Мартин Стивен - Крайняя мера

• Название: Крайняя мера
• Автор: Мартин Стивен
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057162-8, 978-5-403-01743-5

Вор. Шулер. Пьяница. Мошенник. А по обстоятельствам — еще и сутенер!

Вот лишь немногое из того, что мог бы поведать сэр Генри Грэшем о лучшем своем информаторе, Уилле Шедуэлле. Однако политика не делается в белых перчатках, а в Британии, где правит слабый монарх Яков I, человеку, обладающему властью и влиянием, лучше знать своих врагов в лицо, а врагов короны — тем более.

Но теперь Уилл Шедуэлл убит.

И Грэшем, пытающийся расследовать обстоятельства его гибели, неожиданно втягивается в смертельно опасную охоту за католическими заговорщиками, которую начинает непревзойденный мастер интриг и самый могущественный сановник Англии Роберт Сесил — человек, которому не доверяют до конца даже преданные слуги и союзники…

---

Грэшем признал, что Кейтсби великолепно знает Библию и сыплет цитатами, словно из рога изобилия. Прикинувшись сильно опьяневшим, он решил вступить в разговор:

— Я не люблю Библию. — Как и предполагал Генри, за его словами последовал сдавленный вопль возмущения. Он говорил с сильным шотландским акцентом как пьяный человек, который на мгновение пришел в себя. — Там слишком много крови и убийств, а я потерял так много друзей, — жалобно всхлипнул он, как делают все пьяницы, уверенные, что их устами глаголет истина.

— Слишком много убийств, мистер Селкирк? Вовсе нет, — отозвался Кейтсби, даже не взглянув на собеседника. — Жизни без смерти не бывает. Сам Христос стал нашим Спасителем только после мучительной смерти.

— Но моя бедная жена, моя славная Агнес! Она была сама невинность, а умерла, даже не успев прочесть молитвы. — Грэшем надеялся, что упоминание о смерти жены не оставит Кейтсби равнодушным.

И Роберт действительно откликнулся, но только совсем не так, как предполагал Генри. Он ударил кружкой по столу с такой силой, что три деревянные тарелки упали и покатились по полу, но никто даже не пошевелился.

— Невинная?! Мы живем, потому что питаемся мясом невинных животных! Подобно агнцу в Ветхом Завете, невинных приносят в жертву во имя высшего предназначения. Их вопли по поводу собственной кончины не делают им чести. Они должны благодарить тех, кто приносит их в жертву и наполняет смыслом их жалкую смерть. Разве Иисус велел невинным покинуть стены Иерихона? А когда эти стены пали, думаете, солдаты спрашивали, кто виновен, а кто нет, когда насиловали и грабили во имя Господа? Невинность — не добродетель, а порок.

На этой ноте обед закончился. Грэшем встречал в жизни многих людей: хороших и плохих, а также тех, кого природа наделила всеми слабостями, присущими человеку, и их было большинство. Как ни странно, но истинная доброта встречалась ему чаще, чем абсолютное зло, и сегодняшняя компания не стала исключением.

Сегодня вечером Грэшем столкнулся с настоящим злом. Его всегда выдавали глаза. Зло горело в жестоком, застывшем взгляде Кейтсби, и этот шедший изнутри огонь не имел ничего общего с ударившим в голову вином, возбуждением в предвкушении любовных утех или даже жаждой битвы. Взгляд безумца оставался неподвижным и бездонным, без единой искорки, и в то же время излучал кротость и нежность. Его выдавали лишь желтые вспышки, так глубоко спрятанные в зрачках, что их было почти незаметно, поскольку все внимание собеседника приковывали гордая посадка головы и волевой подбородок. Грэшему доводилось видеть подобный свет в глазах судей и палачей. Такое зло несет человек, который не понимает, что может ошибаться, и подпитывает свою самоуверенность верой других людей, утоляя таким образом жестокий голод. Все люди с их верой служат Кейтсби топливом, которое поддерживает огонь его тщеславия. Глядя на красивую и статную фигуру Кейтсби, Грэшем вдруг на долю секунды представил Люцифера, победоносно шествующего по миру.

— Нормальные люди сдерживают свои чувства, — сказала Джейн, старательно смывая краску с тела Грэшема и пытаясь понять то, что он рассказал. Сам Генри еще не оправился от потрясения. — Убивая, калеча и насилуя, они прячут свои чувства за толстой железной дверью, которую открывают, когда дело уже сделано, и убеждают себя, что ничего подобного с ними не случилось. У этого человека, похоже, такой двери нет. Возможно, ее сорвало с петель, когда умерла жена Кейтсби?

— А может быть, ее вообще никогда не было, — зябко поежился Грэшем, хотя в комнате было тепло. — Послушай, у тебя холодные руки. Дай мне передохнуть.

— Сначала отмою места, до которых тебе не дотянуться. Сиди смирно.

— Почему я все время сомневаюсь? А тебя мучают сомнения? В чем ты сомневаешься?

Джейн никогда не видела Грэшема в таком состоянии. Он походил на простодушного любознательного ребенка. Куда подевались насмешливый цинизм и остроумие? На краткий миг Генри обнажил перед ней не только тело, но и душу, и девушка изо всех сил старалась не выдать нахлынувших на нее чувств.

— Иногда сомневаюсь. А разве есть люди, которых никогда не терзают сомнения?

— Кейтсби. Сомнения ему чужды. Он собирает страхи, горести и сомнения других людей, вытаскивает их наружу, а как ему это удается, не понимаем ни я, ни он сам. А потом Кейтсби превращает все это в нечто очень злобное и опасное, в огонь, привлекающий людей, как горящая свеча притягивает ночных бабочек. Они стремятся к огню, который их сжигает, прежде чем они успеют понять, что же происходит на самом деле. А возможно, Кейтсби превращает людей в безропотные существа, которые сами хотят, чтобы их уничтожили.

В эту ночь они занимались любовью дольше обычного, и Грэшем почувствовал, как его душа снова наполняется теплом.

Итак, ответ ясен. Роберт Кейтсби вовсе не болтун, не задумывающийся о смысле своих слов. Скорее, его можно сравнить с падшим ангелом-мстителем, вознамерившимся освободить дьявольский вихрь и обрушить его на землю.

Глава 8

На улице уже стемнело, прогуливающийся между домами порывистый зимний ветер принес с собой дождь, который поначалу покрывает шерстяные плащи ковром из мелких драгоценных бусинок, а потом незаметно просачивается внутрь.

— Прошлым вечером я увидел этого человека в совершенно ином свете, как будто раньше мы не были знакомы, — сказал Фрэнсис Трэшем, с мрачным видом сидевший за столом, которым всего несколько дней назад хотел проломить голову Генри. Время от времени он отпивал из бокала великолепное вино, предложенное Грэшемом. — Кейтсби — настоящий стервятник. Большую часть жизни я был околдован его чарами, а вчера мне удалось избавиться от этого наваждения только благодаря вашему присутствию. Наконец-то я увидел его истинное лицо. Ему наплевать на Всевышнего, ведь так? А возможно, он сам возомнил себя богом? Во всяком случае, вчера я ясно понял, что Роберта Кейтсби волнует только собственная персона.

«И в этом вы с ним очень похожи. Вот почему ты раскусил господина Кейтсби быстрее, чем все остальные», — подумал Генри. Его борода и волосы вновь приобрели естественный темный цвет, не считая нескольких прядок, которые сохранили оранжевый оттенок, когда на них падал свет.

— Я мог бы расспросить о вас Джонсона, — заявил вдруг Трэшем, имеющий обыкновение резко менять тему разговора.

Не исключено, его мысли перескакивали с предмета на предмет, как и беспокойно бегающие глаза, которые ни на чем не задерживались дольше пары секунд, как будто потом их начинало жечь огнем. Или же он хотел таким образом застать собеседника врасплох, вероятно, это была одна из особенностей его переменчивой и неуравновешенной натуры.

— Разумеется, мог бы, — спокойно ответил Грэшем, у которого надежность Джонсона не вызывала сомнений. Фрэнсис и сам очень скоро бы понял всю бесполезность своей затеи.

— Расскажите подробнее о своем предложении.

— Когда у нас накопится достаточно информации по заговору, ты получишь проездные документы во Францию, тысячу фунтов и тайный пропуск на корабль, который увезет тебя подальше от друзей и Сесила. Не знаю, кто из них проявит более горячее желание разделаться с тобой.

— А как вы это сделаете?

«Я давно разработал план по освобождению сэра Уолтера Рейли и его отправке в надежное убежище в Европе. Рейли от него отказался, так как считает бегство признанием своей вины».

— Я могу это сделать, а больше тебе ничего не надо знать. Тебя доставят на южное побережье, посадят на корабль и переправят во Францию. Тысяча фунтов — дополнение к тем деньгам, которые ты можешь добыть сам, выполняя мое задание. Тебе ведь надо привести в порядок дела и оставить побольше денег жене и семье? Ты получишь документы на другое имя, которые не вызовут никаких подозрений при любой проверке.

— А как быть с моей семьей?

— Решай сам. Они могут приехать к тебе позже, когда утихнет вся суматоха, или можешь их бросить. Потом скажешь мне, что надумал.

Если Трэшем и принял какое-то решение относительно семьи, на его лице ничего не отразилось.

— Думаю, в понедельник меня введут в курс дела. Я снова приглашен на обед к лорду Стоуртону в Кларкенуэлл. Он мой родственник, но приглашение я получил от Робина.

— Я знаю твоих родственников, — сказал Грэшем, хранивший в памяти полный список родственных связей английских католиков. — Лорд Монтигл тоже твой родственник, об этом все знают.

— Странно, что приглашение пришло от Кейтсби, а не от родственника. Это наводит на мысль, что меня приглашают не ради приятной компании.

— Значит, ты должен идти.

— Насколько я свободен в своих действиях?

— Что ты имеешь в виду?

— Мне можно говорить от своего лица или только по написанному вами сценарию?