Барбара Вуд - Свитки Магдалины

• Название: Свитки Магдалины
• Автор: Барбара Вуд
• Издательство: ООО ТД «Издательство Мир книги»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009

Разбирая свитки, недавно обнаруженные в городе Магдала, Бенджамен Мессер невольно ловит себя на мысли, что прошлое неумолимо затягивает его в свои сети. Кто такой Давид бен Иона, писавший на этих свитках, и какая ужасная тайна вынудила его взяться за перо? И главное, почему эти свитки, которые Бенджамену суждено перевести, непреодолимо влекут его и завораживают?

---

Он подошел к ней и взял ее за руку. Затем повел ее к обеденному столу.

Нет, это определенно другой человек. Хотя он выглядел как Бен, его поведение было совсем другим. Эти жесты и манеры принадлежали другому человеку. Он вел себя просто и естественно. Новая личность казалась старше, более зрелой и поразительно уверенной. Этот человек полностью владел собой, и было заметно, что он привык властвовать.

Он усадил ее за стол перед чашкой с дымившимся кофе, тарелкой с яйцами и гренками с маслом. Сев напротив нее, он сказал:

– Я уже поел. Ешь, пожалуйста. Тебе станет лучше.

Джуди вдруг почувствовала, что у нее просыпается аппетит, быстро проглотила завтрак и завершила его двумя чашками кофе. Пока она ела, ее тревожил пристальный взгляд Бена – Давида, который он ни разу не отвел от нее, и едва заметная таинственная улыбка, не сходившая с его губ. Дважды она пыталась заговорить, и он каждый раз останавливал ее, поднимая руку.

– Сначала поешь. Говорить будем после этого. – И она подчинилась.

После завтрака оба вошли в гостиную, и Джуди с удивлением заметила, что там старательно прибрано. Даже пятно от вина на ковре казалось бледнее. Кругом царила чистота, вещи были аккуратно расставлены. Она уже заранее догадывалась, что в кабинете и на кухне столь же идеальный порядок.

Когда они сели на диван, Бен сказал:

– Ну вот, тебе уже лучше. Ты немного привыкла ко мне?

– Не знаю, – неуверенно ответила она. – Ты все еще?..

Он приятно рассмеялся:

– Да, я все еще Давид. Вчера я говорил, что Бен исчез и больше не вернется. Но я вижу, что уйдет время, пока мне удастся убедить тебя в этом. Ничего страшного, ибо я терпеливый человек.

Джуди опустилась на спинку дивана. После завтрака она чувствовала себя лучше и уже обдумывала, что сказать.

– Если ты Давид бен Иона, – осторожно начала она, – тогда скажи, о чем идет речь в следующем свитке.

Его улыбка стала еще шире.

– Джудит, ты проверяешь меня. Ты выказываешь недоверие, а я хочу, чтобы ты мне верила. Ты веришь мне?

– Не уходи от ответа.

– А ты не хочешь отвечать на мой вопрос.

Джуди устроилась так, чтобы хорошо видеть его лицо.

– Бен, я не собираюсь затевать игру в слова. Я хочу лишь понять, что произошло. Ты говоришь, что перевоплотился в Давида. Это верно?

– Если тебе это слово нравится, пусть будет так. Но речь идет не просто о перевоплощении или возрождении, ибо, понимаешь, я никогда не исчезал. Я присутствую здесь все время в облике Бенджамена Мессера.

– Понимаю…

– Мне кажется, что ты не понимаешь.

– По крайней мере, я стараюсь понять. – Она откинулась на спинку дивана и снова уставилась на Бена.

Да, с этой новой личностью определенно легче иметь дело. С Бенджаменом Мессером, когда тот находился в другом состоянии, было очень трудно ладить. Когда он становился самим собой, прошлое терзало его. Когда в него вселялся Давид, он становился тихим и замкнутым. Однако его новое состояние – превращение в древнего еврея – почти доставляло удовольствие, ибо он мыслил трезво, разговаривал любезно и проявлял достаточную устойчивость характера.

Если он не будет подвержен неожиданным сдвигам времени или провалам в памяти, если его не начнут охватывать внезапные приступы гнева, как это раньше случалось с Беном, тогда, видно, новый поворот к лучшему. Хотя бы на какое-то время.

– Что будет дальше? – тихо спросила она.

– Вот этого я не знаю. Будущее так же неведомо мне, как и тебе.

– Но ты ведь точно не сможешь жить дальше подобно Бену Мессеру.

– Почему бы и нет? До сих пор мне это не причиняло неудобств. Я могу пользоваться его обликом до тех пор, пока прояснятся мои намерения. Но как бы там ни было, дорогая Джудит, – он взял ее руку, – ты станешь частью моих намерений.

«Ах, Бен, – совсем растерявшись, мысленно воскликнула она. – Я хочу, чтобы ты навсегда включил меня в свои намерения! Я даже выразить не могу, как сильно люблю тебя. Но кто же ты сейчас? И кем ты станешь завтра?»

– Джудит, почему ты так опечалилась?

Она отвернулась:

– Потому что я любила Бена.

– Но я ведь тот же самый человек.

– Нет, – тут же возразила она. – Ты не тот самый человек.

– В таком случае… – Он умолк. – Разве в твоем сердце не найдется место также и для любви ко мне?

Джуди резко обернулась. Его лицо выражало тоску и легкую грусть. Она чувствовала, что он кончиками пальцев поглаживает ее щеку, слышала его нежный голос. В ее глазах это был Бен, который неуклюже пытался затеять с ней любовную игру, но в душе она понимала, что имеет дело с другим человеком. Пытаясь обрести себя, Бен, видно, проиграл битву и странным образом присвоил облик еврея, написавшего свитки. Каковы бы ни были невысказанные и тайные причины, он решил стать Давидом просто потому, что больше не мог жить в шкуре Бена.

– Я хочу, чтобы ты вернулся, – прошептала Джуди, делая последнее усилие достучаться до него. – Бен, отправь Давида туда, где ему полагается быть, и возвращайся ко мне.

Но человек, который все загадочно улыбался ей, чьи задумчивые темные глаза нежно смотрели на нее, не был Бенджаменом Мессером.

Не верилось, что сегодня придет очередной свиток, но он пришел. Двенадцатый свиток лежал в заказном письме, и за него, как и прежде, надо было расписаться. Однако на этот раз свиток встретили совсем по другому. Бен с волнением ждал каждый из предыдущих свитков, однако двенадцатый удостоился спокойной реакции и лишь некоторого проявления радости.

Он без спешки поднялся наверх и вошел в квартиру, неторопливо достал записную книжку и ручку, долго искал удобное место для настольной лампы. Подставка для трубки, кисет для табака и пепельница исчезли со стола. Их нигде не было видно, нужда в них отпала.

Поппея Сабина свернулась на вращающемся стуле, но тут же изогнула спину и зашипела на Бена, когда тот приблизился. Затем кошка спрыгнула со стула и выскочила из кабинета. Бен лишь покачал головой.

Джуди нерешительно стояла в дверях и смотрела, как он неспешно готовится приступить к переводу очередного свитка. Это был не тот Бен, которого она знала раньше. Тот уже достал бы фотографии, швырнул бы конверт на пол и успел бы перевести начальные слова, едва его ягодицы коснулись бы стула.

Подняв голову, он увидел, что Джуди не решается войти.

– Тебя это не интересует? – спросил он.

– Нет, интересует…

– Тогда заходи же и присаживайся рядом. Читай, пока я буду переводить. Мы вместе станем переживать мое прошлое.

Придвинув стул и сев рядом, Джуди шепотом спросила:

– Разве тебе неизвестно, о чем идет речь в этом свитке?

Но он ничего не ответил.

Двенадцатый свиток оказался в плохом состоянии. Он состоял из шести фрагментов с ободранными краями, дырой посередине и неразборчивыми местами. Но значительная часть свитка уцелела и заключала в себе нужную информацию.

Я вернулся в бурлившую Иудею. Мои соотечественники больше не могли вынести присутствия римских господ. Я повсюду видел признаки недовольства. Мы с Салмонидесом с ужасом взирали на множество распятых людей вдоль дороги к Иоппии и подивились тому, сколь мощным стало движение зелотов за время нашего отсутствия. Мы также заметили, что на дорогах римских легионов стало больше прежнего, большинство из них были вооружены до зубов, их недавно снарядили из Рима. И мы поняли, что нас ждут неспокойные времена.

Однако после многомесячного отсутствия было приятно оказаться среди друзей и снова обнять родных. Они все собрались в моем доме: Саул и Сара с маленьким Ионафаном, Ревека с нашими друзьями из секты Бедняков. Пришел даже Иаков в белых одеждах, но он стоял в стороне и хранил аскетическое молчание.

Саул омыл мои ноги, когда я вошел, и увидел слезы на моих глазах. Он сказал: «Воистину этот день вернул моего брата домой. Давид, нам тебя не хватало, мы каждый день молились за твое благополучие в городе порока».

Я заметил, что он надел лучшие одежды и отменил свои уроки Закона, чтобы провести этот день вместе со мной.

Ревека обняла меня и поцеловала, она, не стесняясь, плакала, опустив голову на мое плечо. Если у нее на сердце было неспокойно, она не сказала об этом ни слова. Она не говорила мне об одиночестве, которое испытывала за мое отсутствие. Ревека была хорошей женой и знала, что я должен был сделать то, что задумал.

Я отстранил ее от себя на длину вытянутой руки и сказал: «Моя дорогая, я в Рим больше не поеду, ибо насмотрелся достаточно».

Следующим меня приветствовал маленький Ионафан, он не мог сдержать волнения. Мальчик обнимал меня и целовал в щеки, и все Время не переставал рассказывать о том, что происходило, пока меня не было. Я смеялся, слушая его и глядя на него, ибо всем сердцем любил маленького Ионафана. От Саула он унаследовал дар легко заводить друзей, от матери – красивое лицо. Но в глубине души я знал, что люблю Ионафана так сильно, потому что у меня нет собственных детей. Последнее обстоятельство приводило меня в отчаяние.