тебе решение проблем!

Никто не ответил.

— Я самый жадный человек на свете. Половинчатое счастье меня не устраивает. Мне не нужно частичное тепло. Я хочу такого счастья, которое длилось бы вечно. Но это невозможно! Не знаю уж, почему, но в нашем мире счастью обязательно что-нибудь помешает. Хорошие вещи быстро ломаются. Двадцать два года живу, и хотя бы эту истину усвоил. О чём бы речь ни шла, что угодно — всё испортится. Так что лучше с самого начала ничего не ждать.

«Именно! Тебе тоже стоило бы это понять, Мисаки. Если поймёшь, бросишь выдумывать свои бестолковые планы. Перестанешь искать помощи у людей вроде меня».

Она была ужасно глупой. Впасть в такое глубочайшее отчаяние. Мне было страшно представить, какое одиночество заставило её искать помощи у ничтожества вроде меня. Я проклинал несчастья, свалившиеся на её голову. Я проклинал тот несправедливый факт, что дети не выбирают себе родителей. Мне хотелось, чтобы такая светлая девушка, как она, жила здоровой, счастливой жизнью.

«Пожалуйста, будь счастлива, хоть где-нибудь, хоть как-нибудь. Со мной всё в порядке. Я справлюсь сам. Мне лучше быть одному. Я живу один и один умру».

И всё-таки я не оставлял надежд. Не оставлял…

«Смотрите, вот он — светлый, сияющий, нежный».

Это мой родной город, один из тех, что вызывают горьковато-сладкие ностальгические слёзы. Осенние равнины, растянутые в бесконечность. Воспоминания далёких дней. Вечные мимолётные взгляды смешливых маленьких девчушек. Спокойствие сбитого машиной чёрного кота. Мне больше не было больно и тяжко. Теперь я в порядке.

— Верно. Теперь, да, — сказала маленькая девочка.

На меня смотрела анимешная кукла в натуральную величину, которую Ямазаки оставил в подарок. Она была ангелом. Она взяла меня за руку и повела за собой.

Мы перенеслись на другую планету, далеко отсюда. Там было очень красиво: белые облака плыли по синему небу, холодный ветер дул в протянувшемся до горизонта весеннем поле. Мы стояли посреди поля; девочка выбрала прелестный белый цветок, сорвала его и протянула мне. Своими тонкими пальчиками она сжала и выдернула один лепесток:

— Жизнь.

Затем выдернула ещё один:

— Смерть.

Она гадала на цветке.

— Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть.

Последний лепесток, кружась, упал на землю.

Девочка тихо улыбалась.

Глава 10: Прыжок

Часть первая

Лето кончилось. Я исчерпал все свои средства к существованию. Денег на еду у меня не осталось, так что я решил попытаться впасть в спячку, чтобы сберечь энергию. Бодрствовал бы по пять часов, а потом спал по пятнадцать. Я попробовал жить по такому расписанию.

Первые три дня голодание не доставляло мне особых проблем. В худшем случае, у меня слегка побаливал живот. Но к концу четвёртого дня я уже не мог думать ни о чём, кроме еды. Я хочу поесть рамена. Я хочу карри с рисом. Против моей воли, тело моё настойчиво требовало калорий. И с этим требованием невозможно было бороться.

В конце концов, на пятый день голодания, я вышел из квартиры. Потратив свои последние несколько сотен йен на покупку булочки и ещё одного журнала с объявлениями о работе, я решил сейчас же начать заниматься физическим трудом.

Физический труд в дневное время… Я справлялся с работой на удивление легко, занимаясь доставкой продуктов, помогая с переездами и тому подобное. Иногда я ошибался, за что получал оплеухи от начальства, но всё равно работа была для меня живительной. Чем жёстче я обращался со своим телом, тем более и более светлой становилась моя голова. Впервые за несколько лет я мог заснуть и проснуться отдохнувшим.

Долг по своей кредитной карте я отрабатывал в течение месяца, трудясь круглые сутки. Зарегистрировавшись в агентстве по поиску временной занятости, я всегда мог найти себе работу. Как только я поднакопил достаточно денег, я сразу же сократил объём выполняемой работы. Я решил работать около половины месяца, а вторую половину отсиживаться дома. Пока я мог зарабатывать около сотни тысяч йен в месяц, я мог вести достаточно приятную жизнь.

Если это было возможно, я старался работать в ночное время. Лучшей была ночная работа регулировщиком. Чтобы стать им, требовалось зарегистрироваться и пройти четырёхдневный курс обучения; но после его прохождения не было работы легче.

Посреди ночи я махал светящимся красным указателем туда-сюда, в строящихся районах далеко от человеческого жилья. Единственными звуками, которые я мог слышать на протяжении всей ночи, было эхо от работы строительного оборудования. В те ночи, когда я работал регулировщиком, я был один. Иногда мимо проезжала машина, но всё что от меня при этом требовалось, было правильно махнуть указателем и сказать «осторожно, притормозите».

Так как мне практически не нужно было разговаривать с окружающими во время работы, я чувствовал себя так же, как и во время затворничества в своей квартире. Я просто полагался на выработанные рефлексы, чтобы махать указателем туда-сюда, туда-сюда. Ночной ветер был слегка морозным, но мне ведь платили по десять тысяч йен за отработанную ночь, включая транспортные расходы.

Я работал, затем запирался дома, снова зарабатывал на жизнь и снова запирался. Так я и жил, и с какой-то пугающей скоростью пролетало время. Пока я продолжал работать, наступила зима.

Это была зима пятого года моей хикикоморской жизни. Этот год был особенно холодным — возможно, потому что я давно продал свой котацу в секонд-хэнд. Даже с ног до головы завернувшись в одеяло, я всё равно дрожал от холода. Поэтому я решил попробовать использовать ноутбук, который отдал мне Ямазаки перед отъездом, в качестве грелки.

— Это древний ноутбук, с процессором Pentium 66 МГц. Не хочу его тащить с собой, так что я собирался его выбросить. Но лучше я отдам его тебе, Сато, — сказал он.

И с этими словами он уехал.