Мартин Стивен - Крайняя мера

• Название: Крайняя мера
• Автор: Мартин Стивен
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057162-8, 978-5-403-01743-5

Вор. Шулер. Пьяница. Мошенник. А по обстоятельствам — еще и сутенер!

Вот лишь немногое из того, что мог бы поведать сэр Генри Грэшем о лучшем своем информаторе, Уилле Шедуэлле. Однако политика не делается в белых перчатках, а в Британии, где правит слабый монарх Яков I, человеку, обладающему властью и влиянием, лучше знать своих врагов в лицо, а врагов короны — тем более.

Но теперь Уилл Шедуэлл убит.

И Грэшем, пытающийся расследовать обстоятельства его гибели, неожиданно втягивается в смертельно опасную охоту за католическими заговорщиками, которую начинает непревзойденный мастер интриг и самый могущественный сановник Англии Роберт Сесил — человек, которому не доверяют до конца даже преданные слуги и союзники…

---

— Ты редко бываешь скучной, — сказал Грэшем. — Иногда ты способна взбесить кого угодно, но надоедливость не в твоем характере, и вот сейчас ты на глазах превращаешься в противную зануду. Хочешь знать, собираюсь ли я написать письмо? Безусловно, и в этом деле мне не обойтись без твоей помощи, потому что одно неверное слово в нем может привести к гибели сотен людей и гражданской войне, которая разрушит страну и уничтожит значительную часть ее населения.

— Прости, — откликнулась Джейн, в настроении которой снова произошла резкая перемена. — Вернее, я не прошу прощения, а хочу тебе объяснить. Последние несколько недель стали самыми мерзкими в моей жизни, по крайней мере если вести отсчет с момента, когда я встретила тебя. Но я постараюсь не досаждать тебе своими капризами.

— Спасибо, — ответил Генри.

Женщины, с которыми ему доводилось иметь дело до встречи с Джейн, были существами скрытными, непонятными и таинственными, всегда себе на уме. В Джейн тоже таилось много непонятного, она походила на книгу, в которой по прошествии стольких лет большинство страниц остаются недоступными для взора и понимания. Но при этом она отличалась удивительной простотой и искренностью. Вот и сейчас Генри не было нужды задабривать Джейн подарками и нежными словами за то, что она идет на уступки, и впоследствии девушка никогда не станет изводить его глупыми упреками. Джейн умеет признать свою неправоту и понимает, что ее внезапные смены настроения могут довести до белого каления самого кроткого святого.

— Что же должно представлять собой это письмо?

— Пусть думают, что его написал католик, стремящийся остановить авантюру, которая может навредить Рейли и принесет горе множеству других невинных людей. Плохо, если решат, что здесь замешан папа римский, пусть лучше думают, что корни заговора кроются только в Англии. Нельзя допустить, чтобы вместо поисков пороха они устроили охоту на одного человека.

— Ты забываешь кое-что очень важное, — сказала Джейн.

— Что ты имеешь в виду?

— Все должны поверить, что письмо написано одним из заговорщиков, имеющим доступ к тайнам католиков. Нужно, чтобы письмо передали и прочли в присутствии самих заговорщиков, и тогда они поймут, что в их рядах есть изменник. Только так их можно сбить со следа. Почувствовав, что их предали, заговорщики начнут суетиться и искать пути к спасению.

— Ты понимаешь, что, следуя твоему совету, я навлекаю подозрения на Трэшема? Он присоединился к заговору последним и не пользуется особым доверием сообщников. Кроме того, Монтигл женат на его сестре, и в случае провала заговора именно Трэшем останется в выигрыше. Тебе не кажется, что его могут убить?

— Что ж, ему, как и всем нам, придется примириться со своей судьбой. — В голосе Джейн не было и тени злорадства. Она успела многое пережить, прочла труды Макиавелли и понимала, что власть и борьба за выживание плохо сочетаются с принципами морали. Кроме того, Трэшем вызывал у девушки сильную неприязнь. — И потом, обвинить в предательстве могут не только его. Руквуд и Дигби теряют еще больше, чем Трэшем, и любой, кто знаком с родом Перси, понимает, почему люди связывают предательство с именем этой семейки. К тому же Трэшему ничего не известно о письме, и его удивление будет совершенно искренним, а если он почувствует, что опасность слишком велика, мы отправим его за границу. Кстати, почему не сделать это прямо сейчас? Ведь этот человек нам больше не нужен.

Грэшем тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от ненужных мыслей. Сегодня вечером он не хотел ни о чем думать. Он хорошо знал все детали заговора, дату которого установил вовсе не Кейтсби, а сам парламент, и не собирался доказывать, что Трэшем нужен ему здесь, в Англии, потому что его бегство вызовет в рядах заговорщиков еще большую панику и заставит изменить планы. С этим пока можно подождать, так как самым главным сейчас остается письмо.

На подготовку письма ушло два дня. Сначала велась кропотливая работа над его содержанием, во время которой сгорела не одна свеча, а потом Манион, изменив костюм и внешность, отправился к собору Святого Павла за чистой бумагой. Один из торговцев только что получил посылку из Испанских Нидерландов, и Маниона позабавила мысль написать письмо на «папистской» бумаге, которую он и купил. Само письмо поручили написать Джейн. Много лет назад, когда она только начала обучаться письму, Генри обнаружил выброшенные в мусор обрывки бумаги, исписанные разными почерками, которые оказались результатами ее трудов. С самого начала у Джейн обнаружился талант к подделыванию самых разных почерков, и девушка хранила их в памяти, как Грэшем — великое множество всевозможных диалектов, которыми он, по своему желанию, мог воспользоваться в любой момент. Почерк, на который пал выбор Джейн, был по-старомодному четким и крупным, она скопировала его с образца завещания, написанного много лет назад по просьбе сэра Томаса Грэшема одним из его адвокатов. В доме Грэшемов не выбрасывался ни один документ, и девушка, случайно наткнувшись на завещание, стала копировать его на обратной стороне листа.

Закончив работу, Грэшем и Джейн в полном изнеможении встали из-за стола, на котором лежал результат их трудов, написанный на новом разлинованном листе бумаги. В первой строчке было зачеркнуто одно слово, и Джейн сначала хотела выбросить испорченный лист, но Грэшем решил, что это придает посланию более достоверный вид, словно неизвестный доброжелатель писал его в спешке. Письмо гласило следующее:

Милорд, любовь, которую я питаю к Вам и некоторым из Ваших друзей, заставляет меня заботиться о Вашей безопасности. Вот почему, если Вам дорога жизнь, я советую подумать о предлоге, чтобы не присутствовать на ближайшем заседании парламента. Господь и человек объединились, чтобы покарать пороки нашего времени. Не пренебрегайте этим посланием, а поезжайте в деревню, где Вы в полной безопасности сможете переждать грядущие события. Несмотря на кажущееся отсутствие какой-либо угрозы, я заявляю Вам, что по нынешнему парламенту будет нанесен страшный удар, и при этом его члены не увидят, кто их губит. Не отбрасывайте в сторону это предостережение, оно не причинит Вам вреда, а принести пользу может. Опасность минует, как только Вы сожжете письмо, и я надеюсь, что Господь дарует Вам милость и вразумит сделать надлежащие выводы из этого послания. Храни Вас Господь.

Перечитав письмо, Грэшем решил, что придраться в нем не к чему. Оно дает Монтиглу редкую возможность оказать услугу государству и до конца жизни обеспечить свое будущее. Если у Сесила и его величества осталась хоть капля здравого смысла, они прикажут в кратчайший срок обыскать все погреба, и очередной заговор потерпит неудачу, не успев причинить вреда.

— Этого достаточно? — с беспокойством в голосе спросила Джейн, потирая занемевшее от напряжения запястье.

Грэшем на мгновение задумался. Лучшего нельзя и придумать. В письме чувствуется уверенность человека, который убежден в своей правоте и вместе с тем радостно причмокивает губами при мысли о наказанном пороке. Монтиглу должно польстить, что его выделили из всех остальных. Достаточно ли ясен намек на «страшный удар»? Для того чтобы предупредить правительство, возможно, нет, но он звучит вполне определенно в устах человека, предостерегающего Монтигла. Произведет ли письмо желаемое действие на короля? Генри в этом не сомневался, так как оно взывает к его здравому смыслу и уму. Эту загадку разгадает и ребенок, но король решит, что здесь требуются незаурядные умственные способности и сообразительность.

Да, только бы письмо попало в руки короля и Сесила. Тогда не будет ни взрыва, ни пыток с вывернутыми конечностями, ни виселиц и плах, ни судов и казней. Лорд-католик вовремя раскрывает заговор, организованный его выжившим из ума единоверцем, умело расстраивает безумную авантюру, подтверждая тем самым верность католиков английской короне. Католические семьи в едином порыве осудят готовившееся злодеяние, и многие из тех, кого заговорщики обрекли насмерть, останутся в живых и проживут свою жизнь, как сами того пожелают.

Совсем другое дело, если письмо не дойдет до Сесила и короля или если адресат не поймет его скрытого смысла.

— Замечательная работа! — воскликнул Грэшем. — Когда ты мне надоешь, можешь устроиться писцом в адвокатской конторе, где будешь строить глазки всем красавцам, находящимся на службе закона.

Девушка бросила на Генри испепеляющий взгляд. Шутливое предложение Грэшема не могло рассеять ее тревоги.

— Нам не до шуток! — возмутилась она.

— А если серьезно, то мы сделали лишь половину работы, — ответил Грэшем. — Что, если и Монтигл замешан в заговоре и является тем самым кукловодом, который дергает за веревочки своих марионеток? Я в это не верю, но исключить такую возможность не могу. Если так, то, прочитав письмо, он тут же его сожжет и, возможно, ничего не скажет остальным заговорщикам. Нужно также удостовериться, что письмо передано ему в руки. Вдруг его откроет Том Уинтер, секретарь Монтигла, и решит устроить охоту на ведьм и довести заговор до конца?