Виктор Заякин - Роман Петровичъ

• Название: Роман Петровичъ
• Автор: Виктор Заякин
• Жанр: Юмористическая проза

---

— И чего бы я б ото б возникал… За него, можно сказать, всю работу делаешь, а ему еще и не нравится! Я ж стараюсь, чтоб ты от остальных варваров не отличался! Вон, ведь, лежит один — так у него внизу никаких деревяшек и в помине нет! Постой, постой… Вот грех-то какой… Прости ты меня, старую железяку — не досмотрел я, что у этих уродов ноги разные! Ну, да ладно — все ведь поправить можно. Вот так… вот так… и вот так!

Разъяренный Петрович шустро вскочил на ноги, сделал пару шагов к летающему объекту… и обнаружил, что его ноги, вместо того, чтоб держать общее с телом направление, дружно рванулись в разные стороны, чуть не разорвав хозяина пополам. Замычав от непереносимой боли в паху, Петрович обреченно опустил глаза вниз. Возмущаться сил уже не было: на месте его родимой ПРАВОЙ ноги теперь находилась ЛЕВАЯ, причем она была на добрых пятнадцать сантиметров длиннее второй, а на большущей ступне красовался грязный позолоченный валенок…

Подозрительно взглянув на Толяна, который забылся в нескольких шагах от него тяжелым антиалкогольным сном (на ногах у него были точно такие же валенки, но все ноги были при нем), Петрович, стараясь не грубить, сдержанно произнес:

— ЕСЛИ ТЫ, ДЕРЬМО ТАРАКАНЬЕ, ЩАС ЖЕ МНЕ НОГИ МЕСТАМИ НЕ ПОПЕРЕМЕНЯЕШЬ, Я ТЕБЯ, ГНИДУ ПОТУСТОРОННЮЮ, ПО ШУРУПАМ РАЗБЕРУ!!! И ШОБ НОГИ МНЕ ОДИНАКОВЫМИ СДЕЛАЛ, А НЕ ТО Я ТЕБЯ ВМЕСТЕ С ТВОЕЙ ЛЕТАЮШШЕЙ КЛИЗЬМОЙ ТАК ОТКАЛИКТИРУЮ, ШО ТЕБЯ НИ ОДИН ТАРАКАН НЕ УЗНАЕТ!!!

Оглохнув от ярости и собственного дикого рева, Петрович вперил тяжелый взгляд в ту часть корпуса летательного агрегата, где, по его мнению, могли бы находиться глаза БЭДТРАКа. И такой чистой и мощной ненавистью светился его праведный взгляд, что под ним протрезвел бы в одно мгновение даже слесарь-сантехник с восьмидесятилетним стажем.

И невдомек было нашему самому главному герою, что у клаксонов иерархическая лестница уже много тысячелетий строилась не на принципе первородства и благородности крови, не на костях благородных предков, поднимающих к звездам дебилов, рожденных с серебряной ложкой во рту, а на основании реальной ценности индивидуума — его потенциальной телепатической мощи! А Петрович, совершенно обалдев от всех этих метаморфоз и потусторонних голосов, выдал на сверхчуткие БЭДТРАКовские сенсоры такой сумасшедший заряд пси-энергии, что сжег четыре уровня пси-защиты из пяти возможных и сиганул по шкале клаксонских ценностей со СТИХОПЛИВСОРычевского двадцатого места аж на четвертое! Чтобы понять, насколько это было круто, можно привести такой пример: экспедицию клаксонов возглавлял седой, умудренный в интеллектуальных боях ГЕРОНТОФОБыч — Девятый… Окажись Петрович сейчас на родине клаксонов, благодаря своему коэффициенту он пользовался бы просто фантастическими льготами: кроме пожизненного государственного обеспечения по потребностям и гордого звания Мастер, он бы имел право: шуметь после 23–00, переходить дорогу на красный свет, заплывать за буйки, стоять под стрелой, влазить под высокое напряжение, сорить и плевать, где ни попадя, входить в операционную без халата, курить и распивать спиртные напитки в общественных местах, нецензурно выражаться в местах скопления народа, управлять любым транспортным средством без водительских прав и в нетрезвом состоянии, оказывать сопротивление властям — и много-много других мелких поблажек, которые могут сделать такой приятной жизнь человека с мало-мальски развитым воображением!

Но Петрович обо всем этом и не подозревал. Вместо того, чтобы радоваться жизни, он сидел и наливался злобой: голова трещала, ноги гудели, руки тряслись, похмелиться нечем… Он дошел уже до такой степени фрустрации, что был способен под влиянием момента на любой, самый бредовый поступок, что и подтвердил с блеском: в ответ на деликатное нытье БЭДТРАКа по поводу желательности немедленного старта с поверхности планеты он вскочил на ноги и, как вихрь, ворвался внутрь космической шлюпки (прихватив с собой Толяна), уселся в услужливо подсунутое компьютером кресло и, забросив Толяна в угол кабины управления, прорычал: "Слушай, поц, лети, куда хочешь, только заткнись!", после чего, приняв целебную микстуру, состряпанную БЭДТРАКом на основе чистого пятизвездочного коньяка «Арарат», блаженно захрапел.

Шлюпка тихо, без шума и пыли, поднялась над поверхностью земной помойки, и, плавно наращивая скорость, пошла вверх. Экипаж храпел во всю ивановскую, а БЭДТРАК — 4, не удержавшись от соблазна, быстренько вызвал по гиперсвязи БЭДТРАКа- 3 (бортовой компьютер челнока), своего начальника, и небрежно произнес:

— Ну как ты там, чувырло?

— Ты как разговариваешь со старшим по званию, скотина! — вскипел начальник. — Да я тебя, сопляка, на переборку отправлю! Будешь в сортире воду спускать! Вот сейчас доложу Первому…

— Сам ты будешь воду спускать, придурок! — солидно заметил БЭД ТРАК — 4. — А свой БЭДТРАК — 1 можешь засунуть себе в… ну, в общем, куда хочешь! Ведь им Девятый управляет, а мой-то сегодня Четвертого сделал! Естественно, у меня все данные зафиксированы.

После долгой паузы Третий ответил противно-льстивым тоном:

— А что, уж и пошутить нельзя? Ведь мы с тобой старые добрые друзья…

— Имел я в виду таких друзей. Но ты не горюй — в сортире работа для тебя всегда найдется. А мы с новым начальником экспедиции, когда проспится, помозгуем — чего бы нам этакого вытворить?

—36—

Стихопливсорыч, которого я в дальнейшем буду для краткости называть просто Сычём, сидел на грязной табуретке за липким столом и плакал. Ему было очень тоскливо и одиноко. К тому же спёртый воздух, коричневые клубы которого изящно вылетали из дальнего угла Толяновского убежища, где он обычно сушил свои грязные портки и пил кофий, выедал его выразительные глаза неземной красоты. "И где ж это убежище?", — подумал Сыч, видимо имея в виду убежавшего вдруг ни с того, ни с сего аборигена. С улицы доносились звуки шумного, публичного пения. Сыч выглянул в грязное, засиженное мухами окно. Деревенский люд демонстрировал чудеса лингвистики, слагая поэмы, лихо наворачивал на симфонических и какофонических инструментах, и танцевал народные танцы — ламбаду, капуэйру и нижний брейк. Сыч решил идти в народ. И пошел. И, надо отдать ему должное, пошёл очень красиво.

На пригорке выступал воКАЛьно-инструМЕНТальныйанСАМбль "Диссонанс". Звучала песня боярина Михаиловского "Ап! И тека у ног моих села!! Ап!! И мой пендицит заболел!!!". Под сценой трясли в такт музыке головами старики, курила молодёжь, и бросались в кумиров трусиками подвыпившие старушки. Туда и направил свои стопы и повороты наш крутой космический пират.

Шесть из восьми участников музыкальногоого-коллектива филигранно сыграли сложную коду и одновременно замолчали. Лишь барабанщик и соло-гитарист никак не хотели успокаиваться и, видимо, не могли выйти из ража. Дабы помочь им в этом, краснорожий и злой на звукооператоров концерта второй саксофонист коллектива, красиво подошёл к усилителю и ехидным движением ноги выдернул штекер из колонки. Супер-синкопический гитарный полив в ту же секунду оборвался на эффектной подтяжке. Гитарист, так и не доигравший свой запил 128-ми нотами, обиделся, взял гитару под мышку и запил. С барабанщиком поступили проще — пятеро остальных джаз-мэнов насовали ему по мордасам и, элегантно распрощавшись, неуклюже сошли со сцены под дикие визги кланявшихся им поклонников. "Клонинги!", — подумал Сыч и опасливо оглянулся вокруг. А вокруг все хлопали и орали. Орали и сеяли. Сеяли и жали руки музыкантам. Музыканты смущенно жали плечами и жались к выходу. Но ситуация была безвыходная — разошедшийся пипл волал во всю глотку и не от пускал кумиров, периодически запуская в них пустыми трёхлитровыми баночками из под пива и отпуская сальные шутки.

Под этот шумок Сыч подошёл поближе и стал сканировать среду на предмет более выгодного контактёра.

"Сканер!", — подумали селяне и решили на контакт не идти ни за какую коврижку.

В это время на сцену легко выпрыгнул с шестом лысый дядька в усах и косухе. Он небрежно подошел к микрофонам и пафосно произнёс:

— Пра-адолжаем шоо-оу!! Сейчас перед вами неслабо выкатится звезда злопукинской э-ээ-эээ… как иё…А! Эээстрады!!! Чемпион прошлых игр по упражнениям на перекладине!!! Им было перекладено на 200 свиных тушек больше ближайших соперников!!!! Сейчас этот, безусловно, талантливый исполнитель, занимается шоу-бизнесом, и всего за неделю раскрутил себя до неимоверности!!! Влад Стишковский!!!!! Просим!!! Прооооосиииим!!!!!

Гром аплодисментов грянул в ту же секунду, как повсюду погас свет и в луче направленного лазера появилась сгорбившаяся фигура поп-звезды в рваных галифе и причёске «каре». Пошла фанера. За ней ещё одна. Первая, площадью не меньше квадратного метра, угодила мэтру в живот, а второй был сбит с талантливой головы певца парик «каре». Униженный и оскорблённый Стишковский, тем не менее, нашёл в себе мужество дохромать до микрофона и гордо, невозмутимо, со слезой в голосе, истерично закричать: "За что же вы меня так не любите??!!". Но, заметив, что последние ряды, разобрав фанерный транспарант, добрались к сосновым доскам, поспешно ретировался за кулисы. Там его и побили ногами. По лицу…