Шарлотта Бронте - Эмма Браун

• Название: Эмма Браун
• Автор: Шарлотта Бронте
• Жанр: Классическая проза

В 1854 году Шарлотта Бронте написала две главы своего нового романа «Эмма», однако ей не довелось закончить его — 31 марта 1855 года она умирает от преждевременных родов. Спустя много лет, Клер Бойлен, ирландская писательница и журналист, дописала роман, наградив его сложным и запутанным сюжетом, повествующем о судьбе девочки Эммы, которой приходится выживать на улицах Лондона Викторианской эпохи. Разврат, нищета, детская проституция, малодушие — основные темы романа.

Перед тем как сесть за написание продолжения романа, Клер Бойлен, по её же словам, изучила множество литературы о Викторианском периоде в Англии, в том числе о жизни бедняков на улицах Лондона, побывала в музее персонажей Бронте и вела беседы со многими исследователями творчества семьи Бронте.

Девочка по имени Эмма Браун не помнит своего прошлого и пытается разыскать мать. Ей приходится испытать на себе все ужасы нищеты и бездомной жизни на улицах Лондона, тяжело трудиться, чтобы заработать на еду. Во время своих скитаний она знакомится с девочкой младше неё по имени Дженни Дру. Вместе с ней они ищут кров, и однажды забредают на Всемирную выставку в Гайд-парк, где Эмма видит свои изображения, развешенные по всему зданию Хрустального дворца, под которыми подписано, что её разыскивают. Дженни думает, что попала в рай, ведь она никогда не видела таких красивых и богатых людей, никогда не ела таких вкусных вещей, которыми здесь торговали. Такая Выставка имела место в реальности — Великая выставка промышленных работ всех народов, и проходила в лондонском Гайд-парке с 1 мая по 15 октября 1851 года, она стала вехой в истории промышленной революции.

В конце концов, память возвращается к Эмме благодаря заботе её приемной матери, Изабель Чалфонт. Оказывается, что Эмма Браун — дочь приличной женщины, у которой выкрали ребёнка и продали на улице за бесценок.

---

Она подняла голову. Возле самой воды сидела маленькая девочка. Ей было лет восемь, не больше. Рядом с ней стояла корзина, а в руках она держала куклу размером с живого младенца. На голове у нее была старомодная шляпа с небольшими полями и потрепанными цветочками. Она была босиком.

Ты собираешься прыгнуть? – Она посмотрела на Эмму своими васильковыми глазами. Девочка была очень бледной, но на щеках у нее горел яркий румянец.

Что тебе нужно? – спросила Эмма у нее.

Может быть, ты отдашь мне свои ботинки и платье? Мои совсем износились.

Не могу же я снять одежду прямо здесь, – возразила Эмма.

А теперь я тебя не вижу, – сказала малышка и закрыла глаза руками. – Они все равно не согреют тебя там, в воде.

Эмма вздрогнула. Она заметила, что одежда девочки превратилась в лохмотья и сквозь дыры проглядывало голое тело. Девочка убрала одну руку со своих глаз.

Если я буду носить твое платье, когда ты умрешь, то я должна узнать твое имя.

Меня зовут Эмма, – представилась Эмма.

Эмма? А фамилия? – допытывалась малышка. – Не хочешь ли подойти сюда и поговорить со мной? Я очень одинока.

Эмма с радостью приняла ее приглашение и присоединилась к малышке. Она уже хотела сказать, что она Эмма Браун, но решила не называть свою фамилию.

– Я не знаю, – призналась она. – А как зовут тебя?

– Дженни Дру, – сказала малышка. Хотя она была очень грязной, личико у нее было ангельское, а вот говорила она низким и хриплым голосом, как старуха. Сквозь дырявые лохмотья Эмма заметила, что девочка была очень худой, просто кожа да кости. Ей стало жалко малышку. Ради нее Эмма решила отложить свою встречу со смертью.

– Ты хочешь есть? – спросила она у девчушки. – У меня есть деньги.

Дженни с интересом посмотрела на монеты, а потом отвернулась.

– Я не голодна, – сказала она.

– Пойдем со мной, и ты выберешь себе что-нибудь вкусное. Там на прилавках лежат устрицы, пирожки с мясом, жареная рыба и угри в желе.

Малышка вытянула голову, словно птичка, услышав знакомые звуки. Когда Эмма закончила перечислять все эти деликатесы, она вздохнула.

– Ты уже поела? – настаивала Эмма.

– Я недавно ела, – тихо сказала она. – У меня был кусочек засохшего хлеба, и я размочила его в воде. Я уже почти отвыкла есть, – добавила она. У нее начался приступ сильного кашля. Когда приступ прошел, девочка еще сильнее прижала куклу к своей груди и, подняв глаза, посмотрела поверх ее головы.

Ты больна, – сочувственно сказала Эмма. – Давай я отведу тебя домой.

Что такое дом? – поинтересовалась Дженни.

Это там, где живут мама и папа, братья и сестры, – ответила Эмма.

Интересно, как выглядит дом, – сказала девочка. – Если бы я когда-нибудь была дома, то я знала бы, что это такое, и когда бы я думала о доме, то мне казалось бы, что я дома. А ты когда-нибудь была дома? – спросила она.

– Да, была, – сказала Эмма, стараясь сдержать слезы. Она рассказала малышке, что в доме горит камин, там все к тебе хорошо относятся, там хорошая еда, там есть сад, в котором летом цветут цветы.

– Расскажи еще что-нибудь, – восхищенно попросила девочка. – Расскажи мне, как там все происходит, с самого раннего утра до глубокой ночи.

Эмма села рядом с ней. Она начала описывать Фокс Кло – увитую плющом беседку, деревянные панели, газовые лампы и цветы. Потом она рассказала о том, чем обычно занималась в этом доме, – о том, как помогала по хозяйству, как читала книги, молилась, чистила картошку на обед, шила, вела беседы с хозяйкой дома, совершала длинные прогулки.

Пока она предавалась воспоминаниям, Дженни Дру прильнула к ней и задремала. Но потом она вдруг выпрямилась и спросила:

– У тебя была своя комната? Целая комната только для тебя одной?

– Да, Дженни, но очень недолго.

Значит, это была не твоя комната.

Нет, моя.

Дженни снова прильнула к ней. Ее кудрявая головка упала Эмме на колени, а кукла выскользнула из ее рук.

Пошел дождь. Мелкие капельки вскоре превратились в тяжелые потоки воды. «Я не могу оставить ее здесь, – подумала Эмма. – Она ведь такая слабенькая. Мне нужно найти приют для нас обеих».

– Пойдем, Дженни, – сказала она. – Нам нужно найти какое-нибудь убежище.

Когда маленькая девочка попыталась встать, выяснилось, что у нее повреждена нога. Это был сильный вывих. Она обхватила Эмму, и ее маленькое личико сжалось от боли. Девочка попыталась сделать несколько шагов, но наступить на больную ногу она не могла и только подтаскивала ее. Дженни остановилась и вздохнула.

– Какая сырая погода! – угрюмо сказала она. – Я ее боюсь. Мне лучше снова сесть.

– Я помогу тебе, если мы найдем, где спрятаться от дождя, – сказала Эмма и огляделась вокруг. «В этом ужасном месте вряд ли можно будет что-нибудь найти», – подумала она.

– Я знаю одно место, – сказала Дженни. – Это недалеко.

– Оставь ее, – сказала Эмма, указав на куклу. – Я не смогу удержать тебя вместе с ней. Я потом вернусь за твоей игрушкой. Наконец они нашли то место, о котором говорила Дженни. Это был заброшенный склад. Дверь его была сломана, и теперь здание превратилось в убежище для нищих и бездомных. Здесь собирался всякий городской сброд. Если бы

Эмма была одна, то она немедленно убежала бы из этого жуткого места, но она не могла бросить Дженни Дру, а унести девочку у нее не хватило бы сил. Она прошла в угол сарая, где хранились пустые бочки и мешки. Нашла сухое место, постелила там мешки и осторожно положила на них Дженни, а сама пошла за куклой. Она снова пришла на прежнее место и подняла куклу. И тут же издала жуткий крик. Это была не кукла, а труп младенца.

Той ночью Эмма не сомкнула глаз. Ей было холодно и страшно. Она все время смотрела на бездыханное тело младенца, горько плакала и никак не могла успокоиться. Ей казалось, что она самое несчастное существо на всем белом свете, хотя она знала, что не только она одна терпит страдания – многие дети, которые намного младше нее, вынуждены влачить жалкое существование и умирать с голоду. Наконец она успокоилась, укуталась в мешки и села, решив, что будет защищать этих двух несчастных детей – бедную больную девочку, которая с трудом дышала, и еще одно существо, чьи земные страдания уже закончились. Ночную тишину нарушал только стук лошадиных копыт, доносившийся из конюшен, которые находились по соседству. Из-за облаков время от времени выплывала бледно-желтая луна, покрытая легкой дымкой тумана, и освещала всю эту ужасную сцену. На одной из бочек сидела крыса и смотрела на Эмму своими черненькими глазками-бусинками. И тут вдруг появился какой-то пьяный человек и, шатаясь на ходу, стал приближаться к ней.

– Отец, быстрее просыпайся! – крикнула Эмма и начала тормошить рукой кучу пустых мешков, делая вид, что там кто-то лежит. И пьяница ушел.

– Такая ночь больше никогда не повторится, – торжественно произнесла она, – Я должна найти способ, как выжить в этом мире.

Наступил рассвет. Бледное, словно мутная речная вода, утреннее солнце осветило слабым светом убогие окрестности. Маленькая подружка Эммы еще сжала. Она тяжело поднялась, размяла свои затекшие конечности и вышла на улицу, решив купить что-нибудь на завтрак.

Оглядевшись, она обнаружила, что находится в довольно странном месте. Вокруг были узкие темные улочки со старинными полуразрушенными домами. От самой реки у старой пристани вверх тянулись лабиринты обветшалых и полуразвалившихся лестниц и дорожек. Она подняла голову и увидела суетливый и шумный мир. Вокруг теснились таверны и постоялые дворы, почти отвесно спускавшиеся к самой реке. В воздухе мелькали тюки с товарами, которыми загружали огромные склады. Проходя мимо Лондонского моста, она обратила внимание на то, что и на самой реке кипела бурная жизнь. Ночью река была тихой и пустынной, но сейчас она покрылась целым лесом корабельных мачт. Везде слышались громкие крики моряков и грузчиков, скрип портовых кранов и лебедок, шум моторов. Она отправилась в сторону рынка Биллинсгейт, и в это время по всему городу звонили церковные колокола. Скользкая тропинка, по которой она шла, была сплошь покрыта серебристой рыбьей чешуей, смешанной с речной грязью. Носильщики в соломенных шляпах, несшие на своих головах огромные корзины с сельдью, шли следом за странными людьми в кожаных шлемах. Свинцовые лохани с угрями образовывали причудливые цепи. Запах свежевыловленной рыбы смешивался с тошнотворным запахом тухлой рыбьей требухи. Она увидела толпу людей, окруживших торговую палатку. От этой платки исходил теплый, сладкий дух. Покупатели представляли собой весьма разношерстную компанию. Здесь были босоногие мальчишки-трубочисты, с головы до ног покрытые черной сажей, и элегантного вида джентльмены, пребывавшие в явно приподнятом расположении духа. Она подошла к этой палатке и увидела, что там из огромного дымящегося чана продавали сладкое молоко. Она узнала, что этот деликатес под названием салуп продавали по одному пенни за чашку. Из всей толпы, окружавшей палатку, платежеспособными были только веселые джентльмены, которые возвращались домой после бурно проведенной ночи. Они с трудом держались на ногах и явно хотели чем-нибудь подкрепиться. Маленьким трубочистам такое удовольствие было не по карману. Они просто стояли рядом, грелись и вдыхали этот божественный аромат. Эмма купила две чашки горячего напитка. Одну из них она отдала чумазым мальчишкам, чтобы они могли разделить это удовольствие между собой, другую осторожно отнесла в то место, где провела эту ночь.