Барбара Вуд - Свитки Магдалины

• Название: Свитки Магдалины
• Автор: Барбара Вуд
• Издательство: ООО ТД «Издательство Мир книги»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009

Разбирая свитки, недавно обнаруженные в городе Магдала, Бенджамен Мессер невольно ловит себя на мысли, что прошлое неумолимо затягивает его в свои сети. Кто такой Давид бен Иона, писавший на этих свитках, и какая ужасная тайна вынудила его взяться за перо? И главное, почему эти свитки, которые Бенджамену суждено перевести, непреодолимо влекут его и завораживают?

---

– Доктор Мессер?

Он опустил руки и сел прямо.

– Да?

– Я все напечатала.

– Отлично. – Бен встал. – Знаете что? Я вдруг проголодался. Вы любите пиццу?

– Ну, да…

– Послушайте, я выскочу на улицу и куплю пиццу со всеми ингредиентами. Похоже, я не прикасался к пище с тех самых пор… как… даже вспомнить не могу, с каких пор. – Он подошел к платяному шкафу. – Я скоро вернусь, пиццерия почти рядом, на этой же улице. Пиццу там готовят очень быстро. Я обычно хожу туда, когда у меня много работы. И еще я куплю бутылку дешевого вина. Что скажете?

– Просто замечательно.

Когда он ушел, Джуди ходила по квартире и рассматривала предметы искусства, большая часть которых отражала культуру Ближнего Востока: тут были археологические артефакты, сувениры, купленные за время туристических поездок, и дорогие безделушки, какие водятся в состоятельных домах. Пока она стояла перед акварелью с пирамидами на фоне Нила, зазвонил телефон.

Джуди тут же взяла трубку:

– Алло?

На другом конце наступила короткая пауза, затем раздался щелчок – повесили трубку.

Когда Джуди отошла от стола, телефон зазвонил снова. На этот раз она ответила иначе:

– Квартира доктора Мессера, – но тот, кто звонил, снова повесил трубку.

Третьего звонка не последовало. Когда Бен наконец вернулся с вином и пиццей, Джуди сказала ему о звонках, но он лишь пожал плечами:

– Если это важно, позвонят еще раз.

Они разложили картонную бумагу на кофейном столике, принесли из кухни бокалы и салфетки и приступили к трапезе.

– У вас много весьма интересных предметов, – сказала Джуди, слизывая ниточки сыра с пальцев.

– Это трофеи, которые я привез из путешествий.

– Мне нравится та картина вон там.

– Пирамиды? Да, это одна из моих любимых картин. Она навевает воспоминания. – Бен тихо рассмеялся. – Знаете, погонщики верблюдов у пирамид проделывают с туристами следующий трюк. Один из аттракционов – поездка на верблюде вокруг пирамид. Стоит всего пять пиастров. Однако пока вы скачете верхом на этом несносном животном, погонщик начинает гнуть трогательную историю о том, как вы ему понравились и ему хотелось бы в качестве подарка разрешить вам совершить еще один круг. Никто не умеет так подмазываться, как араб, и вы, естественно, соглашаетесь. Погонщик едет рядом, пока верблюд, качаясь, уводит вас в пустыню, да так далеко, что вас никто не слышит, а люди у пирамид кажутся муравьями. Тут погонщик обращается к вам, пока вы сидите верхом на его капризном верблюде, и сообщает, что обратный путь обойдется вам в пять долларов.

– Вы шутите! С вами такое произошло?

– Разумеется. И мне пришлось заплатить ему, иначе его бестия могла бы затоптать меня. А возвращаться по песчаным дюнам далековато.

– Ему это сошло с рук?

– Не совсем. Как только мы вернулись, я разыскал полицейского и сообщил ему о том, что произошло. Он тут же исполнил свой долг и заставил погонщика вернуть мне деньги. В Египте повсюду можно найти полицейских, которые следят за тем, чтобы не обижали туристов. Иногда они оказываются весьма полезными.

– Я завидую вам. Самой далекой точкой к востоку для меня стал Бруклин, куда я ездила в прошлом году. Вы бывали там?

– Можно сказать, что бывал. Я там вырос.

– Вы шутите. А где же ваш бруклинский акцент?

– Я очень долго избавлялся от него.

– У вас произношение жителя Калифорнии.

– Спасибо.

– Почему вы уехали? Бруклин вам не понравился?

Бен поставил бокал на стол, вытер лицо и руки свежей салфеткой. Он уже наелся, а вино подействовало. Бен откинулся на спинку стула и посмотрел прямо перед собой.

– Трудно сказать. В некотором смысле Бруклин мне нравится, а в некотором – не нравится.

– Неприятные воспоминания?

– И такое есть. Только часть воспоминаний не доставляет удовольствия. – Бен вспомнил Соломона Лейбовица.

– Там умер ваш брат?

Бен медленно повернул голову и взглянул на Джуди. Мой брат умер в концентрационном лагере в Польше.

– Какой ужас, – едва слышно прошептала она.

Он был еще совсем маленьким и умер от голода. И отец мой тоже умер там.

– Где?

Он закрыл глаза и отвернулся.

– Это место называли Майданеком, оно находилось в Люблине, что тоже в Польше. Там погибло около двадцати пяти тысяч евреев. Двое из них – мой отец и брат.

– А как вам удалось избежать этого? – тихо спросила она.

– Я и сам не знаю. Мой отец откровенно выступал против нацистов и боролся с ними где только мог. Нас предупредили до того, как нацисты пришли в наш дом, и соседи помогли моему отцу увезти меня. Меня взяли в семью, которая сочувствовала нам, а отца с матерью увезли. Та семья не успела спрятать их.

– Что случилось с вашей матерью?

– Она выжила и покинула лагерь, когда пришли советские войска.

– Да… – Джуди тоже поставила бокал на стол и молча вытерла руки салфеткой. Она понимала: признание далось Бену Мессеру нелегко и ему не очень хотелось говорить об этом. Именно поэтому Джуди почувствовала, что на нее легла большая ответственность.

– Во время войны я не потеряла ни одного родственника. Думаю, что она никого не задела – ни кузенов, ни тетей, ни дядей. Я могу лишь сочувствовать вам, насколько это в моих силах.

– Какого черта. Это случилось более тридцати лет назад.

– Но все же…

– Мне было пять лет, когда мать смогла забрать меня. Мы продолжали жить у друзей, которые помогли ей найти работу. Она была отличной швеей и смогла, хотите – верьте, хотите – нет, в те послевоенные годы найти достаточно работы, чтобы сберечь кое-какие деньги. Через пять лет, когда мне стукнуло десять лет, мы уехали в Америку. Мать работала долгие, утомительные часы, чтобы содержать нас. Я помню, как она просиживала днями и ночами за единственной лампой, а у нее лежала куча одежды для переделки. Мать работала умело, добросовестно и недостатка в клиентах у нее не было. Но платили мало, а работать приходилось много и тяжело. Работа состарила ее раньше времени.

Бен снова взглянул на Джуди. Глаза девушки увлажнились.

– И работа, и Майданек.

Джуди молчала, понимая, что открылись незажившие раны. Она сидела тихо, ожидая, когда он продолжит.

– В Майданеке она состарилась и захворала. Когда мы приехали в Америку, ей было тридцать три года, а все думали, что она приходится мне бабушкой. Взрослеть рядом с ней уже само по себе стало испытанием. Она все время без умолку рассказывала о моем отце и брате, часто говорила так, будто они все еще были живы. Нам вдвоем в чужой стране было нелегко. Я думаю, что разговоры о любимом отце и сыне помогали матери не сойти с ума. Она была матерью, любовь которой не знала границ. Она душила меня своей любовью и заботой. Я ни в чем не виню ее. Кроме меня, у нее больше никого не осталось.

Лицо Бена исказила язвительная улыбка.

– Помнится, у меня постоянно развязывались шнурки на ботинках. Но у какого мальчика они не развязывались? Мать ни о чем другом думать уже не могла. Это ее очень расстраивало, и она угрожала пришить шнурки прямо к моим ногам. «Давид, – говаривала она, – если ты зацепишься за эти шнурки и свернешь себе шею, то я останусь совсем одна. Неужели ты не любишь свою мать?» Бедная мать жила в постоянном страхе потерять меня. Удивляюсь, как это она отпускали меня в школу.

Я могу понять ее чувства, – тихо сказала Джуди. Но почему она звала вас Давидом?

– Что? – Он резко поднял голову. – Она не называла меня так. Я – Бенджи. Она звала меня Бенджи.

Девушка откашлялась и отодвинулась к краю дивана.

– Уже поздно, мне пора идти.

– Да, конечно.

Джуди встала и глазами начала искать свою сумку.

– Спасибо за пиццу, – сказала она напряженным голосом. – Вы очень добры.

Бен пошел за ее свитером, который к тому времени высох. Помогая Джуди надеть его, он сказал:

– Я дам вам знать, как только получу шестой свиток.

– Хорошо.

Он открыл платяной шкаф и достал куртку.

– Я провожу вас до машины. Как знать, кто бродит по улицам в этот час.

Они спустились по лестнице, вышли на мокрую улицу, храня угрюмое молчание. Пока они шли, Джуди ногами расшвыривала коричневые листья. Ей казалось, что она провела вместе с Беном Мессером не только один вечер. Стояла легкая дымка. У машины оба остановились и никак не могли распрощаться. Появление Джуди в квартире Бена не стало случайностью: они многое сказали друг другу, обнажили свои чувства. Теперь Джуди знала тайны Бена, в его жизни она перестала быть случайной знакомой.

Ростом он был на голову выше ее, поэтому ему приходилось смотреть сверху вниз, чтобы улыбнуться ей. На его очках собирались капельки воды, затуманивая обзор, но он видел, что она улыбается ему в ответ. Они смотрели друг на друга, и это молчаливое общение имело для них особый смысл.

Наконец она пробормотала: «Спокойной ночи» – и села в машину. Бен отошел, пока она разогревала двигатель, помахал рукой, когда машина тронулась с места.