Вячеслав Звягинцев - Трибунал для Героев

• Название: Трибунал для Героев
• Автор: Вячеслав Звягинцев
• Издательство: Олма-Пресс Образование
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-94849-643-0

Эта книга, написанная в жанре документального исторического расследования, рассказывает о неизвестных страницах из жизни Героев Советского Союза, которые в разные годы и по разным причинам оказались по другую сторону судебного барьера — подвергались арестам, репрессиям, были осуждены. Многие факты, почерпнутые автором из уникальных архивных следственно-судебных документов, обнародуются впервые и не известны даже историкам. Среди побывавших в тюрьмах и лагерях — В.П. Чкалов, С.П. Королев, К.К. Рокоссовский, А.И. Маринеско и многие другие люди, удостоенные высшей степени отличия в стране, имена которых были вычеркнуты из истории и забыты. Ни в одном детективе не встретишь такого, чтобы Герои Советского Союза становились членами шайки грабителей, вождем индейского племени, вором-рецидивистом, боевиком ОУН-УПА или, наоборот, официально признанные трибуналом агентами иностранных разведок — удостаивались Золотых Звезд. А в книге таких документальных историй несколько десятков. И практически каждая из них завершается публикацией архивного документа.

---

Вопрос: Но вы просили наряд отпустить вас, чтобы перейти границу, то есть бежать?

Ответ: Ну что ж… Да, я хотел совершить нелегальный переход границы.

Вопрос: Вас завербовали?

Ответ: Что вы! Нет, нет… Что касается причин моего поступка, то это очень сложный вопрос…

Вопрос, видимо, действительно был сложным. Из материалов дела видно, что на допросах в Ереване и в Москве Щиров давал непоследовательные, противоречивые показания, так и не объяснил внятно этих причин.[465]

Сначала говорил, что «имел намерение перейти государственную границу в сторону Турции с целью дальнейшего следования во Францию». Но обвинение, предъявленное 18 апреля, не признал и заявил, что «в районе границы оказался случайно», при следовании в Ленинакан. На допросе в сентябре утверждал, что «в минуту слабости решил бежать за границу». А октябре заявил, что это решение принял еще в марте, говорил о своем намерении артисту драмтеатра Ю. Казицину[466] и даже предпринял тогда неудачную попытку взлететь на самолете со студенткой Л. Вильчинской. На вопросы о мотивах и причинах, толкнувших его на этот шаг, Широв отвечал неопределенно — говорил о неприятностях по службе, о его увольнении в связи с злоупотреблением спиртными напитками, о том, что преступление совершил «под влиянием допущенных в отношении него несправедливостей». Но какие-либо контрреволюционные связи с французами, югославами и поляками[467] категорически отрицал. На одном из допросов Щиров заявил:

— Мне и самому до последнего времени было трудно понять как я… докатился до того, что решил изменить родине.

Обвинительное заключение по делу С. Щирова, утвержденное 27 октября 1949 г. заместителем Генерального прокурора Союза ССР Н. Афанасьевым, аналогично обвинению, предъявленному М. Коссе — «будучи враждебно настроен к ВКП(б) и Советской власти, пытался изменить Родине — совершить побег за границу, где вести активную борьбу против советского государства». Его действия квалифицировались по той же статье — ст. 19–58 п. «а» ч.2 УК Армянской ССР, а дело предлагалось направить на рассмотрение Особого совещания…[468]

У Щирова и Коссы не только общая статья и почти идентичная фабула обвинения. Они вряд ли знали друг друга. Но в их судьбах немало общего, удивительно много совпадений. Оба — уроженцы Запорожья, прекрасно воевали в истребительных авиационных полках, сбили, соответственно, 21 и 15 самолетов противника, стали Героями. Их имена в годы войны были на слуху, стояли в первых рядах прославленных воздушных асов. О С. Щирове и М. Коссе восторженно писала пресса. Издали даже книжку «Бить врага по-щировски». Косса тоже не раз делился в газетах своим боевым опытом, рассказывал молодым летчикам об особенностях высотного боя, о том, как сбитый им ас Люфтваффе, герой Бизерты и Туниса Г. Мыслер заявил после пленения:

— Хорошие у вас машины. А русские летчики не имеют себе равных.

В наградном листе М.И. Коссы (представлении к званию Героя) указано: «Провел 113 воздушных боев, в большинстве случаев с превосходящими силами противника, при этом сбил лично 15 немецких самолетов, их них 7 бомбардировщиков и 8 истребителей. Кроме того, в составе группы сбил 4 и лично подбил 4 самолета противника».[469]

У С. Щирова еще более богатый послужной список — восемь боевых орденов говорят сами за себя. К тому же, он стал Национальным героем Югославии, кавалером высшей воинской награды этой страны — «Партизанской звезды» I степени. Награду вручал в присутствии И. Сталина лично И. Броз Тито, будущий руководитель югославского государства, которого Щиров спас в 1943 году. Произошло это при следующих обстоятельствах.

Щиров был срочно вызван в распоряжение Главного штаба ВВС, где ему как летчику-асу, способному в любых метеоусловиях, и без каких-либо ориентиров совершить посадку в горах, была поручена сверхсекретная миссия — вывезти из фашистского окружения лучшего в те годы друга Сталина маршала Тито. Щиров не подвел, совершил на своем истребителе перелет на Динарское нагорье в Югославии, где взял на борт Тито и доставил его в целости и сохранности на нашу авиабазу на Адриатическом побережье в городе Бар в Италии.

После этого Щирову присвоили внеочередное воинское звание, назначили на вышестоящую должность, представили ко второй Звезде Героя…

Однако в конце 40-х годов и Широв, и Косса были зачислены в резерв ВВС и переведены в ДАССАФ — первого назначили начальником аэроклуба в Ташкенте, второго — командиром авиазвена Ротмистровского учебного центра в Киевской области.

Они были молоды, красивы, удачливы, любили шумные компании, женщин. Пьяные застолья становились все более частыми…

Почему же воздушные асы «изменили Родине»? Почему Косса клеветал на партию и правительство, а Щиров готовил в лагере вооруженное восстание? Ведь им дали совсем немало — воспитали, обучили, доверили грозную боевую технику, отметили их заслуги Золотыми Звездами.

Ответы на эти непростые вопросы имеются в материалах следственно-судебных дел. В том числе и на такой: почему столь нерешительно, по дилетантски они пытались пересечь границу?

Как видно из материалов дела № 2969/100327, Косса в суде отказался от своих показаний, «как от вымышленных, данных в результате применения к нему мер физического воздействия, и заявил, что государственную границу он перелетел, будучи выпивши, намерений изменить Родине не имел, а на румынском аэродроме попросил выдать «два ведра бензина с тем, чтобы немедленно возвратиться в свою часть и скрыть свое пребывание за границей…».

Позже, при пересмотре дела, были допрошены работники румынской милиции, задержавшие Коссу. Как оказалось, им он объяснил причину пересечения границы тем, что, получив сообщение о самолете-нарушителе, стал его преследовать, но потерял из виду и заблудился.

По поводу своего нахождения на оккупированной территории Косса показал, что после того как был подбит немецкой артиллерией, проживал некоторое время у гражданки Сук, под видом ее мужа, дважды арестовывался местной полицией и помещался в тюрьму, но по заявлению Сук был отпущен, согласия же сотрудничать с немцами не давал. После прихода наших частей он продолжал служить в 42 гвардейском ИАП, стал Героем.

Отказался Косса и от обвинений в проведении «антисоветских» разговоров, которые, судя по материалам дела, он вел с Героем Советского Союза Алексеем Дмитриевичем Догадайло[470] и другими военнослужащими.

Следователь 6 отдела 5 управления МГБ СССР майор Овчинников, который вел дело Коссы, в обвинительном заключении предлагал дать ему «25 лет ИТЛ с конфискацией принадлежащего ему имущества». Однако судьи военной коллегии под председательством генерал-лейтенанта юстиции Чепцова были неумолимы. 20 апреля 1950 г., рассмотрев дело в закрытом заседании, они приговорили М. Коссу по ст. ст. 58-1б, 58–10 ч.2 УК РСФСР к расстрелу. Приговор обжалованию не подлежал и был приведен в исполнение.[471]

С. Щиров же вообще не предстал перед судом, хотя добивался этого. В материалах следственного дела № 2508/2697 подшито постановление от 25 октября 1949 г., составленное старшим следователем по особо важным делам МГБ СССР майором Левшиным: «Следствием установлено, что Широв решил совершить побег за границу. На основании изложенного постановил: Широва как изменника Родине направить в Особый лагерь». Следующий документ — выписка из протокола Особого совещания при министре МГБ СССР от 12 ноября того же года: «Слушали: дело по обвинению Широва в измене Родине. Постановили: заключить в Особый лагерь сроком на 25 лет».[472]

Так Герой советского Союза С. Щиров оказался в Воркутинском лагере, где, если судить по личному делу заключенного, постоянно допускал нарушения лагерного режима. В декабре 50-го года его лишили звания Героя, а вскоре определили еще 25 лет лишения свободы, поглотив первый срок — его осудил 14 сентября 1951 года военный трибунал войск МГБ Коми АССР по ст. ст. 19-58-2 (покушение на захват власти) и 58–11 (контрреволюционная организация) Уголовного кодекса РСФСР.

Из приговора следовало, что «контрреволюционеры Щиров С.С., Дивнич Е.И., Китайсков В.М., Оксюз-Бакулин Б.И. и Артамонов И.Г. создали в лагере повстанческую антисоветскую организацию «Всероссийский народный трудовой союз (ВНТС)», который составил свою программу, воззвание к военнослужащим войск МВД и обращение к гражданам России. Своей целью Союз ставил «подготовку заключенных к вооруженному восстанию с последующим свержением существующего в СССР политического строя».

В суде по этому делу С. Щиров заявил:

— Я намерен был прибегнуть к тому, чтобы создать в условиях лагеря свою организацию с задачей сплочения и организации сидящих в лагерях людей к восстанию против насилия и несправедливости, на борьбу за честность, за свободу и нравственность.[473]

Щирова перевели в Инту, где он продолжил отбывать свой громадный срок. Но на этом все не закончилось. В мае 1952 года председатель военного трибунала полковник юстиции Шамин, рассматривавший лагерное дело «ВНТС» неожиданно представил его в военную коллегию с просьбой об опротестовании своего собственного приговора «за мягкостью избранной им меры наказания и применении Указа Президиума Верхового Совета СССР от 12 января 1950 года», то есть расстрела. По своей инициативе он не мог этого сделать. Кто-то вмешался. Но кто?