Сюзанна Форстер - Приходи в полночь

• Название: Приходи в полночь
• Автор: Сюзанна Форстер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-170-05218-9

Пронизанные эротикой снимки, сделанные гениальным фотохудожником Ником Монтерой, покоряли сердца тысяч женщин. Однако «гений и злодейство», возможно, и в наши дни связаны тесными узами — иначе почему Ник стал главным подозреваемым в жестоком преступлении?

Кто поверит человеку, самой своей жизнью доказавшему свою вину? Только женщина, рискнувшая разделить с ним ночи обжигающей страсти и дерзнувшая защитить любимого от безжалостной силы слепого закона…

---

— Пожалуйста, — попросила она, прижимая кейс к груди. — Дайте мне пройти. У меня нет никаких комментариев.

Какая то женщина сунула ей в лицо микрофон:

— Вы любите Ника Монтеру, доктор?

— Ваша помолвка расторгнута?! — прокричал кто-то позади нее.

— Без комментариев, — умоляюще проговорила Ли.

До выхода было меньше двадцати футов, но она не могла их преодолеть! У двери стоял охранник. Прикрываясь своим чемоданчиком, как щитом, она пригнула голову и начала проталкиваться сквозь густую толпу. Если она доберется до него, он ей поможет.

— Сюда, мэм.

Кто-то крепко схватил Ли за руку и потащил за собой в противоположном направлении. Сначала она не поняла, кто это, только по голосу определила, что мужчина. Он уводил ее от этого столпотворения, похоже, к другому выходу.

— Куда мы идем? — спросила Ли, как только мужчина оказался к ней достаточно близко. Она не узнавала своего спасителя, а его спортивного покроя пиджак, солнечные очки и квадратный подбородок спокойствия не прибавили.

— Мне велено вызволить вас, мэм. Идемте сюда.

Оглянувшись на беснующуюся позади толпу, Ли, вздохнув, выбрала меньшее из двух зол. Мужчина открыл дверь и быстро протолкнул Ли вперед, одновременно оттесняя журналистов, норовивших протиснуться в узкий коридорчик за дверью. Когда дверь захлопнулась, отрезав шум и крики, Ли, если бы у нее было время, вздохнула бы с облегчением. Она и забыла, как благословенна тишина.

Освещен коридор был слабо, и Ли ослепла от яркого солнца, когда ее спаситель открыл дверь на улицу в другом конце коридора. Тридцатипятиградусная жара навалилась на нее со всей тяжестью.

— Такси, мэм, — сказал мужчина, указывая на желтый автомобиль, скромно припаркованный у тротуара. Когда задняя дверь такси открылась, Ли увидела, что несколько репортеров выскочили из-за угла здания суда. Она побежала к машине, и когда добралась до нее, пот струился по ней ручьями.

— Доктор! — проревел кто-то позади нее. — Вы спите с Монтерой?

Ли еще садилась в машину, а водитель уже завел мотор. Когда Ли пришла в себя и повернула голову посмотреть, кто ее спутник, было уже поздно. Машина неслась по Хилл-стрит, а рядом с ней сидел человек, которого она меньше всего хотела сейчас видеть, а может, и никогда.

— Прости меня, Ли, — сказал Доусон. — Я пытался предупредить тебя, что может произойти.

Ли с размаху поставила между ними кейс. В такси воняло грязными ковриками и потом, но это было лучше, чем запах сидевшего рядом с ней человека. Кожа Доусона была бледной и влажной от напряжения, глаза за стеклами очков от Армани казались огромными, но Ли не испытывала никакого сочувствия. Ее лицо пылало от гнева ничуть не меньше, чем от жары.

— Ты пытался предупредить, что собираешься выставить меня на публичное осмеяние? — спросила она. — Что ты собираешься вывалять в грязи мою профессиональную репутацию? Доусон, это окажется во всех газетах страны! Я стану посмешищем. Моя издательница, возможно, аннулирует договор со мной!

С безрассудным жестом, что было для него совершенно нехарактерно, Доусон нагнулся и достал букет цветов.

Ли была настолько поражена, что оттолкнула это воплощение смехотворной просьбы о примирении.

— Ты с ума сошел? Ты что, не понимаешь, насколько оскорбительны твои цветы? Я не хочу, чтобы мне устраивали ловушки, Доусон, особенно мой собственный жених!

— Все было не так, Ли. Я просил Клару не использовать это.

— Ну а она использовала! Что дает тебе прекрасный повод ее уволить. Она не выполнила прямого приказа.

Где-то в глубине души Ли понимала, что ведет себя по детски, но ей было все равно. Увольнение было наименьшей карой, какую она могла придумать для Клары Санчес.

Доусон избегал ее взгляда. Ли увидела, как подпрыгнул его кадык, когда он сглотнул, и поняла, что еще не знает самого худшего.

— В чем дело? — спросила она, отталкивая его, когда он попытался взять ее за руку. — Говори, Доусон.

— Я велел Кларе не использовать это, если только ситуация не станет крайней, понимаешь? Я приказал ей ни под каким видом не пользоваться этой информацией, если только не настанет конец света. Я не знаю, что случилось. Должно быть, твои показания оказались настолько убедительными, что она решила — пришло время бросить бомбу.

Капля пота скатилась по его виску.

От ярости Ли даже не могла говорить. На глазах у нее выступили слезы, и на какое-то мгновение она подумала о том, чтобы выпрыгнуть из машины. Когда она наконец обрела дар речи, то голос дрожал от злости и неверия:

— Значит, вот как? Моя карьера и мой покой не имеют никакой ценности, просто это еще один гвоздь в крышку гроба Ника Монтеры?

— Все имеет ценность, Ли, и в первую очередь наши отношения. Я все продумал. Мы устроим пресс-конференцию и вместе покажем, что мы заодно. Я подниму вопрос о тактике Клары. Я категорически заявлю, что ничему не верю, ни единому слову. Мы объявим дату нашей свадьбы, расскажем о наших планах…

— Свадьбы не будет, Доусон.

Пораженный, он подался к ней:

— Ли, прошу тебя! Ты это не серьезно?

И внезапно Ли поняла, в чем дело и в чем всегда было дело. Сожаление в глазах ее жениха не имело никакого отношения к чувству вины за содеянное. Он искал ее прощения не потому, что причинил ей боль. Он пытался избежать собственной боли — боли, связанной с потерей ее, Ли, и социального статуса, который она несет с собой. Социопат действует в своих интересах, часто не задумываясь и не сожалея о том, чего это будет стоить другим людям. Ника Монтеру можно было оправдать тем, что он пережил в детстве. Интересно, а как мог бы оправдаться Доусон?

— Вполне серьезно. — Голос Ли смягчился и сделался печальным, когда она осознала, как глубоко ее это поразило. — Даже если бы я смогла простить тебя, Доусон, у нас все равно ничего бы не вышло. Я не хочу становиться женой окружного прокурора. Я не хочу жить исключительно твоими интересами. Я не собираюсь жертвовать всем ради твоей карьеры.

В его глазах закипел гнев.

— Но ради него ты все это отшвырнула?

Теперь Ли поняла, что еще им двигало. Ревность, как она и подозревала.

— Я ничего не отшвырнула ради него. Я взялась за это дело, потому что ты убедил меня. Это было моей первой ошибкой — и роковой. Мне надо было предвидеть остальное. Пожалуйста, остановитесь! — попросила она водителя. — Я хочу выйти.

Ли открыла дверцу еще до того, как машина остановилась. Доусон попытался удержать ее, в его охрипшем голосе звучало сожаление:

— Я не позволю тебе это сделать, Ли.

— Все уже сделано, Доусон. И это сделал ты.

Она пресекла его попытки остановить ее, подхватила кейс и, выбравшись из такси, огляделась в недоумении. Она не знала, где находится.

— Ли…

Дверь захлопнулась, оборвав его голос. Исполненная решимости убежать от него, Ли покрепче ухватила свой чемоданчик и поспешила к похожему на деловой центр зданию. Ступеньки привели ее в обширный внутренний двор, где она помедлила у небольшого фонтана. В воде плескались два голубя. Она покачала головой и двинулась дальше. Даже это она не смогла сделать как надо! Достойно порвать с этим негодяем.

Она чувствовала себя несчастной, и, похоже, это ощущение, заставило ее бродить по кругу, поглядывая туда, откуда она пришла. «Я ищу его, — сообразила Ли, — смотрю, не преследует ли он меня». Но что было еще хуже, она чувствовала себя слишком слабой и беззащитной, чтобы капитулировать, если бы он появился. Ее карьера и личная жизнь лежали в руинах. Все, с чем она связывала свои надежды и мечты — ее имя, ее репутация, — все то, что она большего всего ценила и чем больше всего дорожила в жизни, все это пошло прахом.

Мгновение спустя, стоя на верхней ступеньке лестницы, она увидела, что такси уехало. Доусона нигде не было видно.

Глава 19

В ее гостиной царили темнота и тишина, как в морге, и именно этого Ли и хотелось. Она нарочно выключила свет, телевизор, все, что могло напомнить ей о том, что за дверью продолжает бурлить обычная жизнь. Она даже отключила настенные часы с маятником, потому что хотела, чтобы весь мир остановился в этот день… в день, когда остановился ее мир.

Когда она приехала домой в день суда над Монтерой и предательства Доусона, ее единственным желанием было преодолеть этот ужас, перешагнуть через роковые ошибки и начать все сначала. Но остальной мир, поняла она, упивался ее горем, и после того как Ли целый вечер лицезрела себя по всем телеканалам и выслушивала зловещие предсказания в отношении судьбы Ника, она вытащила вилку из розетки.

Его признают виновным и приговорят к смерти.

Только почему ей кажется, что это она собирается умереть?

Последний час она сидела в одной ночной рубашке на ворсистом бирманском ковре, привалившись к дивану и вытянув ноги. Для развлечения она слушала телефонные звонки. Автоответчик уже был переполнен сообщениями, а когда она попыталась отключить звонок, то сломала переключатель. Телефон нельзя было заставить замолчать, вытащив вилку из розетки, но вероятно, придется сделать это, с корнем вырвав соединение из стены.