Шарлотта Бронте - Эмма Браун

• Название: Эмма Браун
• Автор: Шарлотта Бронте
• Жанр: Классическая проза

В 1854 году Шарлотта Бронте написала две главы своего нового романа «Эмма», однако ей не довелось закончить его — 31 марта 1855 года она умирает от преждевременных родов. Спустя много лет, Клер Бойлен, ирландская писательница и журналист, дописала роман, наградив его сложным и запутанным сюжетом, повествующем о судьбе девочки Эммы, которой приходится выживать на улицах Лондона Викторианской эпохи. Разврат, нищета, детская проституция, малодушие — основные темы романа.

Перед тем как сесть за написание продолжения романа, Клер Бойлен, по её же словам, изучила множество литературы о Викторианском периоде в Англии, в том числе о жизни бедняков на улицах Лондона, побывала в музее персонажей Бронте и вела беседы со многими исследователями творчества семьи Бронте.

Девочка по имени Эмма Браун не помнит своего прошлого и пытается разыскать мать. Ей приходится испытать на себе все ужасы нищеты и бездомной жизни на улицах Лондона, тяжело трудиться, чтобы заработать на еду. Во время своих скитаний она знакомится с девочкой младше неё по имени Дженни Дру. Вместе с ней они ищут кров, и однажды забредают на Всемирную выставку в Гайд-парк, где Эмма видит свои изображения, развешенные по всему зданию Хрустального дворца, под которыми подписано, что её разыскивают. Дженни думает, что попала в рай, ведь она никогда не видела таких красивых и богатых людей, никогда не ела таких вкусных вещей, которыми здесь торговали. Такая Выставка имела место в реальности — Великая выставка промышленных работ всех народов, и проходила в лондонском Гайд-парке с 1 мая по 15 октября 1851 года, она стала вехой в истории промышленной революции.

В конце концов, память возвращается к Эмме благодаря заботе её приемной матери, Изабель Чалфонт. Оказывается, что Эмма Браун — дочь приличной женщины, у которой выкрали ребёнка и продали на улице за бесценок.

---

Она не имеет к тебе никакого отношения, – сказала моя мать. – Она здесь работает. А сейчас вставай, лентяйка. Я на тебя потратила слишком много времени и денег, пока ты все эти месяцы валялась в кровати. Умывайся и одевайся. У меня есть для тебя работа.

Моя первая попытка встать с кровати закончилась тем, что я упала на пол. Я была так слаба, что ноги не держали меня. После нескольких попыток мне наконец удалось надеть какие-то грязные вещи, которые она мне подала. Все они имели довольно неприглядный вид. Потом мне дали мыло и воду, чему я была несказанно рада. Пока я приводила себя в порядок, в дверь постучали, и в комнату вошел какой-то мужчина. Я очень испугалась, ведь в этот момент я была еще не совсем одета. Этот мужчина, совершенно не стесняясь, нагло уставился на меня.

– Не она! Другая девчонка, – сказала моя мать. Я заметила, что девочка, молча сидевшая на стуле, почему-то задрожала от страха. Моя мать передала этому мужчине бутылку, завернутую в какую-то тряпку. В этой бутылке была какая-то прозрачная жидкость. – Она еще совсем молоденькая. Дай ей вот это, – приказала она.

Мужчина взял девочку за руку и повел в другую комнату. Уходя, девочка посмотрела на меня так, как будто просила о помощи. Мне очень захотелось улыбнуться ей или сказать что-нибудь хорошее, чтобы подбодрить ее.

Моя мать приказала мне умыться и подвела к грязной лохани с водой, за которой располагался осколок мутного зеркала. И тут я увидела в зеркале свое отражение. «Кто же я все-таки такая? – размышляла я, размазывая холодную воду по своему лицу. – Почему моя мать не любит меня?» Я решила, что этому есть только одно объяснение (и, как потом выяснилось, я была права). Наверное, я совершила что-то очень плохое.

Пока я ломала голову над этими вопросами, из соседней комнаты донесся жуткий крик. У меня просто кровь застыла в жилах. Это был приглушенный крик отчаяния, так кричит животное, попавшее в капкан.

– Это девочка! – сказала я. – С ней что-то случилось.

Моя мать злобно посмотрела на меня (нужно сказать, она всегда так на меня смотрела), но не сдвинулась с места.

Скотина, – сказала она. – Он не воспользовался хлороформом.

Что такое хлороформ? – поинтересовалась я.

Он ответила, что это новое медицинское средство, и мрачно усмехнулась.

– После этого удивительного лекарства доктор может отрезать тебе ногу, а ты ничего и не почувствуешь.

Что? Этот человек – врач? – спросила я.

Так оно и есть, – сказала она. – Похоже, что все уже закончилось. Хватит болтать языком. Приведи себя в порядок. У одного джентльмена есть для тебя работа.

Вскоре девочка и мужчина вернулись в комнату. Девочка дрожала еще сильнее, чем до того, как покинула комнату. Она тяжело опустилась на стул.

Моя мать и этот мужчина посмотрели друг на друга, и она назвала его бессердечной скотиной.

– Она же еще совсем молоденькая. Почему ты не воспользовался тем средством, которое я тебе дала?

Мужчина презрительно посмотрел на свою пациентку.

– Если бы мне нужен был труп, то я бы сделал это. Я бы с радостью избавил мир от такой, как она.

Я подошла к девочке и спросила, не холодно ли ей. В ответ она обхватила руками плечи и начала раскачиваться из стороны в сторону.

Не успел один посетитель покинуть наши роскошные апартаменты, как тут же появился следующий. Природа наградила этого мужчину красивой внешностью, но суровая жизнь превратила красавца в страшное чудовище. С нескрываемым презрением он осмотрел комнату и всех, кто в ней находился.

– Элиза Браун? – обратился он к моей матери. – Которая из них? – спросил он, высокомерно оглядев обеих несчастных девочек.

Вот она, – сказала моя мать, указав на меня. – Она, конечно, так себе, но не доставит вам никаких хлопот.

Сколько ей лет?

Четырнадцать, – сказала моя мать.

Она выглядит моложе.

Он обошел вокруг меня, как будто бы собирался ткнуть в меня своей тростью.

Она больна? У нее нездоровый вид.

У нее отменное здоровье, – сказала моя мать. Она незаметно подошла к шкафу, быстро вытащила какую-то бутылку и поднесла ее ко рту.

Хорошо, подойдет, – сказал мужчина, поморщившись. – Сколько?

Она знает столько всяких забавных штучек, – сказала моя мать. Утерев рот, она подошла к нам. – Она стоит целой гинеи.

Он не стал спорить и протянул деньги.

Мне нужно от вас письменное подтверждение акта продажи.

Вы шутите, сэр? – спросила моя мать, хотя обеим сторонам было явно не до шуток. – Изложить все это на бумаге? Это всего лишь небольшое семейное дельце. Причем здесь коммерция? Да к тому же я неграмотная.

– Девочка может писать или хотя бы читать? – спросил он. Этот вопрос явно озадачил ее.

Зачем вам это? – спросила она. – Вы же собираетесь обучать ее грамоте.

У нее есть братья или сестры, с которыми она хотела бы попрощаться?

Подобострастно улыбаясь, моя мать сказала, что Господь наградил ее только одной дочкой.

И вы так легко расстаетесь с вашим единственным ребенком? – спросил он.

Вы несносный человек, – сказала она. – Не все ли вам равно, разрывается сердце старой вдовы от горя или нет?

– Соберите ее вещи, – приказал он. – Я забираю ее с собой.

За все это время никто из них даже не посмотрел в мою сторону. Несчастная девочка в кружевном платье встала со стула и легла на кровать, на которой еще недавно лежала я, и тихо заплакала. Ей все-таки больше повезло, ведь она останется в этом благословенном доме, а мне придется уехать с этим незнакомцем. Несмотря на то что я дрожала как осиновый лист, я все-таки осмелилась заговорить. – Я буду работать на вас, сэр? – спросила я.

Джентльмен вопросительно посмотрел на мою мать:

Что вы ей наговорили?

Кто-нибудь мне что-нибудь объяснит? – снова спросила я. – Какая у меня будет работа?

Они как-то странно смотрели друг на друга, и я поняла, что это необычная сделка. Я смотрела то на мать, то на этого мужчину, и понимала, что они от меня что-то скрывают. Когда же мужчина подошел ко мне, я задрожала от страха. Я чувствовала себя совершенно беспомощной и поэтому начала громко кричать. Девочка, лежавшая на кровати, открыла глаза и с интересом посмотрела на меня.

– Вы можете оставить ее себе, – сказал мужчина. – Я найду другую. Верните мне мою гинею.

Моей матери, похоже, это очень не понравилось.

– Выйдите, пожалуйста, сэр, – попросила она. – Позвольте нам без посторонних сказать друг другу последнее «прости». Уверяю вас, что все будет хорошо.

Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Мне даже показалось, что он уже не вернется. Мне так хотелось, чтобы он не вернулся, но когда я увидела, с какой злостью смотрит на меня моя мать, то не знала уже что и подумать.

– Даже и не надейся, что ты сможешь найти приют в этом доме. Ты недостойна такой милости, – сказала она.

Что же я сделала? – взмолилась я.

Ты опозорила приличную семью. Если бы был жив твой отец, он бы вышвырнул тебя из дома, чтобы ты там умерла от голода. Твои ухажеры убили его, сделав меня бедной беспомощной вдовой.

И она рассказала мне о том, что я совершила. Однако она изъяснялась таким странным языком, что я ничего не поняла. И все же где-то в глубине души я осознавала, что я уже не маленькая девочка. Я чувствовала себя совершенно обессиленной, но не из-за тяжелой болезни, а потому, что в жизни моей уже не осталось ничего хорошего и доброго. Я горько заплакала от стыда и раскаяния. Я обняла свою мать и начала просить у нее прощения.

Возможно, я и совершила что-то ужасное, но ведь теперь все это уже в прошлом, – взмолилась я.

Ты вдруг возомнила себя слишком приличной для того, чтобы заниматься тем, что обязана делать любая замужняя женщина. Жаль только, что ты слишком поздно почувствовала угрызения совести. Я бы не пожелала такой участи никому из своих дочерей, но ты сама сделала свой выбор, причем никто тебя в шею не толкал.

Неужели же ты не дашь мне возможности покаяться и начать новую жизнь? – упрашивала я.

В ответ моя мать отвесила мне пощечину.

– У тебя теперь только одна дорога. Ты должна благодарить меня за то, что я отдаю тебя такому приличному джентльмену, а не какому-нибудь драчуну и пьянице.

Я оставила ее и подбежала к девочке, которая лежала на кровати.

– Помоги мне. Я очень боюсь. Я не знаю, что со мной может случиться.

Девочка подняла голову с грязной подушки и равнодушно посмотрела на меня.

– Иди, глупая девчонка, – сказала она. – Хуже, чем здесь, тебе уже нигде не будет.

И я ушла вместе с незнакомцем, униженная и подавленная. В экипаже он сел как можно дальше от меня и открыл окно, хотя на улице было холодно. Мне казалось, что он просто презирает меня. Через некоторое время я набралась смелости и сказала ему, что проголодалась. Он спросил меня, когда я в последний раз ела, и я ответила, что не знаю, потому что болела и все время была без сознания.